Юрий Маслиев - Убить Троцкого

Сорвав с двух покойников гимнастерки, он мгновенно смастерил «перепонки» между руками и ногами, как у летучих мышей.

«А теперь вперед!» – скомандовал себе Михаил и кинулся к глухой стене здания Чека, примыкавшей к саду. «Перепонки» не мешали движениям, но совершенно меняли фигуру человека – издали он выглядел на стене как нелепое пятно. Поверхность из местами отбитой штукатурки и кирпича не являлась препятствием. Втыкая металлические когти, привязанные к ладоням, в промежутки между кирпичами, он быстро и уверенно полез вверх, подтягиваясь на руках. Еще минута – и босые ноги уже ощущают тепло жестяной крыши, нагретой за день весенним солнцем. Перебежав по крыше на другой конец здания, Михаил бесшумно спустился по водосточной трубе до второго этажа и по узкому карнизу, цепляясь металлическими когтями за стену, двинулся к ближайшему окну.

На фоне ошметков шукатурки его неочерченная фигура с привязанными «крыльями» была похожа на тень.

Внизу, по другую сторону портала, находившегося, как обычно, посредине здания, у входа в сад собрались почти все свободные от дежурства чекисты. Они не желали пропустить представления и бились об заклад: на какой минуте подстрелят «дичь» и пострадает ли кто-либо из «охотников». Никому и мысли не приходило – поднять голову и посмотреть наверх, в другой конец огромного фасада.

«Ничего, – яростно думал Михаил, – это только увертюра. Основную часть представления вы увидите чуть позже. Поразвлекаетесь, гады!..»

По подсчетам, в его распоряжении оставалось минут сорок пять – пятьдесят пять от силы: двадцать минут – до окончания срока «охоты», минут двадцать – после обнаружения трупов, на прочесывание чекистами сада, плюс пять минут – на осмысление ими создавшегося положения и возвращение.

Только возле третьего окна он обнаружил приоткрытую раму, через которую проник в помещение. Ему сразу, несмотря на узаконенный принцип падающего бутерброда – маслом вниз, повезло: он попал именно в кабинет Свиридова. Михаил знал, что в приемной днем сидит секретарша, но сейчас она, на ночь глядя, ушла домой. Справа, возле двери приемной, в широком коридоре сидит за столом охранник, который относится к своим обязанностям спустя рукава, так как в Чека никто из посторонних без разрешения проникнуть не может. Стража при входе бдительно проверяет каждого, да и на лестничной площадке второго этажа тоже есть постовой… Поэтому, не задерживаясь в кабинете, Михаил, держа револьвер наготове, вышел в пустую приемную, на мгновение прислушался и шагнул в коридор, резко ткнув дулом и разбив до крови лоб опешившего от неожиданности громилы-матроса, который перед этим с завистью думал о своих товарищах, развлекавшихся в саду.

– Тихо! – яростно сверкнув глазами, Михаил схватил за шиворот и без того онемевшего от страха охранника и пинками загнал его в кабинет начальника.

– Где оружейная? – Михаил еще раз с силой ткнул пленника револьвером в лицо.

– Третья дверь налево. Там написано… – проскулил матрос и тут же добавил: – Не убивай, я все расскажу…

Но было уже поздно – хрустнули позвонки, и морячок, дернув ногами, затих навсегда. В секунды раздев труп и облачившись в эту одежду (благо – балтиец оказался одного с ним роста, только китель был чуть уже в плечах, а ботинки чуть великоваты), он спрятал обнаженное тело под кровать в комнате отдыха, примыкавшей к кабинету. Выскочив в коридор и ликвидировав часового на лестничной площадке, Михаил уложил его рядом с трупом морячка. Время поджимало, поэтому, чуть ли не бегом проверив кабинеты второго и третьего этажей и открыв при помощи отмычки оружейную, он кинулся в левое крыло здания, к отдельной лестнице, что вела в подвал, где томились заключенные.

Два дежуривших вертухая возле зарешеченной двери, ведущей в подвал, успели только поднять удивленные глаза на спускавшегося к ним незнакомого матроса, и тут же полегли, как колосья под косой. Открыв изъятыми у них ключами решетку и дверь огромной камеры, в которой томилось около сорока военнопленных, Михаил громко сказал:

– Минутку внимания, господа! Если вы будете соблюдать на время операции полнейшее молчание и беспрекословно выполнять мои приказы, у вас есть шанс вырваться на волю из этих застенков! В нашем распоряжении пять минут… Повторяю!..

В наступившей тишине он еще раз повторил сказанное, после чего продолжил:

– Господин полковник! – обратился он к полковнику, что ухаживал за ним. – Вы принимаете командование. Вся группа очень тихо, но быстро поднимается на второй этаж. Вы, вы, вы и вы, – он ткнул пальцем в ближайших к нему четырех человек, – разбираете оружие и патроны в оружейной, передаете их в коридор своим товарищам. После этого все собираются на главной лестнице, между вторым и третьим этажами. По сигналу – сигналом будут взрывы гранат – прорываетесь на улицу, уничтожая всех на своем пути. После чего: ваша жизнь – в ваших руках. Я думаю, что часть сможет прорваться. Вопросы, если хотите вырваться отсюда, отставить! Времени в обрез! Все, полнейшая тишина. Пошли! Шепотом может отдавать приказы только господин полковник, – и Михаил двинулся в обратный путь.

Оружие разобрали мгновенно. Пленные, в основном – профессиональные военные, которым дисциплина въелась в кровь и кость, повинуясь жесту полковника, тихо прокрались к лестничной площадке.

– Успели, – с облегчением вздохнул Михаил.

Судя по тишине во дворе, гибель трех чекистов еще не была обнаружена. Поэтому, не теряя времени, Михаил, взяв из ящика гранаты, рассовал их по карманам. Схватив три из них в одну руку и просчитав, что его товарищи по несчастью уже сконцентрировались на лестничной площадке, пальцами другой руки выдернул три чеки, разбил стекло и швырнул гранаты на головы чекистов. И совершенно спокойно, не прислушиваясь к грохоту взрывов, выстрелам, крикам боли, ярости и восторга, захватив ящик динамита и моток невесть откуда взявшейся в оружейной веревки, направился в кабинет Свиридова. Заперев за собой отмычкой двери и перейдя в комнату отдыха, он забрался на верхние полки, стоявшие вдоль стены у входной двери, где, как в любой бандитской малине, хранилась куча всевозможного барахла, начиная от тюков мануфактуры и заканчивая церковной утварью. Он задвинул за собой дешевые ситцевые шторки и стал ждать. Об одном он только молил небо, чтобы Свиридова не зацепила шальная пуля или осколок. Шансов на то, что этот негодяй останется живым, было достаточно много, так как после взрывов Михаил, выглянув в окно, успел заметить, что морская фуражка вместе со своим обладателем метнулась в противоположное от выстрелов направление – к калитке, ведущей в сад.

Прошло около получаса, за которые Михаил немного расслабился и даже вздремнул. Его чуткий сон прервал звук отпираемого замка и громкие голоса в кабинете.