Ольга Амбарцумова - Спецкор. Любовь и тигры

А потом был Белый Город, город-призрак, практически не пострадавший при ударе. С нелепыми, горящими при свете утреннего солнца фонарями, со следами прошедшей радости. Даже раскладные столы на улицах, с которых вечером раздавали праздничное угощение, были не разбросаны, а аккуратно составлены вдоль стен. Отсюда люди просто ушли. А из города просто вынули душу.

Среди общего безмолвия глаз схватил удивительный кадр — некоторые двери были подперты кирпичами, или просто поленьями. Действительно — к чему запирать на замок, заставляя новых хозяев ломать двери? Заходи и пользуйся. Значит, хотят вернуться и те, кто ушли? Может, и рассчитывали, человек никогда не расстается с надеждой, но вот только пока опустевший город казался опасным. Так живым кажется опасным труп — нет желания поворачиваться к нему спиной, пусть и лежит покойник тихо и не шевелится. Впрочем, шевеление в покинутом городе было, далеко не все ушли отсюда, и они провожали нас взглядами. Пока спокойно и равнодушно, но очень скоро все движущееся в секторе ответственности будет рассматриваться через прицел, и оцениваться с точки зрения опасности.

Память — не запись видеокамеры — она мало чего сохранила из того, что я делала в том странном мире. Что-то мы снимали, кого-то спрашивали. Нам отвечали, или просто скользили мимо, словно считая нас неодушевлённым препятствием. К нам подходили какие-то люди и что-то спрашивали, Марат отвечал им, они крутили пальцем у виска и отходили, или просто смотрели странно и оставляли нас в покое.

В это утро каждый делал то, что считал для себя главным, и мало обращал внимания на остальных.

Потом был провал в памяти, и следующим кадром Марат тряс меня, как грушу, несмотря на предупреждающее ворчание Крохи, и кричал: — «Диана, приди в себя! Нам надо уходить! Космопорт практически не бомбили, это значит, что захватывать его будут в первую очередь! Надо сматываться, пока не стало поздно!», — но я в ответ только упрямо мотала головой, не раскрывая рта — не хватало еще прикусить язык от этой тряски. Он же у меня почти главное орудие труда!

А потом Серж спокойно сказал: «Все равно уже опоздали», — и мы стали смотреть, как на посадку заходи космический корабль.

В отличие от виденного мной лайнера, этот не напоминал самолет ни единой черточкой — больше всего это чудище походило на перевернутый и решивший полетать стадион. Такая же полусферическая форма, и сбегающие к полю трибуны. Высота тоже соответствовала и даже «лапы» опор и вынесенные на штангах двигатели — напоминали мачты освещения и прочие архитектурные изыски.

Но любоваться на парящую в небе конструкцию довелось недолго — стремительно снизившись, маленький с такого расстояния кораблик завис, хотя сравнение со зданием космопорта выдавало истинные размеры — не менее чем шестиэтажный дом в высоту! А в следующий миг корабль стоял на поле. Перед самой посадкой под его днищем что-то ярко вспыхнуло, направленные в ту сторону камеры «мигнули» изображением.

Забыв об опасности такого ротозейства, мы смотрели во все глаза, ожидая начало выгрузки десанта, но стремительно убегавшие секунды не приносили ничего нового. Наконец оператор рискнул оторваться от своей аппаратуры и, видимо, перекрутил назад запись, чтобы просмотреть с увеличением. Из выданной им тирады цензурным было только начало — «ерш твою меть!». А я для себя отметила великолепное знание Моретти «великого и могучего». Но закончил Серж вполне понятно «они его сбили!», и расплылся в счастливой улыбке, на что Марат буркнул: — «Чему радуешься? Теперь пощады не будет…». И улыбка оператора погасла.

И вот теперь мы улепетываем подальше, рассчитывая отсидеться в какой-нибудь глуши, без особой на то надежды.

Сначала шли над дорогой, уходящей из города — параллельно побережью. Путь ухода недопраздновавших горожан был хорошо отмечен брошенными на обочинах машинами. Городские автомобили «повышенной проходимости», несмотря на всю их крутизну и немалую стоимость, не выдержали даже обычного проселка. Но брошенных заодно людей не наблюдалось.

Положа руку на сердце — не знаю, что бы сделала, если б внизу кто-то нуждался в помощи. Впрочем, имело ли какой-то вес мое мнение, я тоже не знала — обнаружила, что мои спутники давно уже принимают решения, ни о чем меня не спрашивая. Да и вообще как-то отдалились. Каждый замыкался в себе, пытаясь разобраться с увиденным и пережитым.

Только Кроха не демонстрировал отстраненный и погруженный в себя взгляд. Он же первым приветствовал мое «возвращение» радостным шевелением усов и подмигиванием, а потом совершенно невозмутимо уставился в окно. Ну и правильно.

А мне самое время оценить состояние спутников, все же я тут вроде как главная. Была, по крайней мере.

Марат мне не нравился совершенно — будто высеченное из камня лицо, на котором не отражается никаких эмоций. Скорее всего, сейчас он разрывается между противоречивыми мыслями, и куда заведёт его процесс принятия решения — непонятно совершенно.

Серж отбросил свою обычную веселость, он целеустремлен и сосредоточен. Этот уже все для себя решил, осталась мелочь — понять, что это за решение, и как оно соотносится со мной. Пока же, оператор — единственный, кроме Рыси, занят делом — он внимательно осматривает землю и негромко сообщает что-то нашему пилоту.

Рысь… Оля выгладит плохо и явно держится из последних сил. На лице высохшие дорожки от слез. Неудивительно, это ведь мы перекати поле, а у нее в городе были друзья и знакомые — где они теперь? Где-то в этой круговерти пропал Викинг — перед моим возвращением они умудрились крупно поругаться, но на фоне событий вся шелуха обид кажется совершенно незначимой. Но, к сожалению уже поздно, и неизвестно предстоит ли им новая встреча — вихрь событий легко разбрасывает пушинки людских судеб, хотя насчет их чувств я не была уверена. Несмотря на все их противостояние с админом, не заметить, что тут кроется что-то большее, мог бы разве слепой, ну или влюбленный. Приходилось признать, что они-таки сами до сих пор ничего не поняли. И теперь уже неясно, успеют ли понять.

Взгляд опять переместился на последнего члена команды — развалился на вещах и одобрительно посматривает в мою сторону, в глазах странные искры и твердая уверенность, что проблемы надо решать по мере их поступления. Спасибо, Кроха, приятно знать, что на кого-то всегда можно положиться как на каменную стену.

— Оля, — Серж заговорил чуть громче, — надо уходить левее, срежем угол и пойдем над дорогой к горам. С беженцами нам не по пути — они оставляют слишком заметный след, и первый удар наверняка будет направлен по ним.

Марат согласно кивает, и коптер сразу заваливается на левый бок. Вот значит как… Никогда бы не подумала, что судьба других людей будет интересовать меня в таком разрезе — смогут ли они отвлечь внимание охотников от меня. И ведь такой подход совсем не вызывает протеста в душе, мы просто выбираем собственную судьбу. И совсем не факт, что этот выбор более счастливый. Но вот поинтересоваться планами стоит: