Сергей Тармашев - Наследие 2

Два года назад Леонид закончил обучение, получил лейтенантское звание и хорошую должность при штабе: отец взял его к себе в отдел. За прошедшее время он прекрасно вник во все тонкости штабных интриг и произвел благоприятное впечатление на начальство. Но для дальнейшей успешной карьеры ему требовался правильный послужной список. Если ты герой, неоднократно нёс службу за Периметром, подвергался опасности и рисковал жизнью ради Центра, то при наличии нужных связей можешь далеко пойти! Отец сказал, что Леониду необходимо послужить пару лет на должности, имеющей боевой статус. Разумеется, штурмовая рота, рейдовый батальон, полки охраны ГЭС и Военизированного Пояса — это удел простых смертных, предназначенных быть пушечным мясом. Избранные не рискуют своими жизнями понапрасну. Поэтому выбор пал на БОАР — Батальон Обеспечения Археологических Раскопок. Должности там боевые, как-никак, охранять археологов, ведущих раскопки, занятие небезопасное, в руинах запросто могут шнырять лиги. Но раскопки проводятся не каждый день, да и копают не наобум, все места так или иначе известны и сначала проверяются штурмовой ротой.

В результате Леонид в звании старшего лейтенанта получил капитанскую должность и принял командование второй ротой Батальона Обеспечения Археологических раскопок. Вот уже полгода он охраняет археологов, копающихся в руинах Красноярска, и с исполненным непростой судьбой взглядом рассказывает знакомым о своей тяжелой и опасной службе в кишащем лигами и нашпигованном смертельными угрозами мире за пределами Центра. На самом деле всё было продумано заранее, и идти на глупый риск не приходилось. Папа всё держит на контроле, и Леонид получает только те задания, выполнение которых не вызывает опасений. Обычно это раскопки на хорошо изученных местах. А чтобы исключить любые неожиданности, его солдат всегда усиливают взводом либо из штурмовой роты, либо из рейдового батальона.

Вот тут и обнаружилась ложка дегтя, как это обычно бывает. Периодически роту Леонида усиливали взводом Ершова. И этот инвазивный дегенерат с гипертрофированными мышцами — сразу ясно, куда вместо мозга природа направила все свои силы в день его рождения, — всякий раз ведет себя не просто возмутительно, а оскорбительно и преступно! Мало того, что он насмехается над старшим по званию, всевозможными способами намекает на то, что Леонид папенькин сыночек, которого «тщательно оберегают даже от дождевых капель». Так ещё и демонстрирует собственное превосходство, стремится подчеркнуть незнание Леонидом специфики этой дурацкой службы, которая вообще предназначена для выходцев из электората, и ни в грош не ставит субординацию и единоначалие! Сказать, что Ершов его просто бесит, — означает ничего не сказать!

— Папа, этого дегенерата надо отдать под трибунал! — рвал и метал Леонид после первых совместно с Ершовым раскопок. — Он издевается надо мной! Хамит старшему по званию и должности! Прямо при подчиненных! Весь его взвод дебилов хихикает над его тупым стёбом, почти не прячась! Давай, я подам рапорт! Его надо привлечь за невыполнение моих приказов!

— Мы не можем этого сделать, Лёня, — поморщился отец. — Это был бы политически и стратегически неграмотный ход. Шумиха на ровном месте вокруг Ершова сыграет против тебя.

— Как это на ровном месте?! — задохнулся от возмущения Леонид. — Он прилюдно не выполняет мои приказы! Это нарушение Устава! Нарушение субординации и единоначалия!

— Что именно он не выполняет? — устало вздохнул отец. — Твои приказы «Молчать!»? Так он и не должен. Учитывай, что любое боевое подразделение, которое я выбиваю для усиления твоей роты, на самом деле не должно этим заниматься. Раскопки усиленно охраняются, только если они проводятся на территориях повышенной опасности. Для получения такого статуса необходимы рапорты разведки, зафиксированные случаи боестолкновения с лигами, доклады археологов, обосновывающие обязательность проведения раскопок в опасном месте, и так далее. Решение принимается Президентом! Во всех остальных случаях охраной раскопок занимается БОАР, для этого он и существует. Никто, кроме Президента, не может присвоить раскопкам особый статус, не в моих это силах. Но ради твоей безопасности я могу порешать вопрос, сам знаешь с кем. Он своей властью может направить свободный боевой взвод в район раскопок, в котором находишься ты, с целью проведения разведки, отлова рабов или выполнения иных задач. Но в этом случае приданный взвод формально тебе не подчиняется, он просто находится с тобой на одной и той же территории, работая по собственному плану. Разумеется, их предупреждают о том, что они поступают в твое распоряжение, но данное указание не более чем личная просьба генерала, высказанная командиру взвода. И Ершов прекрасно понимает это. Отказывать генералу не в его интересах, вот он и вымещает на тебе своё недовольство так, как может.

— И мы будем это терпеть?! — возмутился Леонид. — От какого-то перекачанного дегенерата?!

— Конечно, будем, — подтвердил отец. — Только не мы, а ты! Мне он не мешает и надо мной не подтрунивает. А для тебя это полезный опыт. Учись общаться с противником, победить которого в открытом противостоянии ты не можешь. На этом искусстве строится вся наша борьба за власть, не важно, с кем приходится её вести: с конкурирующими семьями или оппозицией. Ты же видишь, что мы не спешим уничтожить оппозицию физически, хотя теоретически это нам по силам, сейчас позиции Президента особенно сильны. А почему мы этого не делаем и терпим их столько лет, твое мнение?

— Мы выжидаем нужного момента? — предположил Леонид. — Уточняем списки врагов?

— Списки давно известны, — усмехнулся отец, — пофамильно и с точностью до одного человека. И именно потому мы их и не трогаем. Хорошо известный противник гораздо менее опасен, нежели неизвестный. Эта оппозиция умеренна и знает своё место, хлопоты с ней вполне переносимы. Если истребить сегодняшних недовольных, завтра на их место придут другие. И они сделают выводы, можешь не сомневаться! Разоблачить их будет на порядок труднее, а разгромить — тем более. Помни, что все мы живем внутри одного Периметра. Всякий риск должен быть не только оправдан, но и тщательно продуман, взвешен и подготовлен.

— Только Ершов своего места не знает! — запальчиво возразил Леонид. — Этот выскочка вообразил, что ухватил судьбу за хвост и теперь может позволить себе вольности по отношению к представителям правящих семей!

— Во-первых, он своё место знает, и ещё как! — терпеливо объяснял отец. — И твоё тоже, кстати. Из-за того и наглеет. Ершов понимает, что ты в БОАР ненадолго, а он в штурмовой роте навсегда. Тебя через полтора года повысят и направят на хорошую должность с перспективами роста, а ему так и бегать под лиговскими стрелами, копьями и пулями, пока на очередной операции какой-нибудь уродец не отправит его к Шаро Предрекшей. Ему терять нечего, дальше внешней среды не пошлют, а в штурмовой роте всегда некомплект, мало кто оказывается настолько глуп, чтобы идти туда добровольцем. Ершов, к твоему сведению, единственный за последние двадцать с лишним лет. Он заработал статус инвазивного в первом же бою, с тех пор дураков нет. Так что убирать его из штурмовой роты никто не заинтересован.