Александр Афанасьев - Эра джихада

– Вопрос в том, пригоден ли он для работы в России. Тем более для такой операции, как «Пакет».

Тот, кто задавал этот вопрос, тоже был британцем, но он был намного моложе и разговаривал на классическом оксфордском английском. Он был полной противоположностью первому англичанину – из состоятельной семьи, доктор политологии в двадцать девять лет, тема диссертации «Характеристика переходных состояний общественно-политических систем на примере стран Восточной Европы». Не служил своей стране в армии, зато стал одним из самых молодых начальников станции в истории Службы. Именно он был одним из тех, кто стоял за «арабской весной», давая рекомендации, основанные на своей диссертации. Получалось что-то не то, но его это ничуть не заботило.

Один из саудовских разведчиков – единственный из присутствующих саудитов, достойный уважения как разведчик – постучал по клавиатуре своего ноутбука, вызывая на общий экран новую информацию.

– У нас нет выбора, – сказал он, – основной наш актив в операции завязан непосредственно на Аслана.

На экране появилось фото женщины.

– Шаламова, Алена Владиславовна, родилась в восемьдесят втором году в Москве. Познакомилась с Асланом, приняла ислам и имя Зейнаб. Приняла идеи ваххабизма, лично участвовала в доставке взрывчатки в Москву для ведения джихада. Русским спецслужбам неизвестна. После эксфильтрации Аслана из Москвы, которое мы обставили как похищение русскими спецслужбами, потеряла его ребенка. О том, что Аслан жив, не знает. На связи с две тысячи десятого года, агент Фатима. Работает корреспондентом от государственной телерадиокомпании «Россия» в Москве, прикомандирована к Администрации Президента, имеет пропуск в Кремль. Дает ценнейшую информацию о настроениях и тенденциях в высших эшелонах власти в России. Любовник – Фрашук Владимир Петрович, начальник отдела в Администрации Президента. Работает на идеологии.

Молодой британец скривил губы.

– И как вы намереваетесь это разыгрывать? Реакции женщины практически непредсказуемы, тем более женщины, когда-то потерявшей ребенка.

– Все в порядке… – успокоил англичанина «саудит», – с Фатимой постоянно работают. Ее состояние находится под контролем. Нельзя сравнивать ее с западной истеричкой, она верующий человек, правоверная мусульманка.

«Саудит» на самом деле был русским, точнее – наполовину татарином. В восемьдесят седьмом году его удалось внедрить в Саудовскую Аравию по хорошей легенде, дающей возможность через несколько лет вплотную подойти к тайнам финансирования джихада в Афганистане и Пакистане, переправки оружия и наемников, развертывания басмаческого движения в южных республиках СССР, проникновения в СССР ваххабизма. В девяносто втором он пришел с повинной в Мухабаррат и предложил свои услуги. Его могли казнить, отрубить голову на площади как предателю – но разведку страны тогда возглавлял принц Турки аль-Фейсал. Намного лучший разведчик, чем нынешний глава службы, который успел уже съездить в США пролечиться от алкоголизма. Принц аль-Фейсал поговорил с советским разведчиком и сказал, что свои преступления против Саудовской Аравии он сможет искупить только честной работой на саудовскую разведку. Теперь бывший комсомолец возглавлял отдел, занимающийся сопровождением всей нелегальной агентурной сети, и волей Его Величества в порядке исключения ему было пожаловано саудовское подданство, хотя в его жилах не было ни капли арабской крови.

– Откуда вернулся Аслан? – задал вопрос бородатый англичанин.

– Из Ливии. Так, внимание… началось.

Сегодня в Триполи должен был состояться сход шейхов крупнейших племен Ливии, как восточных, так и западных. Его инициатором должен был стать шейх уль-ислам Хаби, очень уважаемый в исламском мирке ученый и правовед, настолько уважаемый, что если бы он сказал, что кто-то из шейхов племен действует не по воле Аллаха, его разорвали бы собственные подчиненные – боевики. На этом сходе он намеревался предъявить шейхам тяжкие обвинения в отпадении от ислама, убийствах правоверных, контактах с неверными и потребовать прекратить усобицу и объединиться в единую страну к благу всего ливийского народа, как и было раньше. Это могло пройти – моральный авторитет шейха, к восьмидесяти годам ничего не нажившего, кроме старой машины да большой армейской палатки, которая у него была вместо шатра, среди ливийцев был очень высок, а усобица всем надоела. Тем более что шейхи все доходы от нефти оставляли себе, а с людьми как Каддафи не делились. Но шейха Хаби кто-то убил, и восточные шейхи поспешили заявить, что это сделали западные шейхи, а западные – что к этому приложили руку восточные. После чего грызня вспыхнула с новой силой, а Ливия еще долго не сможет вернуться к нормальной жизни и конкурировать со странами Залива на рынке нефти.

Картинка на экране, на которой было изображено лицо миловидной, даже красивой блондинки, сменилась изображением с камер видеонаблюдения. Агент Аслан подъехал к одному из зданий, принадлежащему саудовской государственной компании АРАМКО – там он должен был встретиться со своим куратором.

– Весь вопрос в том, как замотивировать действия Зейнаб. И у нас есть насчет этого кое-какие мысли…

Джидда – совсем не то место, где можно неожиданно встретить знакомого, здесь не так много туристов, как на Кипре или на черноморском побережье Турции, но Лечи, спокойно идя по улице и присматриваясь к витринам, чтобы не прозевать хвост, кое-кого вдруг увидел. Сначала его привлек не сам человек, а его походка. Походка чужака – когда человек нервничает и старается это скрыть, когда человек старается побыстрее уйти с какого-то места – его походка становится несколько другой, нервной и быстрой. И хотя человек был одет как местные, он все же привлекал внимание своей походкой. Лечи пригляделся – и вдруг понял, что знает этого человека.

Это был Аслан. Аслан, в честь которого и взял свой оперативный псевдоним. Аслан, которого убили русские собаки…

Потрясенный, он перебежал дорогу и схватил этого человека за руку.

– Аслан? Это ты?

Человек рывком освободил свою руку.

– Что вы говорите? Я не понимаю.

– Аслан, это я, Лечи. Лечи, помнишь меня?

Человек отрицательно покачал головой.

– Я не знаю, о чем вы говорите. Оставьте меня в покое.

Лечи смотрел в лицо своего друга, того самого, который побил его в восемь, и из-за него он пошел в спорт, желая отомстить за обидное поражение. И с ужасом убеждался – да, это не Аслан. Лицо немножечко другое, морщины, а главное – глаза. У Аслана не могло быть таких усталых глаз, у него были глаза бойца, горца, веселого хулигана.

– Извините…