Артём Мичурин - Умри стоя

— А что с ранеными и мёртвыми? — поинтересовался звеньевой.

— Раненых забираем. Мёртвых оставим тут, проходы заминировать. Приступайте. У нас ещё полно дел.

— Ремни пристегните! — крикнул борттехник, грозно сверкнув глазами.

— Отсоси. Ох, дьявол, — вытянул ноги Талос, откинувшись назад и повернув голову к иллюминатору покидающей Йоханнесбург «Авроры». — Не думал, что это может так заебать.

Внизу среди чёрного дыма, разносимого винтами десантных вертолётов, спешили к машинам закончившие работу штурмовики.

— Сколько у тебя, — устало спросил Колосс, с хрустом разминающий затёкшие на рукояти пулемёта пальцы.

— Около шестидесяти.

— Пиздишь.

— Считай сам. Восемь в начале, два десятка у кирпичной халупы, пятерых на этом… как его? Да похуй, — Талос подался вперёд и разъединил каммербанды, после чего, кряхтя, снял жилет через голову. — Ух, наконец-то.

— Запрещено снимать броню до прибытия на базу, — напомнил Глеб, сам еле ворочая языком от усталости.

— Ты мне просто завидуешь, — положил Талос на скамью шлем.

— Извини, командир, — последовал Колосс его примеру. — У нас кондиционера нет.

Услышав от Брата «командир», Глеб довольно улыбнулся. Мышцы ныли, голова трещала, к горлу подкатывала тошнота, но на душе было тепло и спокойно. Он сделал свою работу. Сделал как надо и даже лучше. Ни одной потери под его командованием. Эффективность выше всяких похвал. Сам майор пожал ему руку, после того как второе отделение пятой роты разорвало клещи, сомкнувшиеся вокруг чересчур самонадеянных сослуживцев. Спас ни одну жизнь. Может быть, даже жизнь офицера, а это уже попахивает героизмом. Осталась только одна помеха на пути к полному удовлетворению — Симагин.

— Что будем делать с сукой-особистом? — будто забравшись Глебу в мозг, спросил Колосс.

— Первым делом пожру, — зевнул Талос и достал из ножен свой тесак, — а потом вскрою мразь, как рыбу, снизу доверху, обмотаю кишки вокруг цыплячьей шеи и подниму на флагшток. Как закончу, в душ и баиньки, — совершенно по-детски потёр он кулаком глаз и причмокнул.

— Я сам разберусь с комиссаром, — отрезал Глеб.

— Рапорт подашь? — усмехнулся Преклов.

— Нет. Он виновен в смерти штурмовика. И он ответит, без промедлений.

— Знаешь, — Колосс обтёр ладонь о насквозь пропитанную потом майку и протянул Глебу, — вы оба, — перевёл он взгляд на «Химеру», — не такие уж уроды.

— Присоединяюсь, — поднял руку Талос.

— Рад слышать, — ответил Глеб, еле обхватив громадную лапищу.

К моменту, когда «Аврора» приземлилась, возле вертолётных площадок было уже полным-полно народу, выгрузившегося из прибывших «скарабеев». Звену Глеба пришлось идти сквозь колонны штурмовиков, бросающих на более чем заметную четвёрку любопытные взгляды, пока кто-то не крикнул: «Глядите! Это же те самые парни, что вытащили третью роту из говна!».

Глеб и не предполагал, что слава может быть настолько нежданной. Штурмовики, расступаясь, вытягивались по стойке смирно в воинском приветствии. Те, что посмелее, норовили дружески хлопнуть по плечу. Над базой понеслось скандирование: «Доблесть и честь!».

— Чёрт! — оглянулся Талос, пробившись вместе с остальными к штабу. — Я думал, они порвут меня на сувениры.

— Ждите здесь, — распорядился Глеб и прошёл внутрь.

— К кому? — чуть слышно просипел дежурный, с открытым ртом опускаясь на стул.

— Комиссар Симагин.

— Там, — указал он в коридор. — Пятый кабинет.

Глеб, молча, прошёл дальше и открыл дверь, не обращая внимания за треск выламываемого замка.

— Вы что себе позволяете?! — особист явно хотел взять угрожающую ноту, но голос предательски сорвался. — Немедленно покиньте… — Глеб подошёл ближе, и Симагин, отступив, выхватил из кобуры пистолет. — Не сметь! — взвизгнул он.

Глеб, продолжая хранить молчание, сделал ещё шаг.

— Ладно. Послушай, — комиссар поднял руки и медленно положил «Вальтер» на стол. — Я лишь делаю свою работу. Понимаешь? Ты же солдат. Ты должен понимать. К тому же всё прошло, как по маслу. Ты справился. Я обязательно отражу это…

— Из-за тебя умер штурмовик, — произнёс Глеб, насилу сдерживая ярость.

— Из-за меня? — выдохнул Симагин. — Как такое возможно? Я не…

— Он не дождался эвакуации. Медики на базе могли бы его спасти. Но вертолёт не прилетел.

— Там было опасно. Для членов экипажа. Понимаешь? — затараторил комиссар. — У этих бандитов есть ПЗРК. Так разведка сообщила. Я не имел права…

— И за это ты сдохнешь.

— Нет… — Симагин забился в угол, с тоской поглядывая на зарешеченное окно. — Это какая-то дикая ошибка! Пожалуйста.

Глеб вплотную приблизился к едва не плачущему от страха комиссару, и уже предвкушал удовольствие от хруста его черепа в пальцах, когда за спиной раздался такой знакомый, до боли родной бас:

— Оставь его, боец.

Глеб, не веря ушам, обернулся.

В кабинете стоял Палач первого ранга Виктор Крайчек. Полевой китель с погонами майора сидел на могучем торсе словно влитой, сапоги, как всегда, сверкали, надраенные до зеркального блеска. Каменное лицо не допускало и мысли о неподчинении.

— Ты же не хочешь под трибунал?

— Никак нет, господин майор, — Глеб сделал два шага назад, не отрывая взгляд от наставника.

— Вот и славно.

— Спасибо! Боже… — Симагин поднялся с пола и оправил пиджак. — Даже не знаю, что бы произошло, не появись… А-а!!!

Рука Палача ухватила комиссара за промежность и подняла вверх. Симагин, прижатый к стене, скорчился, вцепившись в предплечье «спасителя» и суча ногами.

— Знаешь, — Крайчек склонил голову, заглядывая в слезящиеся глаза, — наличие мужского полового хуя между ног ещё не делает мужиком. Думаю, он тебе ни к чему.

— А-а-ах, — тоненько вырвалось из разинутого комиссарского рта.

Палач разжал руку и брезгливо вытер ладонь о плечо рухнувшего на пол особиста. Брюки на поджатых к животу ногах потемнели. По паркету растеклась жёлтая лужа.

— За мной, боец, — махнул рукой Крайчек, направляясь в коридор. — Нам есть что обсудить. И — дьявол! — нужно найти рукомойник.

Глеб, стараясь не вынести плечом дверную коробку, вошёл в один из соседних кабинетов следом за Крайчеком и прикрыл дверь.

— Хм, — Палач оценивающе смерил бывшего воспитанника взглядом, — ты здорово изменился. Не узнать.

Глеб поднял забрало.

— Хотя, нет, кое-что осталось прежним, — улыбнулся Крайчек, прищурившись.

«Улыбнулся?! — пронеслось у Глеба в голове. — Может, судорога?»

— Рад видеть вас, господин вос… майор, — запнулся он. — Честно говоря, не ожидал…

— Ты чертовски прав, — Крайчек, разом помрачнев, заложил руки за спину и стал прежним, отчего у Глеба потеплело на сердце. — Это неожиданно. Я семь лет заваливал Генштаб рапортами с просьбой о мобилизации, но вместо ТБ Палача мне предложили майорский мундир. Из двух вариантов: послать всё нахер и муштровать дальше молокососов, или согласиться и надеть пагоны — я выбрал второй. Знаешь почему?