Виталий Абоян - Соколиная охота

– У-у, – у Бублика больше вопросов не было.

Гамми слишком уж надолго задерживаться в бывшей Африке не планировал. Точнее, не планировал Звездецкий, Гамми был урожденным африканцем, считай, аборигеном. Но планы имеют обыкновение рушиться, словно песчаные замки в полосе десятибалльного шторма.

Никто из застрявших на Тюремном острове не знал, что произошло. Здешний, и без того безжизненный и поганый мир разрушился практически до основания. Судя по отсутствию к ним интереса со стороны СБА и пресловутой «Всемирной рудной компании», в остальном мире было ничем не лучше – серия мощнейших землетрясений накрыла весь земной шар. А может, там случилось и что-то похуже.

Гамми понимал, что другой причины вдруг разыгравшихся природных катаклизмов, кроме Станции, которая должна была производить какую-то чудодейственную новую энергию, не было. Вряд ли за те семь месяцев, что он пробыл в «Африке» до землетрясения, успели придумать что-то более мощное и таинственное. Все-таки Мертвый утер всем нос, выкинул фортель, которого от него ждали, но никак не могли поверить, что он на это решится.

До моря километров тридцать. Может, немного больше. К вечеру, когда солнце скроется за горизонтом, они должны добраться.

Вживленный глубоко в мышцы бедра датчик вдруг проснулся, вызывая неприятное подрагивание мышц. Спустя столько лет! Гамми успел забыть о том, что сидело у него в организме. И вот вчера, на закате, он все-таки включился.

«Когда будешь нужен, нанокапсула у тебя в бедре включится. Иди по ее указанию – мы тебя заберем». Гамми так и не смог разгадать смысл этой фразы, но вот последнее утверждение ни за что на желало исчезать из памяти.

Крайс сообщил, что, по его расчетам, с левого борта должна быть земля. Навигационная система, мать ее за ногу, вырубилась в самый неподходящий момент – стационарный коммуникатор на мостике упорно отказывался сообщить координаты. Сбоит оставшаяся без ремонта техника или снова решили порезвиться тритоны? Вот уж действительно, кого бог мозгами обидел – обдолбаться синдином, чтобы тупо рушить то, до чего тебе в общем-то нет никакого дела. Сборище первобытных вандалов, дорвавшихся до современных технологий. Эпоха Цифры! Фикция, одни слова, в которых большинство тритонов не видело смысла. Какая Эпоха, чего они хотели добиться своими идиотскими выходками? Теперь придется полдня обходиться без поддержки космоса, если кто-нибудь не починит спутник раньше. Кто-нибудь – это «Науком», больше некому. Если москвичи не почешутся, придется ждать, пока из-за горизонта выйдет еще один спутник, рабочий, и их снова станет четыре.

Аккумуляторы корабля работали на исходе. Три огромных винта – каждая лопасть больше человеческого роста – исправно вращались, толкая «Хеллеспонт Стар» дальше и дальше в глубь нового Африканского моря. Совсем скоро их вращение замедлится, а потом остановится. Компьютер не позволит полностью обесточить корабль, иначе им невозможно станет управлять. Времена, когда полсотни матросов и десяток морских офицеров носились по палубе, кряхтели от натуги, стравливая концы или поднимая якорь, давно ушли в прошлое. Команда «Хеллеспонт Стар» состояла из четырех человек, но, в сущности, хватило бы одного капитана. Остальные трое были на всякий случай. И в этом плавании такой случай представился.

Танкер можно отправить в плавание и вовсе без экипажа, управляя движением через сеть. Но… в нынешние времена стало слишком много «но».

Куцев в сотый раз прошелся по палубе, немного остывшей за ночь, проверяя надежность кранов и клапанов в системе распределения ценного груза. Нефтеналивные насосы он отключил, заблокировав активацию магнитным ключом – теперь через корабельную сеть до них не добраться.

Крайс и Али возились возле шлюпок, набивая их необходимым – провизией, водой, походным оборудованием и оружием. Штурман время от времени припадал к своим архаическим инструментам, сверяясь с курсом. Сверяться особенно было не с чем – точных карт района, где они шли, не существовало.

– Со спутника картинка не появилась? – спросил Мустафа, выйдя на палубу. – Наукомовцы грозятся восстановить полный охват.

Они с Мартином только что закончили прощупывать эхолокатором окрестные глубины – в пределах пары миль хода скал и мелей не было. В рубке радиационный фон медленно, но неумолимо рос. Пока до угрожающих жизни значений было далеко, однако кому охота жариться в ионизирующем излучении: при любой возможности Мустафа старался выйти на палубу. Точно так же вел себя Мартин. Защита расстоянием и временем, как из школьного курса.

– Все так же. – Штурман передал капитану коммуникатор с висящей на нем картинкой со спутника. – Года полтора назад снимали. Здешние развалины пока никого не интересуют. Здесь наблюдение в последнюю очередь восстанавливать будут. Картинка красивая, – Мартин вернулся к разговору о карте, – но здесь чуть не каждый день трясет, очертания береговой линии и подводные вулканы постоянно в движении. Так что идем практически вслепую.

– Ты же не первый раз нас ведешь здесь?

Штурман покачал головой.

– Предугадать фарватер проще – я немного смыслю в геологии и могу понять, где будет глубже на свободной воде. А здесь, внутри Архипелага…

– Плыть нам все равно недолго, – задумчиво произнес капитан и отправился в рубку управлять движением судна.

– Что делать будем?! – крикнул ему вслед Крайс.

Мустафа остановился, снял форменную фуражку, повертел в руках, рассматривая, будто видел ее впервые, и неожиданно бросил головной убор за борт.

– Будем выживать, – хмуро сказал он. – Я надеюсь, все понимают, что дать в эфир SOS мы не можем?

– Но что мы будем делать в Африке? – спросил Куцев. – Какая нам разница?

– В Африке, Виктор, мы сами будем решать, что нам делать, – спокойно объяснил капитан. – В этом смысле неработающий спутник нам на руку – с неба нас не заметит ни один стервятник. А вот если дадим SOS – считай, смертный приговор мы себе подписали. Кто станет разбираться, отчего на борту четыре трупа – был же SOS? А пропавшее судно по закону, думаю все об этом в курсе, принадлежит нашедшему. Вместе с товаром, – тон Мустафы постепенно повышался, и последние слова он почти кричал, колотя рукой по кипенно-белой трубе нефтепровода. Труба отзывалась басовитым гулом, хорошо различимым в повисшей вдруг тишине.

– Ну, в Африку так в Африку, – хлопнув себя по бедрам, согласился штурман.

– Сколько до берега? – спросил у него Куцев, когда Мустафа ушел с палубы.

Мартин пожал плечами.

– Миль тридцать. Другой вопрос – что это за берег.

Виктор смотрел на штурмана. В его глазах отчетливо читался немой вопрос: «Куда?»