Денис Бурмистров - Аномалия

Ситуация переставала нравиться Куликову. Седой не стал бы шутить с таким вещами, он обычно даже делает шаг реже, чтобы следы были четче.

Куликов оставил перед дверью ветку, снял рюкзак, прислонив его к стене. Пистолет привычно скользнул в обтянутые кожей перчаток ладони, сухо щелкнул курок.

И тут Виктор увидел, что гость все же оставил следы. Не совсем следы, так, отметины: три продолговатые лунки, они еле-еле углублялись в песок возле самой стенки.

«Это что еще за номера? – с неудовольствием подумал Виктор, подныривая под растяжки и пересекая песчаную полосу. – Если это Седой, по рогам ему настучу, чтобы впредь неповадно было. И все же лучше, чтобы это был Седой».

Коридор до лестницы наверх и саму лестницу Виктор преодолел быстро, стараясь двигаться максимально тихо. Но то и дело похрустывали маленькие камушки под ногами, шуршала одежда. Куликов про себя чертыхался, несколько раз замирал на месте. А до его ушей доносилось тихое, спокойное пение.

На втором этаже пение стало более явственным, пел мужчина. Хотя пел – это громко сказано, скорее мурлыкал себе под нос, словно домохозяйка у плиты. Какой-то знакомый мотив, который Виктор никак не мог вспомнить.

Кот по стенке прокрался к дверному проему класса химии, откуда стелился по полу призрачный красноватый свет, затаив дыхание, выглянул из-за угла.

Спиной к нему, совсем забыв об осторожности, сидел невысокий человек в черном бесформенном балахоне. Он хлопал себя по колену в такт песне, второй рукой что-то чертил веточкой на полу. Перед ним, лампочкой вверх, лежал Г-образный наплечный фонарь с красной линзой, чей свет придавал комнате жутковатый кровавый оттенок.

– Не дергаться. Руки поднять, – глухо произнес Виктор, делая шаг из темного коридора в свою жилую комнату.

Гость спокойно, даже как-то с ленцой, поднял руки над головой, насмешливый голос произнес:

– Да, Кот, гостей ты не любишь.

Куликов нахмурил лоб, мучительно вспоминая голос, который не был совсем незнакомым. Просто Куликов очень редко его слышал.

– Повернись. Руки не опускай, – наконец скомандовал он.

Человек медленно встал и повернулся лицом к Виктору. Узкие глаза гостя хитро щурились.

– Черт, Ниндзя, ты? – выдохнул Виктор, оторопело опуская руку с пистолетом. – Вот уж не ожидал!

Ниндзя провел ладонью по торчащим ежиком черным волосам, довольно оскалился:

– Да вроде я.

Куликов убрал пистолет, осмотрел старого знакомого с ног до головы. Ниндзя нисколько не изменился за то время, которое они не виделись, тот же спокойный, чуть отстраненный взгляд черных глаз, идеально чистая одежда и движения хищника.

Первое ошеломление от встречи уже прошло, Виктор удовлетворенно кивнул, указал рукой на стулья, стоящие рядком у стены. Ясно было, что Ниндзя пришел не просто так, тем более что и раньше-то они общались не сказать что очень близко. Да, говоря по чести, практически и не общались, обозначая лишь присутствие друг друга в общем коллективе.

Инсайдеры взяли не по росту маленькие ученические стулья, сели друг напротив друга, возле фонаря. Тут Куликов извинился, сходил за оставленными у входа вещами, потом налил в закопченный алюминиевый чайничек воды из пятилитровой пластиковой бутылки, поставил его на разожженный примус. Пока он все это делал, Ниндзя осматривал помещение, долго стоял у пожелтевшей таблицы химических элементов, висевшей на стене.

Виктор отошел от учительского стола, на котором и находились его скромные кухонные принадлежности, сел на один из поставленных в центре стульев, закинул ногу на ногу. Ниндзя, не отрываясь от созерцания таблицы Менделеева, спросил:

– Ничего не хочешь у меня спросить?

– Где Седой?

– Я попросил его сегодня предоставить мне отнести тебе припасы, – инсайдер кивнул на пузатую спортивную сумку, стоящую у окна. – Он согласился, сказал, как тебя найти.

– Так ты искал меня? – удивился Куликов. – Зачем?

Ниндзя помахал в воздухе растопыренной пятерней:

– Не гони лошадей, Кот, всему свое время. Или ты спешишь?

– Да нет, не спешу, – Куликов почесал давно не бритую щеку. – Только предупредить надо было как-то, я же тебя пристрелить мог.

– Да ну? – азиат обернулся. – Какое тебе предупреждение надо было? Я тут и так чуть ли не ансамбль песни и пляски изображал, лишь бы ты с дури не разнес мне голову. Седой говорил, что ты нынче стреляешь без предупреждения. Так как мне нужно было себя еще обозначить, пока ты там крался в темноте?

– А ты что, слышал меня?

– Стук твоей палки разве что глухой не услышит. Да и по школе ты топотал не хуже слона, особенно на лестничной клетке.

Куликов немного смутился, покачал головой:

– Не знал, что так слышно. А стук некоторых тварей отгоняет. Те же, кто нападают на все подряд, и в тишине меня найдут.

Гость пожал плечами, оставаясь при своем мнении. Неторопливо меряя шагами комнату, дошел до одного из окон. Молчал и Куликов, выжидая. Наконец Ниндзя повернулся к нему и, склонив голову, спросил:

– Вот теперь я отвечу на твой вопрос. Не скажу, что тебя было очень трудно найти. Да и знал я, что ты здесь, – Ниндзя обвел рукой комнату, – живешь. А так как ты гостей сегодня все равно ждал, то и выбрал это время, чтобы свести неожиданность к минимуму.

– Ага, – Виктор ухмыльнулся, – свел к минимуму. Встреча оказалось очень ожидаемой.

– Не ерничай, – инсайдер приблизился ко второму стулу, сел. – Я вообще могу не объяснять тебе ничего, теряйся в догадках.

– Слушай, Ниндзя, давай ближе к делу. Я чертовски устал, а с твоим дзенским подходом к беседе спать не лягу еще долго. Я рад тебя видеть, мне действительно интересно, почему не пришел Седой. Но, признаюсь, мне странно видеть у себя именно тебя, человека, с которым я когда-то сам искал встречи, но так и не был удостоен аудиенции. Так как ты считаешь, инсайдер, я имею право на объяснение?

Последние слова Куликов произнес едким тоном, поблескивая глазами из-под нахмуренных бровей. Ниндзя даже не изменился в лице, лишь спокойно кивнул. Куликову захотелось матюгнуться. Наконец, гость подался вперед, пристально заглядывая в лицо Виктора немигающими глазами, сухо осведомился:

– Ты знаешь о том, что случилось с моей командой? Молчи, вижу, что слухи доходили и до твоих ушей. Все общение в «Малой Земле» почти полностью строилось на слухах и недомолвках, поэтому я и не любил там говорить. Но на всякий случай напомню: была у Ниндзя команда из трех человек, потом они погибли, а Ниндзя нет, так как он не ходил в тот последний рейд. Так?

– Так, – подтвердил Виктор, не понимая, куда клонит этот странный человек.

– Я хочу рассказать тебе истинную историю, но не перебивай, прошу тебя. Когда-то нас действительно было трое. Да-да, трое, ты не ослышался. Все в своем роде отличные мужики, хорошие люди, верные друзья. Нас связывала жажда познаний, мы с упоением пили все загадки Медузы, играли с ней безумно сложные шахматные партии. Никогда не носили огнестрельное оружие, не убивали без надобности и не гнались за добычей. Нам все удавалось, мы без потерь проходили там, где другие гибли. А потом наступил момент, который я бы мог назвать невыносимой легкостью бытия. Эдакая пресыщенность собственной неуязвимостью, потеря ориентиров в жизни, отсутствие сюрпризов. Пришла банальная скука. Медуза отдавала нам все, что мы хотели, кроме информации. Тщетно стараясь разгадать шараду, которая и была самой сутью существования Медузы, мы не продвинулись ни на йоту. Небо смеялось над нами, а тени играли с нами в прятки. И тогда кто-то предложил пойти в Янтарные Поля, которые мы ни разу не посещали из-за некоторых соображений. Предложил исследовать кратер, оставшийся после падения неизвестного небесного тела, от которого и расползлась в разные стороны эта Горгона, словно медуза под солнцем.