Сергей Тармашев - Наследие 2

— Молодец! — похвалил Ершов. — Выворачивай подсумки! Будем экспроприировать экспроприаторов! Если останемся в живых, я укажу в рапорте, что все выжили благодаря тебе! Потому что ты вел огонь чрезвычайно экономно, а позже поделился боекомплектом, вследствие чего стало возможным пойти на прорыв! Всё! Молодец, Ленчик, благодарю за службу! Оставишь себе один магазин к автомату и пистолет. Один хрен, ни то, ни другое тебе не нужно! А теперь вали от меня подальше и ложись спать! — Инвазивный лейтенант сгреб в кучу автоматные магазины и пачки с патронами, не позволяя им покатиться по склону ямы. — Бармалей! Наждак! Ко мне! Мы богаты, Шаро вам в жёны!

— Как это — спать?.. — выдавил из себя Леонид, трясясь от страха. — З… зачем? Лиги наступают…

— Уже нет, — усмехнулся Ершов. — Тот, кто ими командует, знаком с тактикой, хоть и в общих чертах. Как только он понял, что из Подгорного нас вырвалось слишком много и засада в этих развалинах не в силах нас перебить, он не стал губить своих солдат и приказал им отдать руины нам. Уродцы прекратили огонь и ушли вплавь через озеро, на севере эти развалины упираются в большую токсичную лужу! Две очень даже организованные толпы лигов обложили нас с остальных трех сторон. Деваться нам некуда, так что уродцы не спешат.

— Почему они не атакуют? — испуганно спросил Леонид. — Ведь их сотни! Если они бросятся на нас все сразу, мы погибнем!

— Уверен, что если бы ты командовал лигами, то давно уже бросил всех в атаку! — Ершов презрительно скривился. — Мы закрепились в развалинах, у нас выгодные позиции, танкам не видно, куда вести огонь, а жечь снаряды впустую — это роскошь. Кто знает, сколько у них снарядов вообще? Может, десятки, а может, всего несколько штук осталось. Стреляют они плохо, бегают ещё хуже. Зато мы стреляем очень хорошо, у нас инвалидности нет, и их командир это прекрасно понимает! Пока уродцы доковыляют по открытой местности до развалин, мы отправим к Шаро их не меньше сотни. И ещё кого-то перебьем, пока нас будут рвать на куски среди развалин. Итого, от полутора до двух сотен убитых и раненых лигам обеспечено. Тебе, конечно, было бы глубоко плевать на это, ты же потомственная мразь, Ленчик! Ничего, что я так прямо? Просто, кто ещё расскажет тебе правду, Малыш, как не добрый дядюшка Карлсон! Но вот их командир явно не твой родственник! — инвазивный издал короткий смешок. — Для него такие потери неприемлемы. Они ведь держатся друг за дружку с удивительным упорством! Потому и живы до сих пор. Он не станет губить личный состав. Лиги дождутся темноты и ворвутся в наши развалины практически без потерь. Мы ведь ни черта не увидим во тьме, ночных прицелов у нас нет, последний сломался одиннадцать лет назад. Зато у них есть нюхачи, которые учуют тебя в ночи не хуже зверя, и слепцы, которые услышат ещё лучше! Так что до наступления темноты мы совершенно свободны!

— Но… а как же… — Леонид понял смысл сказанного, и его зрачки расширились: — А что потом?!

— А потом ты умрешь! У!!! — Ершов метнулся к нему, делая пальцами «козу». Леонид в ужасе отпрыгнул назад и, не удержавшись, упал набок и сполз на полтора метра вниз под гогот двух штурмовиков, подбирающихся к своему лейтенанту.

— Отставить ржать! — рявкнул на них Ершов и подтолкнул одного в сторону Леонида: — Наждак, помоги господину командующему рейдом подняться, пока он не свалился в кислотную жижу! А то некому потом будет возглавить отдел планирования и послать тебя на старости лет в очередную задницу, из которой ты не вернешься!

Наждак, давясь от сдерживаемого хохота, ухватил Леонида за ногу и оттащил его от приближающегося дна ямы, заполненного густой лужей из ядовито-зеленого месива, курящегося едва заметным дымком.

— Вонь от лужи чувствуешь? — поинтересовался боец, отпуская Леонида. — Кислятиной пахнет?

— Нет, — Леонид развернулся головой вверх, предпочтя не злить инвазивных отморозков. Пусть издеваются, он этого так не оставит! Как только они вернутся в Центр, он расскажет отцу всё в подробностях! И подробностей будет намного больше, чем могут себе представить эти дегенераты!

— Это хорошо, — кивнул Ершов. — Значит, фильтры ещё держат. Так! — он обернулся к своим: — Свалили отсюда на позиции, резко! Мы — спать. Смена через час. Гражданских и господина командующего рейдом не беспокоить!

Штурмовики, ухмыляясь, подобрали отобранные у Леонида боеприпасы и полезли из ямы. Ершов улегся спать прямо там, где находился. Сержант роты охраны что-то сказал своим солдатам, указывая рукой на склон, и те принялись устраиваться для сна. Сам сержант подобрался к Леониду и тихо объяснил, соприкоснувшись гермошлемом:

— Сейчас надо отдохнуть. Вечером, когда видимость упадет, штурмовой взвод пойдет на прорыв. В сумерках нас не будет видно издалека, но в то же время мы ещё сможем ориентироваться на местности без освещения. Придется много бегать, так что сейчас лучше поспать. Я разбужу вас через два часа, господин старший лейтенант. У нас будет минут десять, этого хватит, чтобы поесть.

Сержант отполз на полметра и развернулся набок, поправляя автомат, чтобы не мешал спать. Леонид последовал его примеру. Осознание того, что где-то совсем недалеко затаились полтысячи лигов, жаждущих его крови, сильно давило на нервы, и он подумал, что в таких условиях заснуть решительно невозможно. Однако все вокруг лежали неподвижно, включая археологов, и оставшийся в тишине Леонид некоторое время перебирал в уме картины возможной гибели, одна ужаснее другой. Наконец вымотавшаяся психика взяла тайм-аут, и он погрузился в сон.

— Доктор Савицкая! — чья-то рука несильно, но настойчиво трясла её за плечо. — Просыпайтесь!

Виолетта открыла глаза и непонимающе посмотрела на смутно знакомое лицо, что-то бормочущее ей через какое-то грязное стекло… В следующий миг сквозь серую вату сонливости прорвалась память, и перед глазами замелькали события прошедшего дня: взрывы, стрельба, лиги, трупы, кровь… Она подскочила, панически озираясь в ожидании вновь увидеть перед собой беснующихся от ярости лигов, тащащих её на смерть, но кто-то крепко держал её за локоть и не позволил броситься бежать.

— Доктор Савицкая, успокойтесь, кругом свои, — это оказался Ершов. Инвазивный здоровяк убедился, что она полностью пришла в себя, и разжал стискивающую её руку железную хватку. — Нам нужна ваша помощь. Как самочувствие? Голова кружится?

— У меня была легкая контузия, — Виолетта машинально почесала гермошлем в районе затылка. — Немного плывет перед глазами и очень чешется голова… — Она посмотрела на инвазивного лейтенанта: — Так и должно быть? В смысле, чесаться?

— Это нормально, — кивнул тот. — Вам ещё слабо досталось. Повезло. Граната от РПГ разорвалась совсем рядом. Я думал, что вас в решето превратит. Угол дома спас, закрыл от осколков.