Антон Белозеров - За дверью

— И об этом тебе рассказали в НКВД при первой же встрече?

— Разумеется, нет. Все это я понял гораздо позднее. А тогда сотрудники Внутренней Дружины всего лишь дали мне небольшой запас наркотиков и приказали распространить их среди моих клиентов. Они сказали мне, что это развяжет моим гостям языки и позволит мне вызнать их потаенные мысли. Разумеется, дружинники утверждали, что все это делается на благо Колоссии — дескать, так можно выявить и заранее обезвредить врагов государства. Вот так я и стал не только спекулянтом, но и наркоторговцем, и доносчиком. Причем, должен заметить, среди моих клиентов также имелись информаторы НКВД. Это я понял потому, что иногда дружинники задавали мне вопросы по поводу тех бесед, о которых я не упоминал в своих еженедельных отчетах. Впрочем, вы-то знаете обо всем лучше, чем я…

— Сейчас мы ведем речь о тебе! — строго напомнил я.

— Хорошо. Итак, Уравнительная церковь утратила власть над Колоссией, и страна по уши увязла в демократии и рыночных отношениях. Появился новый класс бизнесменов: бывших спекулянтов, воров и государственных чиновников. Как же мне хотелось оказаться там, где крутились огромные, невообразимо огромные деньги! Но у НКВД на мой счет были другие планы. Я остался в среде творческих работников. Поначалу меня совершенно не устраивало мое положение… Но прошло два-три года, и я, почти незаметно сам для себя, очутился на телевидении, где возможностей сколотить состояние было не меньше, чем в торговом бизнесе. Я стал продюсером, а затем и заместителем главного редактора центрального телеканала. Теперь у меня есть и деньги, и власть… Наверное, я неправильно выразился: не «есть», а «были»?

— Человеческие понятия меня не интересуют! — ответил я. — Говори по существу!

— Да мне, пожалуй, нечего больше сказать. Последние годы я вел жизнь, которую принято называть «богемной»: встречи с многими влиятельными и известными деятелями; переговоры, договора и контракты; ночные клубы, рестораны и казино; шикарные квартиры и загородные особняки; дорогие машины и доступные красотки; поездки по странам запада и востока. В общем, я достиг почти всего, о чем мечтал в детстве…

— Ты был счастлив?

— Нет! — из горла Проскочеева вырвался всхлип. — Я не знал, что за все это мне придется расплачиваться. И я даже не говорю о наказании после смерти. Я говорю о том унижении, которое мне много раз приходилось испытывать в НКВД. Я был хозяином над очень многими, но и надо мной стояли хладнокровные и жестокие хозяева.

— Кто они? — спросил я.

— Разве ЭТО вам не известно? — в словах Проскочеева я услышал нотки сомнения и подозрения. Он был очень умен, жизнь научила его никому и никогда не верить — даже после смерти.

— МНЕ известно все! — значительно произнес я. — Но я хочу, чтобы ты сам назвал имена тех, кто содействовал твоему грехопадению.

— Вы чем-то напоминаете мне моих хозяев, — грустно улыбнулся Проскочеев. — Неужели и на том, и на этом свете все одинаково? Всем нужны имена, фамилии, должности…

— Отвечай! — я вновь прибег к «огненному» методу убеждения.

— Ладно, ладно! — заторопился Прогнутий. — Раз я умер, мне уже ничего не повредит. Я отчитывался и получал инструкции от генерала…

Внезапно Проскочеев захрипел и схватился обеими руками за горло. Его выпученные глаза уставились на меня со смесью удивления и осуждения. Затем его рот широко распахнулся, и из него хлынула черная жидкость. Все это произошло так быстро и неожиданно, что я растерялся, прервал майю и отскочил назад. Прогнутий рухнул передо мной на пол кабинета лицом вниз. По ковру стало медленно расползаться черное мокрое пятно. Проскочеев был мертв. Обе женщины, также вышедшие из-под моего контроля, хором завизжали.

Я не придумал ничего лучшего, чем выскочить из кабинета и запереть за собой дверь. Затем я быстро зашагал прочь, постоянно озираясь по сторонам. Кто убил Прогнутия Проскочеева в тот миг, когда он собирался назвать мне своих хозяев? Неужели где-то в Трупкинском телецентре находился маг, присутствия которого я не ощущал?

Вскоре я убедился, что никто из боблинов и людей в коридорах не обращает на меня внимания. Я немного успокоился и пошел медленнее. Тем не менее, я направился к выходу из телецентра. Возвращаться прежней дорогой я не стал, опасаясь, что там меня может поджидать засада. К счастью, по Трупкинскому телецентру можно было попасть в любую точку несколькими путями. А к центральному выходу их вело так много, что для полной блокировки здания потребовалось бы не менее трех сотен солдат.

Когда я увидел свободный (то есть охраняемый обычными полиционерами) выход из телецентра, мне в голову пришла довольно простая и ясная мысль. Я вспомнил, что еще на Земле слышал о способах психологического контроля, которые спецслужбы применяли к своим агентам. Под гипнозом им внушались определенные кодовые слова и фразы. Услышав эти коды, агенты помимо своей воли должны были выполнять определенные действия. Так, например, в случае провала и ареста агенты должны были самоликвидироваться при попытке раскрыть государственные секреты. Конечно, достоверных доказательств подобной практики не существовало, но средства массовой информации не раз связывали самоубийства высокопоставленных чиновников с соответствующими командами спецслужб.

Похоже, нечто подобное произошло и с Прогнутием Проскочеевым. Не зря же он сказал: «Раз я умер, мне уже ничего не повредит». Теперь я понял смысл этой фразы. Проскочеев был уверен, что умер, поэтому не боялся, что произнесенное вслух имя генерала НКВД запустит «процесс самоуничтожения». Но на самом-то деле Прогнутий был жив, и внушенный ему приказ умереть сработал, несмотря на мою майю.

Я понял, что мое магическое искусство еще недостаточно совершенно, чтобы соперничать с психотехниками колосских спецслужб. Хотя, с другой стороны, в случае с Проскочеевым я потерпел неудачу потому, что не был готов к возможности его самоликвидации. Если бы я заранее знал о находящемся в его подсознании приказе, я бы постарался его отменить или обойти с помощью своего магического воздействия.

Прогнутий, без сомнения, был не просто информатором и агентом влияния. Возможно, он на самом деле знал гораздо больше, чем казалось ему самому. Безымянный генерал НКВД, наверняка, мог бы многое мне поведать, доберись я до него. Скорее всего, истребители магов и Внутренняя Дружина были как-то связаны между собой. По крайней мере, располагали внедренными друг к другу агентами. Насколько совпадали интересы этих организаций? Обменивались ли они информацией?

Истребители магов, судя по всему, являлись некоей транснациональной тайной организацией, призванной утверждать и поддерживать боблинский мировой порядок. НКВД была создана еще в первые годы власти Уравнительной церкви для выслеживания и истребления еретического инакомыслия в Колоссии, но очень скоро стала преследовать собственные интересы, зачастую не совпадавшие с интересами уравнителей.