Валерий Большаков - Алгоритм судьбы

Клочкову было неудобно сидеть, но он не двигался и смотрел. Тут самое главное было не поддаться сильнейшему желанию запустить в экран чем-нибудь тяжёлым. Переметнулись, сволочи… Услыхали, крыски, как в трюмах вода хлещет, побежали…

Михаил Тарасович медленно взял пульт и выключил стереовизор. Хватит с него.

Минут пять президент сидел, безмолвный и безучастный, затем тяжело приподнялся и прошаркал к окну. Он стоял, сгорбленный и старый, смотрел на ели, на дворцы, на туристов. Проведя ладонью по щеке, Клочков вяло удивился: надо же, не побрился…

– Ну, что ж… – пробормотал президент. – Не хотите по-хорошему, и не надо.

Большими шагами он устремился к селектору и будто сбрасывал по пути годы. Бодро ткнул в клавишу вызова:

– Лукич? Запускай машину.

– Слушаюсь! – просипели на том конце.

Клочков вытянул палец и задумался. На министра обороны не понадеешься, веры ему нет. Подставить и его заодно? Да ну… И вообще, много чести. Оставим всё как есть. Якобы генералы Маленко, Ханин, Семёнов, Ратиани… и кто там ещё, подняли мятеж. Вывели, вражины народа, войска на улицы, пустили танки, устроили путч… Якобы. А Жданов, добрый молодец, вступился за демократию и геройски схлопотал шальную пулю… Похороним добра молодца со всеми почестями. С салютом. И почтим минутой молчания.

– Подвиг должен быть увековечен, – пробормотал президент и хихикнул.

Президент компании «Росинтель» проснулся часов в девять и не сразу понял, где он, собственно, дрых. Это была не его квартира.

Кнуров сел и протёр глаза. Голова побаливала. A-а… Он у Жданова. Вроде и пил одно шампанское…

Душ его реанимировал. Обтёршись полотенцем, Тимофей потрогал щеки. Побриться, может? А, и так сойдёт…

Он оделся и спустился в гостиную.

Юля, свеженькая и принаряженная, сидела в уголке. Даша в халатике накрывала стол для завтрака.

– Как спалось, шеф? – сладко улыбнулась Шумова.

– Одиноко… – буркнул Тимофей.

Юля и Даша рассмеялись.

– Садитесь, – пригласила генеральская дочь, – я вам чайку налью. Будете чай?

– Будете, – кивнул Кнуров.

На втором этаже что-то упало. Из дверей спальни вынесся голый Царёв – волосы всклокочены, глаза белые. Крутанулся на лестнице, исчез и тут же вернулся – уже в штанах. Тимофей посмотрел на Дашу – генеральская дочь мило покраснела.

– Гена, – весело спросила Юля, – что, вещий сон приснился?

А тот ссыпался по лестнице и выдохнул:

– Телик включите! Клочков ввёл войска!

Шумова вскочила. Тимофей, опять чувствуя, как воскресает в нём морозящее чувство тревоги, спросил:

– Он что, совсем сдурел? Когда ввёл? Зачем?

– Сегодня ввёл. Путч подавить чтоб!

– Какой путч?!

– Какой придумал! Лишь бы чрезвычайное положение ввести! Помнишь, что Бирский говорил тогда?

Юля вскочила и бросилась к телевизору. На канале ЦТ В играла музыка Чайковского, и балеринки в белых пачках изображали маленьких лебедей. Шумова переключала каналы, но везде, и по СВВ, и по РТР, по Ю-Би-Си и мировой Сети – везде шло «Лебединое озеро».

– Верю! – рявкнул Тимофей. – Такой дурацкий юмор присущ только Клочку.

– Но как его послушались телекомпании? – удивилась Даша.

– Значит, они захвачены! – сделал вывод Царёв.

Кнуров думал недолго.

– Бирский где? – спросил он отрывисто.

– Спит, наверное… – пролепетала Даша и вскрикнула: – Папка!

– А генерал где?

– Он… Он уехал… – выговорила Даша, и её губки задрожали.

– Дашенька… – засюсюкал Царёв. – Ты только не волнуйся, всё будет хорошо…

Тимофей взбежал по лестнице и крикнул:

– Бирский! Гоцкало!

Заспанный Бирский высунулся из ванной, держа зубную щетку во рту.

– Шо такоэ? – прошепелявил он.

– Живо собирайся! – скомандовал Кнуров. – Клочок путч устроил!

– Вот гад… А я и жабыл уже…

Гоцкало выпрыгнул из спальни на одной ноге, пытаясь всунуть другую в штанину.

– Точно?!

– По всем каналам балет!

– Точно, гад!

Из дверей выглянула Рита, зябко кутаясь в халатик.

– Рита, оставайся здесь! – сказал Тимофей железным голосом. – Наташа тут?

Ефимова кивнула.

– Её это тоже касается!

Кнуров сбежал в гостиную. Даша хлюпала носом, бестолково раскладывая посуду, Юля стояла у дверей, готовая сопровождать шефа.

– Останься здесь, – обронил Кнуров.

– Нет, – холодно ответила Юля и посмотрела Тимофею в глаза. – Я – агент РВ и имею звание капитана. К силовым акциям привычна. Меня приставили к вам, чтобы я докладывала о всех ваших контактах, делах и намерениях. – Девушка усмехнулась. – Не думайте, ваших секретов я не раскрыла… Мне потом как, уйти по собственному или уволите?

– Обойдёшься… – буркнул Кнуров. Признание Юли потрясло его и сильно обидело. Хотя… разве она его обманывала? Наоборот, старательно увиливала от близких отношений, держала себя на «пионерской дистанции». Не было же такого, чтобы он спросил её: «Юля, ты с РВ дела не имеешь случайно?», а она бы глазки таращила и клялась, что нет, конечно, никаких дел, что за странные мысли у вас, шеф?! Не было? Не было. Ну, и успокойся.

– Поехали, – сказал Тимофей и взял Юлю под руку. Девушка не воспротивилась, послушно сошла по ступенькам на аллею. Видать, раскрытие недёшево обошлось агенту Шумовой.

Кнуров остановился и посмотрел Юле в глаза, читая в них потерянность и боль. Или он видит то, что хочется увидеть? Тимофей погладил Юлю по голове, с удовольствием касаясь гладких волос. Глаза девушки расширились в изумлении. А он приложил ладонь к бархатистой щёчке, провел пальцами. Юлины губки в растерянности приоткрылись, и Кнуров поцеловал их – легчайшим касанием, очень нежно, потом покрепче. Девушка ответила, Тимофей почувствовал её острый язычок. Так бы тут и простоял весь день, мелькнуло у него. С трудом отстранясь, он тихо сказал:

– А мне всё равно, РВ или не РВ… Я от эрвистов побегал, а от тебя бегать не хочу. И тебе убежать не дам.

Юлины глаза заблестели, наполнились слезами, девушка жалобно всхлипнула и уткнула лицо Тимофею в грудь. Плечи её затряслись в беззвучном плаче.

– Всё хорошо… – ворковал Кнуров, гладя Юлю по спине. – Слышишь? Не плачь… Обидели маленькую…

Прерывисто вздыхая, Шумова подняла заплаканное лицо.

– Я больше не буду… – прошептала она стеклянным голосом. – Я уволюсь оттуда… Да?..

– Да, моя хорошая, да…

Когда Царёв, Бирский и Гоцкало сбежали в сад, Юлино лицо было уже сухим и холодным.

– Поехали! – скомандовал Тимофей и открыл дверцу «мерседеса». – Надо добраться до офиса и попытаться снять хоть какую-то информацию по Клочкову. Понял, Гоцкало?

– Микроинформаторы! – кивнул он. – Кремль, правда, хорошо защищён от «электронной пыли», но мои помельче будут. Прорвутся!