Андрей Гребенщиков - Обитель снов

Ник не знал, куда угодила шальная пуля, – от недостатка кислорода сознание помутилось, и, попади он даже в себя, боли бы, наверное, не почувствовал. Зато ослабшее давление на шею ощутил мгновенно, вместе с первым за долгое время глотком воздуха. Правая рука, которой ничто больше не мешало, взлетела вверх, пистолет уперся стволом в висок убийцы.

«Сдохни, тварь!» – мысль родилась, но в слова оформиться не успела – палец вновь вдавил спусковой крючок. Второй выстрел оглушил юношу, а хлынувшая на лицо кровь, залепив глаза, ослепила…

– Ник! Ник, твою мать, очнись!

Знакомый голос, совсем не вражеский… Кто-то тормошил его, мешал спать.

– Уй… ди…

– Живой! Да где врач?! Уберите это дерьмо, наконец!

Что-то тяжелое, все время давившее сверху и не дающее свободно дышать, исчезло.

– Ну и срань, полбашки снесло…

– Осторожнее, дебилы, кровью все зальете!

Вокруг бегали и суетились люди, ругались, кричали, но юноше не было до них дела. Немного покоя и тишины – вот все, что сейчас нужно.

– Галина Николаевна, где вас черти носят?

– Дмитрий Борисович, на вызове и носит! Пьяная драка…

– Не важно, вот новый пациент. Здесь просто кровавая баня!

– Не слепая, вижу. Этому, со стреляной дырой в черепе, ничем не помогу, попа́ зовите. А на лежанке кто?

– Кузя это, Никита Кузнецов!

– Не узнать паренька… хоть бы лицо от кровищи протерли. Ник, малыш, слышишь меня?

Никита почувствовал на щеках осторожные, но становившиеся все настойчивей шлепки. Покоя не будет… Веки слиплись, и не было сил, чтобы их открыть. Губы не слушались, проклятья никак не желали складываться в слова.

– Тихо, малыш, не дергайся, добрый доктор тетя Галя сейчас все излечит, исцелит.

Ник ощутил, как его щек коснулось что-то влажное, приятно холодящее кожу.

– Дай оботру тебя, а то выглядишь, как сожравший полгорода зомби.

Приятная процедура, как и свойственно всему приятному, не продлилась долго.

– Ну слава богу, кровь не твоя, так я и думала. Попробуй открыть глаза.

Ник послушался. Сопротивляться доброму доктору тете Гале не хотелось.

– Молодец. Моргни, если слышишь меня.

«Слышу».

– Отлично. Теперь будем разбираться, чего с тобой приключилось.

– Га… – имя врачихи не далось юноше с первой попытке, он закашлялся.

– Тише-тише! Успеешь еще наговориться.

На этот раз Никита и не думал подчиняться.

– Галина… Николаевна… со мной… все… нормально…

В подтверждение своих слов дернулся, пытаясь подняться, и не смог двинуться с места. Сведенные судорогой мышцы отозвались лютой болью.

– Черт!

– Не дергайся… На шее-то какие гематомы знатные! Безголовый тебя душил?

– Когда душил, вполне головым был.

– Ну, значит, добро победило, с чем тебя поздравляю, – суровый врач Галина чуть улыбнулась. – Облегчи мне задачу, скажи сразу, что еще болит?

– Тетя Галя, честно, не знаю. Все болит или ничего… не пойму.

– Это шок, плюс кислородное голодание. Хорошо тебе досталось. Но пройдет быстро, не переживай. Давай другие раны искать, нога мне твоя не нравится, тоже вся в крови.

Ник терпеливо ждал, пока докторша разрезала его любимые камуфляжные штаны, обрабатывала бедро смоченными в чем-то спиртосодержащем тампонами и смазывала рану зеленой, резко пахнущей мазью.

– Ерунда, – закончив манипуляции, Галина Николаевна успокаивающе похлопала юношу по плечу. – Пуля по касательной прошла. Похоже, и здесь не твоей кровью все залито. Но с ранами безголового пущай патологоанатом разбирается, – она вновь улыбнулась, на этот раз гораздо шире. – Думаю, обойдешься без госпитализации. Обойдешься ведь?

Ник поспешно подтвердил:

– Еще как обойдусь!

– Вот и правильно. Ну, все, отпускаешь меня? А то другие подранки заждались.

– Спасибо вам, Галина Николаевна, – Ник благодарно кивнул женщине, прощаясь.

Уже выходя из подсобки, где и проходила вся операция, врач пригрозила молодому пациенту кулаком:

– Никита, что-то зачастил ты ко мне. Сделай перерыв на годик или два! А не угомонишься – кастрирую, как кота, ты меня знаешь!

Из торгового зала, куда на время операции докторша выгнала охранников, раздался дружный мужской гогот.

«Никакой мужской солидарности». Ник в притворной ярости закатил глаза к потолку.

– Галя дело говорит, – не прекращая смеяться, в подсобке появился начстанции Буйно. – Не прекратишь нас пугать, будем принимать меры.

– Дмитрий Борисович, да в чем я виноват-то? Пожалели б лучше пострадавшего.

– Пострадавший вон на полу лежит, с отстреленной башкой, а ты – победитель, – начальник Донской уважительно посмотрел на Никиту. – Догадываешься, кому черепушку снес?

– А что тут догадываться? – Ник приподнялся на локтях и, свесив ноги на пол, сел. – Мститель даговский. Диаспора…

– Почему-то я совсем не удивлен, – Дмитрий Борисович нервно теребил себя за мочку уха, которое постепенно наливалось красным, горящим цветом. – Это надо было сцепиться с самыми отморозками…

– Я не выбирал, кто меня в туннелях грабить будет, а потом еще и по ночам душить, – Ник с трудом удерживал собственное тело в вертикальном положении. Голова у него отчаянно кружилась.

Начстанции кивнул:

– Так-то оно так, да не так. Твой дядя со всякой швалью умудрялся уживаться и мир блюсти, а ты на первой же самостоятельной вылазке нажил смертельных врагов, да не шелупонь какую-нибудь, а сразу диаспору безбашенную.

При слове «безбашенный» оба, не сговариваясь, посмотрели на труп, действительно, лишенный «башни».

Ник коротко хохотнул, Буйно же было не до смеха.

– Имбецилы! – призывно закричал он, вероятно обращаясь к оставшейся в торговом зале охране. – Долго тут этот мешок с дерьмом будет валяться?! А ну, живо унесли к едреням, на хрен!

Несмотря на довольно расплывчатый и неопределенный адрес, указанный начальником, исполнительные работники спешно бросились выполнять команду.

– И пришлите сюда прибраться кого-нибудь! Ваххабитские мозги по всей стене, пол в кровище, кровать в говнище! Что за на..!

Уборщики, начисто лишенные брезгливости, нашлись далеко не сразу, и, судя по их виду, обитали они в местной кутузке, причем довольно давно. Пока бомжи и преступники наводили благочестивый порядок, начальник станции в третий раз выспрашивал у раздраженного Ника все подробности случившегося.

– Дмитрий Борисыч, сколько можно? Одно и то же, из пустого в порожнее! Все рассказал, от и до. Хватит меня мучить!

– Когда хватит, не тебе решать, – начстанции вошел в роль следователя и, похоже, наслаждался ею. – Еще раз спрашиваю, чей это пистолет?

– А я еще раз повторяю, пистолет убийцы…

– Тогда возникает целых два вопроса: почему он им не воспользоваться и каким образом оружие оказалось у тебя?