Иар Эльтеррус - Небесный ключ

— Ты еще кое-что понял сегодня. Там, в школе... Юноша тряхнул головой. Он хотел ей сказать о любви. Еще раз.

— Очень люблю, — отозвалась девушка на невысказанные слова. — Сам знаешь. Но весь день я думала не о любви. Даже после той ночи...

Пер сгреб Тайю в объятия.

— Да что случилось?!

— Реальность меняется, — произнесла она снова. — Ты сам это чувствуешь.

— Я знаю, — подтвердил он.

— Привык уже. — Глаза девушки чуть погрустнели. — Я и не думала, что ты такой...

— Какой?

— Сильный. Я знаю все, что произошло с тобой за день. Реальность больше не рушится. Она изменяется. Слишком резко, непредсказуемо.

— Но почему?! — Лицо юноши вдруг стало, как у обиженного ребенка.

— А потому. Мы с тобой наконец-то решились быть вместе. Но это — не главное. Я тебе рассказала, кто я. А это уже ни в какие ворота не лезет.

— Так что? После ночи с бессмертной...

Пальцы Тайи коснулись его губ. Осторожно, но твердо.

— Нет. — Девушка обняла его, словно искала защиты. — После ночи с любимой. И вообще, Пер, мы не ужинали. Нужно поесть. Изменение реальности требует силы.

Лекции по социологии начинались с утра. Профессор Тарен принадлежал к породе ранних пташек, а поскольку студентов, ходивших на его курс, оказалось мало, то он диктовал им свои законы. Впрочем, Перу Гарну это не было в тягость. Он любил вставать на рассвете. Размяв тело, затекшее за ночь на узкой кровати, он позавтракал и поспешил на занятия. Хотелось увидеться с социологом. Самому интересно, что выйдет.

Тарен несколько демонстративно оглядел юношу с головы до ног, осмотрел костяшки пальцев. И одобрительно улыбнулся.

— Начнем лекцию, — сказал он. — Тема занятия — социальные группы.

Студенты раскрыли конспекты.

— Они разные, — сообщил прописную истину социолог. — Даже здесь, в этой аудитории, есть представители разных слоев. Поэтому друг на друга вы и смотрите, как на невидаль, уважаемые, хоть три года учитесь вместе. И так будет всегда. Представители разных слоев друг для друга — чужие. Они могут лишь заключить соглашение. Как я с сапожником. Или как некоторые из вас — с продавцами вина. Но у разных групп разный язык. Люди, естественно, понимают слова, сказанные на улице. Иногда даже осознают смысл, вложенный в них. Ведь у каждого есть удовольствие и недовольство, симпатия и антипатия. Жажда и голод. Мо каждая социальная группа их выражает по-своему. Я сейчас докажу. Кто из вас бывал в порту?

Десять представителей разных слоев молча кивнули.

— Рассмотрим сперва моряков. Что чаще всего вы от них слышите? А, молодой человек? — обратился Тарен к зазевавшемуся гуманитарию.

— Упоминание злого духа, морского демона и Темной Матери.

— Злого духа частенько поминаем и мы. Обычное выражение неудовольствия. Морской демон же — это некая сила, которая приносит неприятности исключительно морякам. Мы-то с вами об этом не думаем. Мы для моряков сухопутные зюйги [5] 3юйги — меонские крысы, водятся повсюду. . Господа, почувствуйте разницу. Те, кто ходит в море, отлично знают, какие неприятности несет морской демон. Но не знают, что значит не сдать экзамен и вылететь из Академии. Опять же, почувствуйте разницу. Совершенно различные ценности, разные социальные группы.

Социолог с минуту наблюдал за студентами. Представители разных слоев водили стилом по бумаге.

— А кто такая Темная Мать? — задал Тарен провокационный вопрос.

Студенты молчали.

— Мифологию знать надо, — продолжал социолог, расхаживая по кафедре. — Это — одна из ипостасей Матери Всех Живущих. Возносит человека до небес либо уничтожает.

Пер прикусил губу так, чтобы было не видно, и нарисовал в конспекте несколько крестиков. Нет, Тайя сказала — она демиург...

— Спустимся ниже по иерархической лестнице, господа Контролирующие. И ощутим дурной запах. Всё знают, как ругаются портовые грузчики. Постоянное упоминание детородных органов и их непосредственных функций. При всем том, что их потенция — не выше обычной. О чем это говорит? О переносе внимания. Об отсутствии Контроля над телом.

Гуманитарий поднял руку.

— Я слушаю, молодой человек.

— Господин Тарен, ругательства — сброс негативной энергии, Я понял так, что представители разных слоев общества упоминают в ругательствах то, над чем не имеют Контроля. А в столице поминают Дух Опустошения, который, как всем известно, сводит с ума. Означает ли это слабость Контроля над разумом?

Социолог повернулся к студенту. Его взгляд выражал живое внимание.

— Вы Майтон Сантер?

— Да, господин Тарен. — Гуманитарий смутился.

— Скажу вам одно, Майтон. Я, как и вы, никогда не бывал в столице. И предпочитаю поминать злого духа, как все здесь присутствующие. У вас хорошая голова, молодой человек. А Контроль не запрещает самостоятельно мыслить. Так что думайте сами.

С минуту профессор мерял шагами кафедру, потирая нижнюю челюсть. Отсутствие Контроля за бородой. Приходится бриться. И иногда — пораниться. Да, человек несовершенен, сколько ни контролируй. И сейчас это несовершенство он разложит студентам по полочкам. Дабы в будущем не питали иллюзий.

— Итак, господа. Вопрос о ругательствах мы обсудили. Прислушайтесь на досуге к речи представителей разных социальных слоев. Кроме ругательств, есть еще такое явление, как вознесение молитв. Они произносятся исключительно всуе и являются пожеланием блага. К кому мы с вами все обращаемся?

— К Духу Жизни, — заметил один из студентов.

— Да. Попытка компенсировать отсутствие Контроля над продолжительностью жизни. Это, к сожалению, естественно. Некоторые обращаются к Матери Всех Живущих, имея в виду ту же цель. А вот Моряки просят защиты у Темной Матери. Они поминают ее как в ругательствах, так и в молитвах. Эта богиня, как я говорил, владычествует над жизнью и смертью. А плавания связаны с риском. Какой вывод из всего этого можно сделать? — социолог задрал поцарапанный бритвой подбородок.

Студенты молчали.

— Выбросы эмоций наблюдаются там, где отсутствует Контроль над ситуацией. Или над собой, что отнюдь не одно и то же. Запомните это.

Профессор вещал еще долго. В его распоряжении оставалось много времени. Он говорил о том, что представители разных слоев имеют различные чаяния. И страхи у них тоже разные.

— Обо всем этом, — подчеркивал социолог, — можно судить по языку человека. Он сам вам расскажет, кто он. Только слушайте и делайте выводы.

«А кто я теперь? — размышлял Пер, уставившись в стену. — Раньше-то было понятно. А сейчас? Изменения реальности, демиурги, бессмертная. И все это не вызывает сомнений, как гвозди и сапоги — у сапожника. Я не смогу быть прежним. Я чувствовал. Видел. И дело не в том, кто моя любимая. Во мне самом уже дело».