Андрей Гребенщиков - Обитель снов

– То, что ты тупой, – заметно издалека, – «невидимка» вздохнул. – Но что слепошарый…

Голос шел откуда-то снизу, Ник опустил глаза и, наконец, узрел хамоватого собеседника. Больше всего тот напоминал безбородого гнома или карлика. Но тоже безбородого.

– Слышь, папа Карло, давай-ка повежливее с клиентами? – Ник слыл начитанным мальчиком и в бранном разговоре не чурался козырнуть своими знаниями.

– Папа Карло, говоришь? Это что-то новенькое, – гном призадумался. – За оригинальность на первый раз прощаю. Но не вздумай помянуть при мне хоббитов…

– Это был бы неприкрытый подхалимаж, вот Голлум – более подходящий персонаж.

Полурослик рассмеялся, похоже совсем не обидевшись на сомнительное сравнение. Однако в маленьких его ручках возник неприятно поблескивающий скальпель. Колюще-режущая неприятность приковывала взор, так как все время находилась в движении – хозяин лавки умело крутил ею между пальцев. Опасная ловкость, но завораживающая, в случае малейшей оплошности шаловливые крючкообразные пальчики с эффектным кровавым фонтанчиком посыплются на пол.

– Умный, значит? А хочешь, воткну тебе Оркрист [6]между ног, толкинист хренов?

Как сказал вчерашний гость Ника, «разговор явно не клеился».

– Мир тебе и твоему дому, добрый человек, – тональность разговора пора было срочно менять, и Ник воспользовался более подходящей фэнтезийной формулировкой.

– Опять Толкин? – карлик насторожился, даже «Оркрист» перестал крутить в руке.

– Фиг его знает, – честно признался Никита. – Пререкаться надоело. Может, к делам перейдем?

– Говори, кто тебе рот затыкает. – Скальпель, наконец, исчез. – Кстати, ты вовремя подсуетился, сегодня у нас для тупослепых акция: купи полбинокля, вторую половинку получи со скидкой!

– Бинокля не надо, – юноша не оценил «гномоюмора». – Мне бы диктофон починить.

– Диктофон? А ты не глухонемой, случаем?

– Случаем нет.

– Жаль. Для этой братии диктофоны за полцены идут.

– Ильич, угомонись, пожалуйста, – Никита сдерживался, как мог. Уговаривал себя, что «нельзя обижаться на маленьких, пинать их под тощий зад, бить кулаками по нахальной роже». Да многое нельзя, особенно когда от борзого «малыша» зависит судьба важного заказа.

– Ильич в мавзолее, дурень ты непролазный!

– А вывеска? – Ник вспомнил аляповатое произведение сомнительного искусства с надписью «Антиквариат от Ильича».

– А вывеска – над магазином, – рожица карлика разъехалась в омерзительной ухмылочке.

«Издеваешься, кусок упыря… ты только выполни работу, а потом я так тебя отделаю!» – однако угрозы стоило держать при себе, по крайней мере, пока.

– Значит, тебя не Ильич зовут?

– Нет.

Повторять вопрос о вывеске Ник благоразумно не стал, незачем зацикливать процесс. Шутка про Оле Лукойе, вертевшаяся на языке, так там и осталась.

– Ну и плевать. Диктофон сделаешь?

– Нет.

Никита молча схватил полурослика за шкирку и водрузил хамоватого инвалида на прилавок. Их глаза, наконец, оказались на одном уровне. Глядя в эти маленькие, свинячие зыркалки, он произнес медленно и отчетливо – так разговаривают с умственно отсталыми:

– Ты. Починишь. Мне. Диктофон.

– Нет, – уродец оскалился. Маленькая тварь веселилась от души.

Ник был хорошо воспитан: уважал старших, оберегал младших, ну и далее по списку. Но даже хорошо воспитанный человек не должен позволять другим смеяться над собой.

Юноша ударил просто, без размаха, но, видать, силу свою не рассчитал. Злость помешала. Хозяин лавки отлетел за прилавок, приложился затылком о заднюю стену (судя по звуку и останавливающей способности, она была сделана не из картона, скорее, из дерева) и, кулем свалившись куда-то вниз, затих.

– Карло! Ильич! Ты как там? Не ушиб тщедушные телеса?

Каким образом он успел среагировать на мелькнувшее в темноте лезвие, Ник и сам не понял. Рефлексы все сделали за него: рывок всем телом назад – чуть не дотянувший до цели скальпель блеснул в нескольких сантиметрах от бедра – и тут же, без подготовки, пинок с неудобной ноги. Не целясь, куда ты прицелишься впотьмах, зато точно в яблочко. «Меч» гнома со звоном упал на пол, а его владелец заверещал в такой невозможной тональности, что пришлось затыкать уши. Никита с бо́льшим удовольствием заткнул бы сам «громкоговоритель», но решил ограничиться в насилии, по крайней мере на сегодня, и потому терпеливо ожидал, когда «сирена» замолкнет.

Карлик успокаивался долго. Визг сменился вздохами и стонами, стоны – проклятьями и бранью, а брань… Брань ни на что сменяться не желала. Поверженный хозяин лавки оказался весьма искусным и не знающим устали матерщинником. Пришлось пригрозить ему отобранным «Оркристом». Помогло.

– Ильич, давай начнем заново. Уважаемый мастер на все руки, не будете ли вы столь любезны, чтобы починить один крооошечный приборчик, известный в старину как диктофон?

Пришла очередь сдерживаться гному. Он с заметным усилием проглотил какую-то колкость, явно матерную, и не своим голосом выдавил:

– Что с ним?

– Вот бы знать… Точно не батарейки.

Со вздохом была похоронена еще одна словесная гадость.

– Хорошо, я разберусь. Двадцать патронов вперед, остальное по готовности. Приходи в конце недели.

– Вот тебе полтинник, – Ник кинул на прилавок мешочек с патронами. – По готовности получишь столько же. Приду через час. Лады?

– Какой ты шустрый… – хозяин поморщился, но деньгами не побрезговал, мешочек быстро перекочевал ему за пазуху. – Если понадобятся детали, полтосом не отделаешься.

– Как скажешь, ты ведь здесь подгорных дел мастер. И еще одно, на всякий случай. Я буду тут недалече, если сквозанешь из лавчонки… – фразу Ник не закончил. Зачем портить негативом только-только налаженный контакт?

Обговоренный час Никита коротал в ближайшей едальне. Другого определения для этой «точки общественного питания» просто не существовало. Три стола, скученных вокруг невидимой оси, дышащие на ладан стулья, вместо столовых приборов нечто из разряда «хенд мейд по-лесопарковски»: шершавые палочки из неизвестного науке дерева, сплошь состоящие из заноз и зазубрин. Обслуживающий персонал насчитывал аж два человека – охранник-вертухай, зорко стерегущий вверенное столовое имущество, и бегунок-официант, безостановочно курсирующий между посетителями и неведомо где запрятанной кухней. Судя по замученному виду «гарсона», забеги он совершал нешуточные. Возможно, что кулинарили местные повара отнюдь не на станции, а (почему бы и нет?) в туннеле. «Экономика должна быть экономной», так зачем платить за аренду дорогостоящего пространства на куцей платформе, когда в проходах пропадает столько халявного места?