Виктор Точинов - Непостижимая концепция (антология)

– Но?

– Кто-то другой может умереть, – закончил Петр. Он продолжал спокойно, но уже теплее смотреть на Лилиан, а внутри удивлялся – редко когда бывает, что так везет. Но спокойно – это еще не везение. Это только начало. Девушка еще не сказала, где она брала таблетки…

– Ну… они же сами знают, что делают.

– А вы знали? – Карповский чуть приблизился к ней. – Вы знали, что вы в паре шагов от смерти? Скажите, где вы брали эти таблетки? И сколько их осталось у вас?

– Мы их… сами делали. – По лицу и по глазам Петр видел, что она не врет. Но как? Сделать наркотик дома? И они начали, и они делали?

– Расскажите мне все, – попросил дознаватель, и теперь его голос стал мягким и доверительным. – Расскажите мне все, Лилиан.

…После беседы с Лилиан Стагев Петр отказался беседовать с кем-либо еще и попросил девушку ничего не говорить другим студентам. Важно не упустить момент, не упустить того, кто заварил эту кашу, убеждал он несостоявшуюся наркоманку и, похоже, убедил.

А после остался один – подумать. Осознать.

«Балалайка» сообщила о вызове, и Карповский ответил:

– Слушаю.

Дмитрий Цодоков, появившись на наноэкране, сразу начал с места в карьер:

– Когда у тебя будут распространители?

Петр поморщился.

– Не будет. Нет распространителей. Точнее, есть… Еще точнее – одна. Она же создатель, и она делилась некоторыми… соображениями с остальными. Чуть помогала. Но она не распространяла наркотики.

– Не понимаю.

– Я собираюсь поговорить с ней и прояснить ситуацию. Я могу пока что сказать только то, что они сами готовили таблетки. Каждый сам себе.

– Вот как… – Цодоков помолчал. – Хорошо. Поговори тогда с этой «создательницей» и сразу ко мне с докладом.

Дознаватель отключил связь и встал, подходя к окну. Вызвал на наноэкран расписание нужной группы. Еще несколько минут помедлил, а потом направился к выходу. У него есть как раз пятнадцать минут, чтобы спокойно добраться до нужной аудитории.

Чем ближе было здание, в которое он направлялся, тем все меньше Петру нравилась идея просто поговорить. Возможно, формально там не будет никаких шансов сразу надеть наручники на студентку, но как же ему хотелось это сделать…

Карповский остро помнил, как его родители в какой-то момент начали употреблять какой-то модный тогда наркотик. Как за полгода счастливая семья стала похожа на ад. Как ему, семилетнему мальчишке, отец пытался вколоть в руку эту дрянь, чтобы «сынок словил кайф». И как он вырвался из его скрюченных пальцев и сбежал из дома, направившись прямо в патруль СБА. И попросился в детский дом. И с тех самых пор отношение к тем, кто связан с наркотиками, у него было особое. Он их убивал, когда выдавалась возможность.

Студенты хлынули из аудитории, а Карповский, дождавшись, пока в дверях покажется нужная девушка, скользнул к ней:

– СБА, нам необходимо побеседовать.

Она окинула его взглядом – с головы до ног – и кивнула:

– Пойдемте.

Петр направился к достаточно неприметному углу в другом конце коридора и, когда она остановилась рядом, сказал:

– Вы слышали что-нибудь о новом наркотике на территории Университета?

Девушка пожала плечами. Ее звали Мария Назарова. У нее был высокий лоб, красивые скулы, пухлые губы, которые, впрочем, не портили ее. Рыжие волнистые волосы странно смотрелись рядом с черными глазами. Петр сравнил ее с фотографией в досье и понял, что фотография вовсе не отражает реальность… В досье у нее был открытый невинный взгляд и смущенная улыбка. А сейчас черные глаза изучали самого дознавателя, разбирали по косточкам, почти не хуже, чем он сам мог это проделать с другими. Не дождавшись ответа, Петр принял решение:

– Вы пойдете со мной.

– Нет, – очень спокойно возразила Мария. Она отступила на шаг от Петра и улыбнулась. Холодно, равнодушно, спокойно. – Я никуда с вами не пойду. Я не сделала ничего плохого.

– Вы уверены в своей невиновности?

– Разумеется, так же, как вы в своей, – отозвалась девушка. – Приходите ко мне с ордером или любым другим документом, и тогда поговорим. А сейчас я пойду – у меня еще лекция.

Дознаватель не стал ее сейчас задерживать. И стоял, глядя ей вслед. Его что-то очень сильно настораживало в этой красавице. Не считая того, что она, как оказалось, прекрасно умеет владеть собой.

Но что именно – он сразу не понял.

Петр связался с оперативниками и следователями и попросил установить слежку за девушкой. А потом поехал на доклад к Цодокову.

…Вышедший от Дмитрия дознаватель почти сразу запросил местонахождение Марии Назаровой и, получив неожиданный ответ, что она направляется на своем мобиле в квартал Мутабор, кинулся следом. Ему не повезло, девушка оказалась принята храмовниками до того, как Петр успел ее перехватить. Ему осталось только подойти к тем же дверям, разглядывая молодого прятку, и попытаться как-то выяснить, зачем Мария приезжала и в первый ли раз. Прятка, чье лицо было скрыто под маской, отвечал, как-то странно его рассматривая.

Дознаватель в какой-то момент даже замер и открытым текстом спросил, что же он там видит необычного. А парень только хмыкнул в ответ, словно полностью теряя к нему интерес, и предложил подождать девушку снаружи. Потом сам окликнул Петра, спросив, что же такого в этой студентке, что даже офицер СБА примчался за нею. Карповский в ответ сослался на тайну расследования и вернулся к своему мобилю – ждать.

…Пока он ехал к Дмитрию, он тщательно изучил досье Марии и понял, что же его так насторожило. Помимо того, что она превосходно владела собой, у нее был просто отличный актерский талант. И она легко примеряла на себя любую роль. Но крайне неохотно показывала истинный характер.

Отличница, красавица, активистка, участвующая в научной и светской жизни Университета, получающая высокую стипендию. Такой она была, и такой видели ее преподаватели. А вот однокурсники знали ее как жесткого, авторитарного лидера, собравшего вокруг себя компанию, состоящую из парней, готовых ради нее на все. Она могла прогнать кого-то, и он покорно уходил, пока Мария снова не звала его к себе, чтобы он мог носить ее сумку, водить по ресторанам и магазинам. Однако ни с кем из «свиты» Назарова не была замечена в интимных отношениях. Девушка использовала всех знакомых ей мужчин расчетливо и умело. Было в этом покровительстве и что-то хорошее – всех своих любимцев, между прочим с различных факультетов и курсов, Мария заставляла учиться на «отлично» и рвать жилы ради этого. И ни один из них не употреблял наркотики. Очень косвенная улика… Но, тем не менее, хоть какая-то.

Чем больше Петр о ней узнавал, тем сильнее ему хотелось вывести девушку на чистую воду. Но по досье у нее не было никаких предпосылок создавать наркотик, а визит в Мутабор, даже после разговора с ним, – не доказательство. Странным было только то, что она так в открытую отправилась туда. Она же не могла не понимать, что за ней установлена слежка? Значит, то, что кто-то знает о ее связях с Мутабор, девушку не волнует. Это может означать что угодно. Прицепиться не к чему. Слова Лилиан являются достаточно важной информацией, но без каких-либо доказательств – это просто слова. Ничего более…