Андрей Альтанов - Игры с запредельным

Агенту безопасности, как всегда, на месте не сиделось. Сначала он побродил по берегу, выковыривая из песка и изучая идентификационные жетоны погибших здесь сталкеров. Потом несколько раз обошел вокруг Куба и, заметив на его поверхности какие-то неровности, потревожил проводника.

— Подь сюды. — Сергей призывно махнул Лангусту и, дождавшись, когда он подойдет, ткнул пальцем в нижнюю часть артефакта. — Глянь, вот здесь. Что это такое, как думаешь? Какой-то шрам, что ли?

В том месте, куда указал лейтенант, виднелся достаточно крупный нарост, отличающийся от идеальной гладкой грани Куба. Казалось, что в этом месте некогда был отколот приличный кусок артефакта, а со временем место скола заросло, подобно ране, заполнив пустоту и восстановив прежнюю форму образования.

— Я точно не уверен, — сталкер поскреб щетину на щеке, — но в Зоне говорят, что лет так двадцать назад тут история странная случилась. Тогда была очередная волна активности эмказэпэшников, ну, когда толпами на убой гнали таких вот, как ты, ребят, чтобы Зону освоить и подмять под себя все «мертвые зоны» с полями аномальных культур. Так вот, щемили тогда сильно брата-сталкера, и никто в проводники к «черной масти» не шел. Тогда война практически была между вами и нами. Вольные бродяги убивали солдат, а солдаты — сталкеров и корейцев пачками клали. И как-то один из бродяг предал своих братьев и повел большой отряд, кажется, украинского отдела МКЗП, вглубь территорий. Говорят, что они тогда наделали шороху, Зона кровью умылась. Ну, и дошли они как-то прямо вот сюда. Вон ту ржавую подъемную хреновину они собрали. Что дальше случилось, никто не знает, но отряд этот никто больше не видел. Только вот громыхнула тогда по всей Зоне Три-Восемь такая катастрофическая волна изменений, что мама не горюй! Многие «мертвые зоны» сделались небезопасными, аномалий стало на порядок больше и по количеству, и по виду, народ с ума начал сходить и пачками дохнуть. И что самое интересное, именно тогда со всякого рода вояками стали происходить фатальные случаи с вероятностью во много раз большей, чем с обычными бродягами. Как будто Зона стала целенаправленно их истреблять. Я понимаю, что это звучит неправдоподобно, но статистика — штука упрямая. Вон и по сей день смертность среди служивых в Зоне на порядок выше. Так к чему я это говорю — все это произошло, когда тот отряд солдатиков сюда прорвался. Совпадение это или нет, но только ходило мнение среди наших, что эти молодцы что-то повредили в самом сердце Зоны. И мне так думается, что эти рубцы на Кубе — их работа. Может быть, за это Зона и начала мстить?…

— Да, сказочник из тебя еще тот! — Сергей отмахнулся от байки сталкера, сочтя ее чистой воды вымыслом. — Кстати, а кусочек отколоть от него не помешает. Ну, для анализов там всяких.

— Не трать время впустую, — огорчил его Лангуст, — я столько раз пытался это сделать, кучу всего перепробовал, а на поверхности даже царапины не оставил. Этот Куб абсолютно неразрушимый. Как от него кусок тогда откололи — загадка природы.

— Слышь, Лангуст, а правду говорят, что эта фиговина может желания исполнять?! — донесся со стороны лагеря басистый крик Копченого. — Ну, как тот Золотой Шар в Хармонте и другие штуковины в остальных Зонах Посещения. Говорят, что Шар точно исполняет. А Куб это делает?

— Ну, раз говорят, так оно и есть! — крикнул ему в ответ сталкер.

— И как оно работает? Чего там надо делать, потереть его, как лампу Аладдина?

— Ну, можешь и потереть. — Лангуст хихикнул и добавил: — Но говорят, что достаточно просто ладонью дотронуться до него и загадать. Кстати, пользуясь случаем, загадывайте бегом!

— Что, серьезно исполняет?… — Агент безопасности с интересом уставился на черную поверхность грани со своим отражением.

— Чур, я первый! — тут же к Кубу подскочил Шелезяка.

— В очередь, сукины дети, в очередь! — Копченый шутливо оттолкнул кореша и стал лапать руками глянцевую поверхность.

— Я следующий! — вскрикнул Пушок, бросил свою ароматную похлебку и попрыгал к артефакту.

— Я за тобой, — поднял руку вверх и произнес сквозь полудрему лежащий на спальнике Береза.

— Потом моя очередь желать…

«А еще хочу приписать для вас, Катерина Матвеевна, что иной раз такая тоска к сердцу подступит, клешнями за горло берет …»

Вот и меня так сейчас клешнями да за горло. А что остается делать? Есть слово «надо», и от него не отвертеться. Так неприятно и противоестественно своих же на колбасу пускать. Дико это, но инструкции — есть инструкции, их выполнять необходимо. В конце концов, это наша прерогатива — знать то, что не положено остальным. Иеенужно сохранять за собой всеми силами и средствами. Пастухи потому и пастухи, что стоят выше овец в стаде .

Добыть ценную информацию мало, ее еще необходимо сохранить и донести до верхушки «Отдела». А еще надо влепешку расшибиться, но сделать так, чтобы не было и малейшей утечки, чтобы только «Отдел» этой информацией и владел. Вот под этот пунктик и лягут все эти клоуны, «экстремальные прогульщики». Если отснятые под «грозовым куполом» материалы станут достоянием общественности, то… Об этом лучше не думать. В таком случае нужно себе сразу в висок пулю пустить, чтобы смерть была легкой и приятной. Видел я, что делают с теми, кто не справился с заданием подобного уровня…

Слишком многое поставлено на карту. Рисковать никак нельзя. Что будет, если все наши геополитические вражины узнают о проекте «Абсолютная крепость» и добьются успехов в этой области раньше нас? Сто процентов произведут упреждающий удар. А что станет с полями аномальных культур, если придать огласке информацию об их местоположении и о том приборе, который помогает туда попасть ?

Ах да, еще и прибор этот… уже только за то, чтобы им владеть, стоит перебить население целого города, а эту жалкую кучку выскочек — и подавно. Ведь эта вещица — ключ к той пространственной клетке, в которую упрятан первостепенный по важности объект задания. Куб… Теперь я знаю, где он и как к нему добраться. И больше этого не должен знать никто .

А посему — на колбасу всю группу. Очень жаль, ребята, тут нет ничего личного…

Широкая мозолистая ладонь Копченого легла на прохладную поверхность Куба. Мужчина, который секунду назад был веселым разгильдяем-пофигистом, изрядно помрачнел и устремил задумчивый взгляд в белое небо.

Совершенно неожиданно куда-то исчезли все легионы его человеческих «хочу», которые каждый из нас в повседневной жизни выстраивает стройными рядами или гоняет в голове беспорядочными толпами. Копченый открыл было рот, чтобы произнести вслух первое, что ему придет в голову, но с изумлением обнаружил в мыслях абсолютный вакуум желаний.