Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Бой вечен

Началось все со стандартных вопросов – родился, учился… я отвечал на эти вопросы относительно правдиво… например, забыл, что из Севастополя я перевелся в Санкт-Петербург. Разведки всего мира собирают информации о потенциальном противнике… и пусть поломают голову над идентификацией офицера, давшего интервью. Пусть думают… это полезно…

… Простите… не понял – я отвлекся.

– Как вы оцениваете сделанное вами в Персии?

Я пожал плечами – вопрос был из тех, на которые не знаешь, как ответить.

– Как малую часть того, что нужно было сделать. Но мы старались изо всех сил, делали то, что считали правильным. Я был всего лишь одним из многих людей, которые гасили там пожар, не стоит преувеличивать мои заслуги. В сущности, работа любого командира заключается лишь в том, чтобы не мешать подчиненным одерживать победы…

Такое скажут многие – и многие будут в этот момент лицемерны. Но не я. Это и есть основное качество хорошего командира – брать все ошибки на себя, достижения же делить на всех. Тот, кто делает наоборот – командиром не станет: его будут ненавидеть и в критической ситуации подставят.

– А как вы оцениваете повстанческое движение? Может быть, стоило пойти на переговоры с наиболее авторитетными его представителями, тогда бы пролилось меньше крови.

Я улыбнулся.

– Милая барышня, крови пролилось бы больше, причем намного. Просто не сразу, а в течение какого-то времени… согласен, это кажется менее болезненным. Но, по-моему, еще Авраам Линкольн сказал: возможность потерпеть поражение в бою не должна мешать нам сражаться за дело, которое мы считаем справедливым [65]. Мы сражались за то, что считали и считаем справедливым.

– Но они были слабее вас! Повстанцы, я имею в виду.

– В этом нет нашей вины. Они были слабее по одной причине – они были на стороне варварства, а мы были на стороне цивилизации. Это и есть то самое, что определило дальнейший ход событий. Захватив страну… Персия, юная леди, пусть в ней была очень несправедливо устроена власть, она стояла на стороне цивилизации, не варварства. Электроэнергии на душу населения там вырабатывалось больше, чем в любой другой стране мира, в том числе в России. Они экспортировали в Африку и на наш Восток бетон и вот-вот были готовы начать экспортировать пшеницу.

– Но…

– Я не закончил. Когда происходили перевороты до этого – мы как-то договаривались с новыми властями о правилах игры. Нельзя заставить народ стать свободным, если он того не хочет. Если бы персидский народ, став свободным, стал бы и на путь цивилизации… точнее бы, продолжал оставаться на нем – мы не вторглись бы в Персию. Но персы выбрали одичание. Многократное повторение первой суры Корана вместо врача. Разбойный набег – вместо выращивания хлеба. Молитва пять раз в день – вместо работы на заводе. Утопия равенства – вместо упорной работы над процветанием. Они принесли в наш двадцать первый век – век восемнадцатый, и более того – напали на нас, чтобы заставить нас принять их правила игры. Но если бы они не напали на нас – мы все равно захватили бы Персию и заставили их восстановить цивилизованный образ жизни. Мы не смогли бы существовать как государство, как нация, как общество – рядом со страной, где расстреливают на площадях, забивают женщин камнями и отрубают руки детям. Потому что у людей есть право быть свободными – но при этом есть и обязанность оставаться людьми…

Резко прозвякал телефон. Я, немного замявшись, снял трубку… могли звонить и мне.

– Вице-адмирал Воронцов у телефона, – представился я, как положено по уставу – чтобы не пойми кто не услышал по телефону ничего личного.

– Господин вице-адмирал, разведцентр, сектор три. Просили передать следующую информацию – контакт с Коленвалом предположительно восстановлен. Вы приняли сообщение?

– Есть!

– Что – есть?

Я пришел в себя – старею, старею… уже не соображаю, что говорю. Крис недоуменно смотрела на меня.

– Ничего. Интервью закончено, мне надо немедленно идти. Прошу прощения.

– Но я не успела задать и половины…

– Если на то будет воля Господа, встретимся. Обещаю, что мы в таком случае продолжим. Самолет на Рим через… сорок минут.

Разведывательный центр, находящийся на «Колчаке» был мобильным, он располагался в специальных контейнерах, которые можно было транспортировать любым видом транспорта и собрать в чистом поле за три-четыре часа. Это были легко бронированные, с системами жизнеобеспечения, с дизель-генератором, монтируемые так, чтобы переходы образовывали единое пространство, сорокафутовые контейнеры, в которых находился весь необходимый набор аппаратуры. Станция дальней связи, рабочие места операторов беспилотников, мощные серверы для хранения и анализа информации, рабочие места для рядового и командного составов. На «Колчаке» этот центр был представлен не полностью – никаких средств жизнеобеспечения, все подключено к системам корабля. Смонтировано это все было на второй палубе, там же, где и жилые модули. К контейнерам – шли, змеясь по полу, толстые, в бронированном корпусе кабели. На посту стояли часовые, все люки были задраены…

По предъявлении удостоверения нас пропустили. Несмотря на то что со мной было сопровождение и меня знали многие в разведсообществе – у меня отсканировали паспорт и взяли отпечаток пальца.

– Господа, старший офицер на палубе! – крикнул кто-то.

– Вольно… что здесь у нас?

– Прошу сюда…

Когда что-то теряешь… деньги, любимую женщину… не важно – а потом это вдруг к тебе возвращается… мало в каких ситуациях человек испытывает большую радость. Правильно поговаривают в армии: лучшее поощрение – снятие ранее наложенного взыскания. В армии вообще немало такой вот сермяжной, правильной мудрости, не стоит над ней смеяться. Флот, впрочем, намного мудрее…

– Обратный отсчет! Пять – четыре – три – два – один – контакт!

– Есть контакт! – подтвердил второй оператор.

На большом экране перед нами, представлявшем собой большой кусок прозрачного стекла – появилась неожиданно четкая картинка. Все выглядело, как спутниковая карта в общедоступных социальных сетях – но, в отличие от пользователей социальных сетей, мы получали картинку с задержкой в несколько секунд.

– Есть изображение, изображение устойчиво. Приступаю к поиску контактов!

– Так точно… программа запущена.

То, что происходило сейчас перед нами – являлось плодом многолетнего труда сотен ученых, тысяч инженеров и изобретателей, в это вкладывались, наверное, даже не миллионы – миллиарды рублей. Я слышал, что ради обработки изображений и разработки математических моделей – Военное министерство приобрело десять суперкомпьютеров, каждый из которых входил в число пятисот наиболее мощных компьютеров Земли. Еще более мощные машины – обслуживали программу «Невод».