Сергей Тармашев - Ареал. Вычеркнутые из жизни

— Потерпи, — посоветовал Медведь. — Сначала Айболиту покажись, пусть посмотрит, не сломал ли чего. Жаль, нет у нас «Эмки» твоего размера, обычная «Мембрана» от запреградного поражения защищает хуже. Надо в дальний склад попасть, там все размеры есть, но туда без кирки не пробьёшься. И окон там нет, сейчас темнота полнейшая. Вот оклемаешься, сходим. Без тебя туда лучше не соваться вообще. Пошли на улицу.

— Возвращаемся? — Водяной с тревогой посмотрел туда, откуда появился Сторож. — Там могут быть ещё?

— Один он здесь жил, — хмуро покачал головой Медведь. — Его это следы, других не было. Назад не пойдём с пустыми руками. Зря шли, что ли? На улице нужно отыскать ближайшую Плешь.

— Зачем? — не понял, было, Влад, но тут же догадался: — Вы хотите его похоронить?

— Он не всегда был Сторожем, — мрачно ответил майор. — Когда-то его звали Константином.

— Скажите, Медведь, — Водяной пытался, не сходя с места, разглядеть залитый кровью пол вокруг мёртвого тела, — чему он так радовался перед тем, как нас заметил? У него в руке было что-то…

— Мет какой-нибудь, наверное, — майор посмотрел на безвольно разжатые кулаки горбуна. — Быстро всё произошло, не разглядеть было толком. Они любят меты, в их домах всегда можно найти чего-нибудь интересное. Если тебя раньше не сожрут.

— А для чего им метаморфиты? — Влад, пошатываясь, отлепился от стены и шагнул в коридор, едва не поскользнувшись на бурой кашице из крови и жёлтой пыли. — Тоже аномалии обходить?

— Всё, что стало частью Ареала, в аномалии не вляпывается, — здоровяк осматривал труп и пол неподалёку. — Оно прям как ты, всегда знает, куда идти. Только ещё Выброс чувствует и прячется вовремя. Они тут вообще много чего чувствуют, хрен их поймет, каким образом… — Майор перевернул труп на спину. — А меты Сторожу вроде игрушек. Нравятся они ему. Вот для Профессоров это другое. Те относятся к ним очень серьёзно, прячут в коробочках всяких или, там, в контейнерах научных, экранированных. Любят под стеклянный вакуумный купол положить, если таковой имеется, и внимательно разглядывать, словно изучая. Наверное, это у них от прежней жизни осталось. Этого и раньше-то особо никто понять не мог, они ведь все в лабах Жёлтой Зоны жили. Зайти внутрь и просто выйти оттуда живым — это уже редкая удача, Профессор с десяти шагов мозги кому угодно поджарит. Очевидцев единицы было, опять же слухи в основном. А теперь и подавно, кто всё это будет изучать? Некому больше. — Он коротко махнул рукой: — Нет здесь мета, наверное, отлетел куда-нибудь в развалины, пока Костик меня колотил… Пошли.

Медведь болезненно потянулся. Всё тело болело, словно побывало в камнедробилке, шея отказывалась поворачивать голову вправо, отзываясь острой болью на любую попытку шевелить головой. Дышалось с трудом, хотелось снять душную «Эмку», лечь на спину где-нибудь на свежем воздухе и наслаждаться лёгким приятным ветерком, остужающим избитое тело. Он наклонился к трупу и ухватил его за лодыжки. Огромных кулаков могучего здоровяка едва хватало, чтобы обхватывать гипертрофированные кости горбуна.

— Я буду тащить, ты дорогу показывай, — велел он Водяному. — Как на улицу выйдем, пошвыряемся гильзами. Плешь узнать сможешь?

— Угу, — кивнул тот. — Рас показывал. Она пробник в мокрую труху стёсывает, словно гигантская тёрка, только с одного раза целиком. Страшная штуковина.

— Здесь все штуковины страшные, — философски изрёк Медведь, впрягаясь в труп, словно конь в телегу. — Идём! — он поволок тело вслед за Владом. — Из безобидных на весь Ареал один Лизун. Видел уже?

— Не довелось, — Водяной отрицательно кивнул, машинально смещаясь левее, и майор повторил его движение. — Вроде ещё были добрые, Рас говорил. Туча и Сияние, кажется.

— Свечение, — поправил его здоровяк. — Туча и Свечение. Туча добрая только пока чёрная, как позеленеет, молнией шибануть может почище Соленоида. Свечение — да, оно всегда доброе. Серебристое такое пятно, размером с пляжный мяч, может, чуть меньше. Время от времени по нему красные сполохи бегают. Если на них ночью пристально посмотреть секунд десять-пятнадцать, часа три будешь видеть в темноте, как кошка. Но если его днём разглядывать, глаза болеть начинают. Так что совсем уж безобидным Свечение не назовёшь… Тихо!

Влад застыл в дверях и быстро опустился на колено — рефлекс при малейшей опасности делать себя как можно менее заметным уже въелся в кровь. Он с тревогой завертел головой по сторонам и обернулся к майору.

— Что случилось? — прошептал Водяной. — Кто-то идёт? С какой стороны? Мне отсюда не видно!

— Шипит что-то! — так же тихо ответил Медведь. — Газовая аномалия идёт! Закрой забрало!

Оба почти одновременно опустили лицевые щитки шлем-сфер до двойного щелчка, означающего режим герметичности. Шипение прекратилось, и майор попытался определить, откуда ползёт газовая аномалия. Но газовые скопления не имеют цвета, и сидеть на одном месте можно бесконечно. Странно, что не слышно шипения, обычно оно усиливается при приближении…

— Влад, ты звук слышишь? — здоровяк повысил голос, чтобы докричаться до спутника. — Как аномалия шипит?

— Нет, — ответил тот. — А где она?

— По идее, вокруг нас уже должна быть… — озадачился майор. — Странно, почему не шипит больше. Газовые всегда шипят, а токсичное облако изнутри видно… Мы так до второго пришествия тут просидим, без ориентира. Смотри, как почувствуешь, что идти можно, веди.

— Так прямо сейчас можно, — пожал плечами Влад. — Обратный путь свободен.

— Ты не чувствуешь опасности? — уточнил Медведь. — Ты уверен? Подумай хорошенько!

— Я никогда её не чувствую, — вздохнул Водяной. — Знаю только, куда можно идти, а куда нельзя. Сейчас, вот, можно идти обратно. Это точно. А когда нас Токсик накрывает, идти нельзя никуда и, честно говоря, очень страшное ощущение наступает, хоть и в «Мембране».

— Странно… — повторил здоровяк. — Ладно, пошли дальше так, рисковать что-то не хочется.

Они выбрались из казарм на открытую местность и некоторое время потратили на поиски Плеши. Забросить двухсоткилограммовый труп в неё и при этом не вляпаться было непросто даже для Медведя. Пришлось брать тело за руки и за ноги, раскачать и на счёт «Три!» отпустить.

— Тяжёлый! — пробубнил Влад. Изнутри загерметизированной шлем-сферы голос доносился глухо, словно из заткнутой подушкой бочки. — Думал, не удержу!

— Подожди здесь, — майор несколько секунд смотрел на оставшуюся от Сторожа тонкую кроваво-тряпичную кашицу. — Схожу за головой.

— Давайте лучше я, — предложил Водяной. — Мне быстрее будет, идти недалеко. Тем более если где-то здесь газовая аномалия.

Здоровяк кивнул, и Влад быстрым шагом направился к дверям казармы. Вернулся он через минуту с головой Сторожа в руках. Стараясь не смотреть на обезображенную мутациями и предсмертной агонией физиономию горбуна, Водяной дошёл до Медведя и вопросительно посмотрел на него.