Олег Верещагин - Никто, кроме нас!

по контролю А.Д. Басманова

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА

21 мая с.г. я прибыл по служебной надобности на проходную завода РТЗ. Пропустить меня отказались, мотивировав это тем, что на заводе идет вывоз устаревшего оборудования. Я все равно прошел, чем объясняется двойной перелом нижней челюсти вахтера гр-на И.П. Голутвина. На территории завода в выходной день мною была обнаружена группа из четверых человек. На мое предложение предъявить документы, сделанное после предъявления моих документальных полномочий, один из них достал деньги (в т. ч. драгметаллки, позднее оказавшиеся фальшивыми), чем объясняется вывих запястья и перелом лучевой и локтевой костей гр-на Д.М. Скачко. Трупы граждан В.А. Кодишвили и П.С. Дадия, как и проникающее ранение в живот гр-на Н.Н. Уськина, объясняются тем, что указанные граждане в ответ на вежливое предложение лечь на землю с руками на затылок достали незарегистрированные пистолеты и попытались произвести выстрелы в моем направлении. Сотрясение мозга и разрыв мошонки директора завода РТЗ гр-на А.С. Хоменко объясняются тем, что он не проявил готовности к сотрудничеству и попытался помешать исполнению моих служебных обязанностей путем выкидывания связки ключей от сейфа в окно.

Вывоз оборудования производился не только без санкции, но и в прямое нарушение распоряжения градоначальника, а также в нарушение указа Вождя о полномасштабном восстановлении предприятий класса 3.

Гос. уполномоченный ком. по контролю

титулярный советник Антон Дмитриевич Басманов

23 мая 20… г.

Степа, здравствуй.

Я был очень удивлен твоим письмом, так как думал, что вы с Лешкой служили вместе. Только поэтому и не написал тебе сразу, извини. Я бы непременно сделал это, хотя тогда не успел с ним поговорить. А ведь хотел расспросить про тебя как раз, удивился и обрадовался этой встрече, удивился и тому, что вы не вместе, но перебросились только парой слов перед взлетом. Но раз так – рассказываю, хотя очень тяжело.

14 октября 20… года, уже после войны, на трассе Яркенд – Хотан уйгурскими бандитами была атакована госпитальная колонна индийских гурков. Ты, я понимаю теперь, выходит, не слышал, что наш полк и сборный погранполк спецназа были приданы северо-восточной группе индусов – по Тегеранской договоренности, про нее ты, конечно, читал. Мы выбрасывали погранцов на помощь, тут я Лешку и увидел. Я еще думал – а где же ты? В общем, мы говорили минуту, не больше. Потом, вечером, мы забирали 200 и 300.

Лешка командовал заслоном, они были в первой заброске. В общем, к машинам с ранеными они уйгуров не пустили. Гурки его и вытащили. Только уже мертвого. Шесть осколочных, а в спину – штук тридцать колотых. Пулемет у него уже потом, на перевалочном, из рук смогли забрать.

На Тамбовщину его не возили, я потом узнал краем. Похоронили на кладбище Кашагрского погранотряда. Это я на случай, если ты поедешь.

Надеюсь, что у тебя все хорошо. Мои нашлись еще во время войны, живые. Ты-то не женился? Рано, наверное, еще. Я часто вспоминаю нашу войну и все, что было. Адрес на конверте. Если что – пиши, приезжай, хоть один, хоть с семьей.

Логинов А.Р., полковник армейской авиации России

и твой боевой товарищ.

Генка, ты фамилию не поменял?

Удивлен? Я тоже удивился, когда узнал, что набирать мальчишек в Русскую стрелковую школу в Питере к нам в Воронеж приезжал какой-то Геннадий Сергеевич Путин. Жаль, что я не сразу сообразил, был занят в летнем лагере, а когда узнал поточнее – ты уже уехал.

Да ты, может, меня уже и не помнишь? Ну-ка, ну-ка – кто заставлял всех лазить по канату «без рук»?

Честно сказать, я потом долго думал, что виноват перед вами – бросил вас, поторопился, а надо было сначала вывести вас куда-нибудь, а потом уж уходить. Да и получилось у нас сначала не так уж хорошо. Мы с ребятами пару раз напали на колонны, а потом на гарнизон в одной деревне. Но я оказался бездарным командиром и погубил ребят. Физкультура одно, война – другое, да еще партизанская; нас выследили по мусору у лагеря. Почти все погибли. До сих пор не могу себе простить.

Я был ранен, в фильтрационном лагере чуть не умер, потом – бежал и добрался до Воронежа. Воевал сперва у ополченцев, потом в ЧЗБ. А после войны так и осел в Воронеже. Если честно – не смог я вернуться в Тамбов, потому что там вспоминал бы все время про ребят. И даже узнавать ни про кого не стал. А когда сообразил, что ты и есть ты – то обрадовался.

Я пишу-то зачем. Я просто хотел попросить у тебя прощения за всех. Это важно. Для меня важно.

Напишешь ли в ответ?

Антон Анатольевич,

ваш бывший физкультурник.

Темка, привет!

Вообще это свинство – столько не писать. Я тебе написал аж целый один раз, а ты мне сколько в ответ? Всего один раз.

Короче, погорела моя мечта. Поглядели на комиссии, что у меня пальцев как бы не хватает – и посоветовали подумать про что-нибудь приземленное. Я спросил, а что, летают когда – пальцами машут? Да еще на ногах? Они мне сказали, чтоб я не умничал, молод пока. Я тоже сказал. В общем, когда меня с суток выпустили, то я с горя забрал мамку и сестер и уехал в город Гавану, откуда тебе и пишу сейчас. Город хороший, народ отличный, Фидель еще жив, а на первом гидрокомплексе, который мы тут строили, я самолично на высоте сорока метров написал: «МИРУ – МИР!» Ругали долго и даже вычесть из зарплаты хотели, но местные власти вступились, тогда меня на всякий случай премировали. Я подумал-подумал, понял, что летчиком мне стать не дадут, и решил учиться на гидроинженера. Благо далеко ходить не надо, вуз прямо в Гаване открыли, наши, кстати. Сейчас на четвертом курсе. Поздравь – пру на красный диплом. Чуть что не по-моему, я сразу всем профессорам в нос нашим первым комплексом тыкать начинаю, его из окна видно. Они лапки вверх и оценку в зачетку.

Кстати, думаю жениться. Тут на втором учится таааааааааааааааааакая норвежечка! Мечта викинга. Я за викинга сойду? Как думаешь?

Темыч, как Ленок поживает? Вы же с ней уехали тогда. Как первенца назвали?

Жму руку!

Леха.

Леша, здравствуй.

Посылаю тебе вырезку из газеты, Леша. Это в последний год войны было, Леша, под Триестом. Мне даже ничего не прислали, только эту вырезку, извещение и ордена – наш и сербский. А писать про это я не могу. Сам прочтешь.

Тема успел оставить мне сына. А на счастье у нас времени не хватило. Сына назвали Никиткой, в честь сына М. Т. Он уже спрашивает, где его папа. А я не знаю, он не поймет, наверное, если я расскажу.

Лена Рябинина (Иверцева)