Андрей Гребенщиков - Обитель снов

Незаконченная мысль обернулась стремительным провалом в недра бессознательного. Момент перехода Ник пропустил, мгновенно погрузившись в глубокий и размеренный сон, почти без сновидений. К нему не приходили мертвые гопники, требуя сатисфакции, не всматривался в закрытые глаза бдительный леспарковый таможенник, не угрожала страшной местью шлюха из общепита, даже конкурент-карлик не обличал его за недостойное поведение в отношении полуросликов – Никита ждал кошмаров, но нечто или некто, отвечающий за ночные ужасы, сжалился над несчастным юношей и оградил его от мучений.

Только дядя в лихой «чегеварке» набекрень и огромной сигарой в зубах отчаянно махал ему рукой с зажатым в ней «калашом» и что-то кричал про мертвого человека. Это было странно – дядя не курил сигары и не носил береты, но у снов свои законы, и в этих снах торговцы оружием выглядят именно так…

Утро первого дня заключения началось с неожиданного визита Галины Николаевны.

– Незваный врач лучше… – задумчиво пыхнув Нику в лицо сигаретой, она несколько секунд промучилась с окончанием поговорки, наконец, заключила. – Лучше всех! – Галина Николаевна прошла в магазин, крутя во все стороны головой, может, от любопытства, а может, подыскивая место для медицинских манипуляций. – Буйло сказал, что ты нынче из дома невыходной? Придется осмотры проводить по месту жительства. Как самочувствие, гражданин арестованный?

Никита поморщился – обращение вышло совсем уж казенным и неприятным:

– Бок ноет, но в целом, вроде, ничего.

– Температура есть? – еще не получив ответа, врачиха приложила руку к его лбу. – Похоже, нет. Хорошо. Теперь рану показывай.

Осмотр места недавнего кровавого происшествия никакой негативной динамики не выявил, Галина сменила повязку и с чувством выполненного долга распрощалась с «сидячим» пациентом. Ник было последовал за уходящей врачихой, намереваясь позавтракать в станционной столовой, но на выходе из магазина ему попался недружелюбный мордоворот в форме донского дозорного. На лице мордоворота («экий каламбур!») застыло выражение сурового, пуленепробиваемого «не положено». Тупой, исполнительный Вадик Стоценко, идеальный надзиратель. К сожалению… Значит, приговор уже вступил в силу. Быстро же работает товарищ Буйно…

– Вадик, мне выйти надо.

– Приказано не пущать.

– Я есть хочу.

– Пересменка через четыре часа, тогда харчи принесут.

– Но есть-то я хочу сейчас.

– Не положено.

Дождавшись сигнальной фразы и поняв полную бесперспективность дальнейшего сопротивления, Ник позорно ретировался на рабочее место. Там, преисполнившись голодной злости, он решительно приступил к «допросу» дядиного гроссбуха: бухгалтерия должна была ответить на мучавший вопрос – приносил ли магазин ту гору денег, что с удовольствием тратили оба владельца – и стар, и млад, или Буйно не грешил против истины и лавка – лишь красочная витрина для сомнительных дел? Однако и на этом поприще потерпел фиаско – через пару часов натужного пыхтения над записями он окончательно запутался в хитросплетениях бухгалтерского учета и, в конце концов, сдался. Точные науки ему сегодня не давались (на счет «сегодня» Ник отчаянно льстил себе – обозначенные науки не выказывали к нему благосклонности и в прочие дни). Не найдя маломальской работы по магазину (инвентаризация и аудит откладывались на неопределенный срок, прочая деятельность требовала технических умений и навыков, отсутствовавших у Ника, как класс), он погрузился в тяжелую меланхолию, плавно перешедшую в мрачную беспросветную рефлексию.

Ник вспоминал события прошедших дней. Смерть дяди он старательно выводил за некие дозволенные границы, старался не думать о ней. Иногда это получалось, иногда нет… Однако рано или поздно любая мысль, совершив оборот вокруг неведомой оси, обязательно возвращалась к гибели единственного родного человека.

Сначала Ольга, потом дядя… заказ на диктофон, сумасшедший Лесопарк с придурочным карликом, шлюхой-наводчицей, нервотрепкой на таможне, стрельбой в туннеле. И в качестве прощального подарка – перо в бок. Родная Донская счастья не прибавила: домашний арест, мутные новости о торговле оружием и ожидание кровавой мести от сородичей свежепреставившегося Даги. Не слишком ли много всего на одну бедную, совсем молодую голову? Что еще паршивого готовит день грядущий?

По крайней мере, одно событие на завтра Никита предсказать мог: в четверг он ждал владельца диктофона. Дебютный заказ выполнен успешно (ранение, контрабанда, туннельный погром и кавказская вендетта не в счет) – маленькая победа в череде несчастий и бедствий. По нынешним временам, уже радость.

– Никита, к тебе посетитель! – окрик надзирателя, раздавшийся из-за двери, отвлек юношу от дум. Пришлось отпирать временно (или безвременно?) прикрытую лавку. Нарушителем спокойствия оказался старичок-следователь, только завидев которого Ник осознал, что совершенно забыл о вчерашнем мешочке с находкой.

– Евгений Александрович, совершенно из головы вылетело, – вместо приветствия покаянно простонал молодой «склеротик».

– Ничего страшного, – Евгений Александрович и не думал обижаться на короткую память подрастающего поколения. – Могу я войти?

– Конечно, конечно! Вы проходите, а я пока вам стул из подсобки принесу.

Удобно устроившись на совершенно неудобном стуле (Ник искренне подивился такому таланту. Он с удовольствием предложил бы старику нечто более подобающее его почтенному возрасту, однако с «седалищной» мебелью в магазине наблюдался определенный дефицит), Евгений Александрович благодарно улыбнулся. – Спасибо. ́ Я совсем не уверен, что моя находка имеет хоть какую-то ценность, а если говорить совсем откровенно, то она может вообще не относиться к нашему печальному происшествию… Впрочем, давайте сначала взглянем на нее вместе.

Ник мучительно вспоминал, куда накануне вечером закинул этот несчастный мешочек. Если тот потерялся, то позорная смерть от стыда гарантирована. К счастью, искомый предмет довольно быстро обнаружился на прилавке и тут же был передан законному владельцу.

– Вот!

Руки слушались старика неохотно, мелко тряслись и подрагивали, однако с тесемкой, опоясавшей горловину, он все-таки справился и продемонстрировал напряженно ожидающему юноше внутренности заветного мешка. В первое мгновение Ник ничего не увидел. Казалось, мешочек абсолютно пуст. Он попытался залезть туда пальцем, за что был немедленно бит по рукам:

– Осторожнее, стекло!

Бывший следователь со вздохом осуждения высыпал содержимое на ровную поверхность ближайшей витрины:

– Глядите сюда. Эти стекляшки я нашел метрах в пяти от… – он запнулся, – от того места, где нашли вашего дядю. – Деликатно избежав неприятное слово «труп», старик продолжил. – Не понимаю, почему эти улики не обнаружили те, кто осматривал место преступления до меня. Ну, да какой спрос с непрофессионалов? Оставим лирику. Стеклышки, если присмотреться, с секретом. Даже с двумя.