Вадим Денисов - Генетический шторм

Я их ждал возле машины, к мосту подъехал на джипе, и не потому, что так солидно – просто непонятны последствия, так что пусть колеса рядом постоят.

Это были армяне – очень плохой случай.

А какой бы ты предпочел? Нет пригодных вариантов в обзоре, сейчас все в ярости, так что будем работать. Заметив меня, пришельцы притормозили, у двустороннего схода вообще встали колом и уже там шумно, но для меня непонятно, посоветовались. Варианта у них было два: свернуть влево, по набережной к морю, типа меня тут и нет, или направо, спуститься ко мне. С горки волк всегда маленьким кажется, и они пошли направо.

Волк оказался больше и страшней, чем им казалось сверху.

А вы что думали? Гарик такой. Я когда под танк прыгаю, от танков болты летят.

К этнографам точно себя не отношу, хотя некоторые народы отличаю и что-то в кавказском облике понимаю. Эти, пожалуй, полукровки, потому и выжили. Один постарше будет, он в главарях, лет под пятьдесят, двое молодых, «задвадцатники». Руки пришельцев были заняты нужным и полезным: у старшего – телескопическая дубинка, у младших – бейсбольные биты.

Прикидываете перспективы? Вот ведь что «генка» сделала, сразу покровы содрала и рамки опрокинула. Твори, что хочу, так им думается. Закон как бы умер, враги ведь вроде ясны… И я, при всех раскладах, есть для них явный враг, да и добыча заодно. Или ошибаюсь, и все не так кисло? Ладно, попробуем базарить, без этого все равно не обойдется, точнее, почти никогда не обходится.

– Русский? – издалека крикнул старший.

Эх, жизнь ты тяжкая, не будет, чую, у нас долгих разговоров.

– А ты негр? – крикнул я в ответ и, пользуясь тем временем, которое им понадобилось на возмущенный глубокий вздох, продолжил: – Сразу рубиться начнем или таки поговорим минуту? Давай без заводных ключей, раз такие готовые попались, умереть успеете.

Мне показалось, что старший задумался, что-то его зацепило.

А вот молодежь тупо рвалась в бой.

– О чем с тобой говорить, русак? Отвечать будешь!

Смотрим. Старший чего-то выжидает. Ага! Вроде умный, не хочет мужик лютой драки, понимает всю знакопеременность судьбоносных решений Госпожи Удачи и вроде осознает: не с того они заход начали.

Но выжидает – вдруг у мальцов получится? Зачем он так, ведь поживший человек…

– Да отвечу, отвечу. Как смогу. Предлагаю так: бьемся чистыми руками, вас трое, я один. Потом вы перевязываетесь, умываетесь, заштопываетесь и базарим дальше. Покатит? Вы же не успели крепко замазаться?

– Шестым посчитаем, – ухмыльнулся самый младший.

Плохо, они уже пролили кровь. Ох как это плохо, мальчики… Или врет для гонора?

Я ведь все понимаю, вы считаете, что это мы вас травили, да? Что белые дождались своего часа – типа до того его не было, ха-ха! Что мы свели какие-то там «кавказские» счеты и решили проблему. Все понимаю, у меня даже злости нет. Я вот только тупость человеческую не понимаю и никогда не понимал. А вы-то понимаете, Воины Света и Справедливой Мести, сколько всего людей осталось?!

Нет тут теперь обилия национальностей, есть всего одна: «оставшиеся».

Можно было разойтись, можно было после драки посопливить на общую беду, если бы не этот «шестой»… Как такой базар спустить. Если не врут, то порог пройден, распробовали щенки вкус крови, того и гляди, в волков превратятся. Плохо. Впрочем, еще раз попробую:

– Где-то там, за вашей и моей спиной, сидит настоящий враг, парни. Его бы встречать надо, гасить надо, всем вместе… Но вы, как тупые псы, выбрали самое легкое – режете соседей. Значит, вам нужно умереть от зубов волка, и я уже тут. Передумаете, не?

– Дядя Ной, не слушай его!

Да не дергайтесь, дурачье! Но младший уже чуть выпрыгнул вперед, зазывая в бой брата или друга.

– Вали его, Гарник! Пусть русак заплатит своей…

Договорить он не успел, я с силой кинул свою красную фомку. Точнее, швырнул со средней силой, но и так сойдет: уже не важно, каким концом снаряд угодит в живую мишень, до которой и было-то всего ничего, метров пять. Тук! – ах ты, какой глухой звук вышел!

Красная молния влетела в грудь самому отважному и глупому, ударив торцом обрезиненной ручки и заставив его резко сжаться бубликом – боец с гортанным выдохом упал на щебенку. Повезло тебе пока, лежи.

– Аразат!! – отчаянно заорал Гарник и бросился на меня. С битой.

Бита только в кино вещь простая и суперубойная. Это не меч и не лом, но инерция адская, «обманку» не покажешь, уж если бить, то как Голливуд учит, с присядом и проворотом, устойчиво. И кто у вас так умеет, скажите? Если бейсбол до сих пор есть тайна за семью печатями.

Так что от первого яростного удара этой оглоблей ты всегда увернешься, если умный, и уже принял решение драться, а не подпрыгиваешь на цырлах с вытянутыми вперед руками, наивно стараясь успокоить нападающего. Я увернулся легко и тут же зарядил вдогон ура-маваши. Никто не знает, сколько весит нижняя конечность Гарика, не взвешивали, но таким ударом я могу березку сломать. Здесь же немного не достал, да и не вложился – уж больно резко легкий пацан подался за снарядом. Но этого вполне хватило, чтобы он с разгона влепился в парапет набережной. Ох и больно же, наверное.

Оставался третий.

Контролируя его боковым зрением, я успел оценить и динамику выздоровления падших: плохая у них динамика, первенец все еще гнулся на земле от боли. И тут же из-за спины перебросил по ремню кинжал левой, а правой подхватил, выхватил, сразу занося его для рубящего удара.

– Стой, русский! Стой…

Они родственники, по глазам понял.

Сработало! Сердце бешено колотилось.

Старший замер: смотрел на меня круглыми глазами, модная телескопическая дубинка висела у ноги. Нет, не на меня он смотрел – на каму.

Удивитесь, но самое главное свойство любого холодного оружия в наше время – это сила психологического воздействия.

Фактор и раньше рулил, но теперь, в обществе мягких, пухлых и отвыкших от натуралистики кровавых зрелищ людей, он победно парит над полем боя. Вид клинка должен парализовать волю еще до первого удара. Оцените свой деловой или тумбочный ножичек именно с этой точки зрения, и вы поймете, почему в выборе фигурировал именно «выкидной», да с правильным клацем, зачем мастером выпилены «шоковые зубья» да «кровостоки», когда нужны бабочки-балисонги с их пугающим танцем раскрытия… Вся эта сценка призвана разбудить мгновенную страшную фантазию, заставляя противника ясно представить последствия удара и ужаснуться.

Есть такой мастер-дизайнер, Джил Хиббен. Ножики страшные придумывает да ваяет, в том числе для кинематографа, от боевиков до фэнтези. Именно его живопыры представлены в фильме «Неудержимые», в «Рэмбах» и много еще где. Бестолковые по сути, но смотреть на них страшновато. Все его ножи, особенно фэнтези-модели, безжалостно передранные тысячами художников, этим свойством обладают. Даже эстетически выверенный знаменитый Double Shadow Dagger, который многие считают самым красивым ножом на планете, явственно дышит художественной смертью. Два узких блестящих клинка в виде двузубой вилки с небольшой перемычкой для жесткости…