Иар Эльтеррус - Небесный ключ

Произнеся эти слова, Сиг посмотрел на свои руки. Большие, мозолистые, они покоились у него на коленях. И вдруг показалось, что в нем, Сигнаре Мейде, бывшем рабочем с завода готового платья, нет и не может быть ничего более важного. Эти руки трудились. И трудятся. А остров Лаок — это лучшее место во всей обозримой Вселенной. Здесь можно трудиться по сердцу.

— Ну, первый помощник, ты понял?

Аль кивнул, пригорюнившись. Бросил взгляд на фигуры мужчин, освещенные послеполуденным солнцем. Им нравилось заниматься борьбой! Тела, покрытые потом, блестели. Щеки румянились. А лица, потеряв выражение серой обыденности, излучали восторг. Неважно, что юноши ничего не умели. Они понимали, зачем это делают! Будущий капитан объяснил. Если на море качка, нужно уметь сохранять равновесие. Быть сильными. Наверняка они сядут за весла. А морская болезнь — это хуже поноса. Нельзя ей давать ни единого шанса! Ведь если ты хочешь свободы...

Многое говорил Тед им с утра. Вдохновенно и властно. Взрослые парни, на голову выше ростом юного капитана слушали, приоткрыв рты. Они видели — глаза Теда горят, как звезды, сокрытые пологом неба. Но полог отдернется, и звезды станут указывать путь. Никто и не вспомнил, что Теду — неполных пятнадцать. А если ранняя седина легким случайным движением отметила черные волосы парня — об этом не стоит говорить.

Подумав об этом, рыжий беспокойно заерзал на гладком камне. Перед глазами мальчика, яснее, чем окружающий мир, возник кораблик, построенный неумелой рукой, море, качка и черные канги. Птицы срезают пенные верхушки гребней; Тед стоит у штурвала. А Эйр, маленький, беспокойный и ловкий, влезает на мачту. Высматривает, не видна ли земля. Тед что-то кричит ему. Эйр соглашается. Но продолжает карабкаться вверх. Неудивительно: мачта диковинной лодки с единственным парусом способна выдержать только вес двенадцатилетнего юнги. А зохры упрямы. И старший, и младший.

Только где же он, Аль? У паруса. Где же ему еще быть? Руки содраны, ноги расставлены. Губы сжаты. А на парусе детским стилом нарисовано солнце. В память о Иерене. А гребцы валяются в прострации. Трое — на палубе, один — в трюме. Да, морская болезнь — это очень паршиво...

Эйрад слезает с мачты. Хватается за перекладину, чтоб не упасть. Блеск в глазах юнги угас. Земля далеко...

Аль встряхнулся и встал. Да, мечта звездная. Только нужно ее воплотить. Но никто не поможет. Вон Сиг уже отвернулся и с улыбкой глядит на действия будущих членов команды. Надо срочно бежать, пока Тед не свалился с паршивого ржавого велика. Нужно пилить. Своими невеликими силами — сделать.

Парень бежал — только пятки сверкали.

Когда запыхавшийся Аль добежал до поляны Совета, то увидел, что Тед уже из последних сил выбивается. Колесо с цепью, вертящее режущий диск, проворачивалось с трудом. Как и педали. К тому же Тед ерзал в седле. Если только штуку, приделанную поверх этой гадости, можно назвать седлом. Три дощечки, скрепленные воедино шурупами, милосердно утопленными внутри деревяшки. И на том вам спасибо, строители. Толстая тряпка, которую пытался сунуть под задницу Теду умненький Эйр, была с возмущением отброшена. Мол, затрудняет движение. Будущий капитан разразился такой тирадой по этому поводу, что юнга, не выдержав напора, отвернулся. Сейчас мальчик, как и сказал ему Аль, подсовывал ствол под пилу. Юнге это давалось с трудом, его лицо выражало сложную гамму чувств. Аль не слишком вдавался в подробности. Мелкий зохр пока держится. А вот большой...

— Капитан!

Тед глянул на друга угрюмо.

— Пора сдавать вахту.

— Капитан, сдавай вахту! — заявил Эйр, положив ствол на землю. Будто этого только и ждал.

— У? — переспросил Тед, сделав вид, что не слышит.

— Сказали: слезай, капитан! — сообщил юнга.

На умном лице Эйра читалась озабоченность. В глазах светилось и беспокойство за общее дело, и обеспокоенность усталостью Теда. В них, казалось, мелькнуло и что-то, свойственное врачам. Одним таким взглядом врач способен уложить в постель кого угодно, и тот подчинится.

Капитан еще больше нахмурился, крякнул и слез.

Аль окинул глазами поле бескровного боя. Около половины тайх оказалась распиленной на доски. Только доски какие-то толстые...

Первый помощник, прежде чем влезть на седло, еще раз внимательно осмотрел механизм.

— Эйр, ничего тут не надо, — сказал он юнге, тут же вставшему на четвереньки. — Я понял. Эта штука сама тянет ствол. Видишь два приводных колеса?

Мальчишка всмотрелся и деловито кивнул.

Аль подобрал толстую тряпку, с негодованием выброшенную другом, пристроил ее на седло и взлетел вверх, точно молния, опершись на педаль.

— Я поехал, — сказал он, подавшись назад и согнув ноги в коленях.

— А я побежал, — откликнулся юнга.

Рыжий знал — на всем острове Эйр не сыщет им помощи. Взрослые предпочитали болтать в тени за сараями. Подросток привстал, надавил своим весом. Колесо врезалось. И он понял, что значит «поехать» на этой машине.

Солнце медленно шло к горизонту, И если не думать об этом, не думать вообще ни о чем, то он к темноте напилит в лучшем случае треть того, сколько смог напилить его друг, его капитан. Тед потащился к матросам, борьбой заниматься. Ему сейчас нужно растягивать мышцы. Хорошо, что Сиг перебазировал «увальней» ближе к ночлежному дому. Капитану далеко идти не пришлось.

Аль, привстав, перенес вес на другую педаль. Демон! Нет, тысячи демонов! Эта велопила — золотая штуковина. Пусть даже старая. Зря он ругался! Она делает доски для нашего судна! Чистые, длинные. Толстоватые, правда... Но все равно здорово!

С поляны Совета не видно моря. Видно скалы, кусты, небеса. Заходящего солнца тоже не видно. Но рыжему парню казалось — перед ним лег путь заходящего солнца, таинственный отблеск, который оживляет вселенную перед наступлением ночи. И путь через океан. Прямо сейчас, здесь. Встань на педаль, пережми — и давай... Тысяча километров. Нет, тысяча тысяч...

О боли и неудобстве — забыть.

— Демон возьми! Эта штука скрежещет! — рявкнул Тед, вырастая из темноты.

Эйр с масленкой появился в ближайших кустах.

Аль очнулся и вытаращился на обоих зохров, словно видел их в первый раз. Те в недоумении озирались вокруг. Почти все уже было распилено.

— Ты сделал больше!— в восхищении выдохнул юнга.

Рыжий смолчал. Он находился не здесь. Тед привычным движением сжал кулаки.

— Я сейчас буду так, как ты, пилить! — заявил Алю Эйр. — Здесь немного осталось. Я всем весом! Я очень тяжелый! Слезай, я пилу смажу.

Смазать никто ничего не успел. Рыжий, пытаясь слезть, вдруг крутанул педали назад и свалился на землю. В режущей части пилы раздался лязг, потом оглушительный треск. Что-то вылетело в траву. Тед пошарил в траве, нашел это что-то, внимательно разглядел в свете проступающих на небе звезд.