Александр Афанасьев - Россия всегда права!

Портом приписки судна был Вильгельмштадт [37] В нашем мире не существует. Крупный порт на западном побережье Африки, построен немцами. , но нанятая мною команда, все русские, с Одессы – перегнали контейнеровоз в Средиземное море и поставили на судоремонтную верфь в порту Бейрута. Там судно капитально переоборудовали по чертежам, которые были разработаны военно-морским министерством как базовые для переоборудования судов на время особого периода.

Особый период – это предвоенное состояние. На Российскую Империю произвело большое впечатление то, как германские подводные лодки во время Мировой войны парализовали не только военное, но и коммерческое судоходство в Атлантике. Хоть мы и не критически зависим от состояния морской торговли – был разработан проект быстрого увеличения тоннажа авианосного флота за счет переоборудования в десантные корабли-вертолетоносцы гражданских судов – сухогрузов и контейнеровозов. Но борьба с подводными лодками – таким было только официальное объяснение разработке переделанных контейнеровозов. На самом деле этот проект нужен был на случай, если мы вынуждены будем вторгнуться в державу, находящуюся за пределами европейского континента и обладающую очень мощным флотом. Нам нужно будет в критически малый промежуток времени нарастить мощь своего авианосного и вертолетоносного флота для того, чтобы быстро перебросить по морю очень крупные соединения пехоты со средствами поддержки и даже бронетехникой. Гражданские суда под нашим флагом, которые можно за срок менее месяца переоборудовать в вертолетоносец, способный принять три-четыре поисковых или десантных вертолета и батальон пехоты с какой-то техникой и припасами на первое время – нужны нам были именно на время особого периода. По этой же самой причине строительство некоторых типовых серий контейнеровозов и сухогрузов субсидировалось из казны.

Кстати, вопрос на сообразительность: зачем стране, у которой в настоящее время есть одиннадцать полноценных авианосцев с катапультами, тратить немалые деньги на разработку истребителей-бомбардировщиков реактивного взлета-посадки?

Ага, для поддержки отечественной инженерной школы, точно.

Переделка была замечательна тем, что по внешнему виду контейнеровоз остался контейнеровозом. Зато изнутри…

Из контейнеров, загруженных на контейнеровоз, сделали что-то вроде казарм как минимум на усиленную роту, склады для хранения припасов, саму палубу подняли. Укрепили корпус судна и даже сделали что-то вроде сотовых водонепроницаемых переборок для повышения живучести судна. В надстройке изнутри поставили дополнительное бронирование, чтобы судно могло выдерживать обстрел… скажем, с вертолета. В нескольких контейнерах находился разведывательный штаб с полным комплектом аппаратуры. Сама аппаратура связи и разведки была частично замаскирована под обычную аппаратуру, частично находилась на выдвижных вышках.

Поверх этого всего поставили жаропрочную палубу, пригодную для того, чтобы с нее могли взлетать даже истребители вертикального взлета-посадки, и поставили довольно сложную конструкцию для обеспечения скрытности. Трудно описать этот механизм, можно сказать только то, что в транспортном положении судно выглядит как контейнеровоз, доверху набитый контейнерами, а в боевом положении все это раскрывается, и перед вами возникает площадка на три посадочных места для средних вертолетов и два – для тяжелых.

Кроме того, на этом судне был полный комплект аппаратуры для управления беспилотниками, хранились два беспилотника самолетного типа и один вертолетного со всем необходимым для запуска. Хранилось здесь и все необходимое для устройства плавучего причала, а также несколько лодок RHIB среднего и тяжелого класса.

Короче, за казенный счет я оказался владельцем крупного судна для поддержки специальных операций. С ним я мог оперативно действовать в пределах до пятисот километров от береговой полосы: проводить разведку, высаживать и эвакуировать разведгруппы, проводить гуманитарные операции. А если мне по сходной цене продадут пару истребителей вертикального взлета-посадки, то я могу даже вести маленькую частную войну.

Вот что значит детская дружба с Его Величеством! Шучу…

Затем я приобрел вертолеты. Компания Сикорского под видом гражданских продала мне два своих гиганта восемьдесят девятой модели в варианте для поддержки специальных операций, то есть с радарной системой от истребителя, штангой для дозаправки в воздухе, комплектом оборудования для обеспечения возможности полета в кромешной тьме, аппаратурой РЭБ. Не было только оружия и турелей под него – но это дело легко поправимое. Покупали, покупаем и будем покупать…

Стрелковое вооружение, включая легкие и тяжелые пулеметы, мне, только что ставшему дилером бельгийской FN и богемской «Заводы Шкодовы», и вовсе проблем не составило.

Зачем мне такая махина? А вы знаете, что происходит в Мексиканском заливе? Там нефтяные вышки, а боевики стараются напасть на них. Таскают наркотики. С западного побережья Мексики рекой течет амфетамин и синтетические наркотики с Гонконга, попадается даже героин. В Мексике особо ширяться некому, денег нет, поэтому вся наркота идет в Штаты. Поговорить с нужными людьми, пара презентаций, пара счетов на Багамах, где их не достанет Служба внутренних доходов САСШ, немного пообщаться со службами безопасности нефтяных компаний – и вот тебе контракт на обеспечение безопасности в зоне Залива. Или несколько. Такие тяжелые вертолеты мне не нужны, куплю несколько легких, поставлю пулеметы, несколько снайперов с тяжелыми винтовками, легкие пулеметные и артиллерийские катера – вот тебе и дело. Дел вообще полно, только успевай поворачивайся.

Но сначала надо сделать то, ради чего все это сделано.

В Бейрут, город, где я не был почти тринадцать лет, я прибыл рейсом авиакомпании «Пан-Американ» из Майами. Когда огромный, двухпалубный «МакДонеллДуглас» начал разворачиваться над заливом, чтобы занять место на посадку – к глазам подступили слезы. Но я сдержал себя.

Офицеры не плачут. Это память сочится из глаз.

Аэропорт восстановили полностью. Тогда – в девяносто втором – за него шли тяжелые бои, аэропорт был нужен как плацдарм для высадки. Сейчас был построен дополнительный, третий терминал, сверкающий на солнце причудливыми гранями огромного стеклянного кристалла. И лишь большой, рубленный из русской березы крест у самой длинной полосы, встречающий и провожающий самолеты, напоминал здесь о крови, которая была пролита.

Со своим дипломатическим паспортом я прошел таможню по зеленому коридору. Работал кондиционер, в самом здании аэропорта, в посттаможенной зоне шла бойкая торговля – Бейрут. Глядя на веселых, уверенных в себе людей, трудно себе представить обгорелые развалины и страшный трупный запах, который висел над городом подобно смогу.