Андрей Фролов - Бинарная плащаница

В наступившей темноте все трое отстегнули легальные «балалайки» с личностями сотрудников частного оборонного агентства, вместо них вставляя в затылки взломанные и перепрошитые чипы. Еще раз сверившись с часами – до закрытия инкубатора оставалось двадцать минут, – выбрались из машины и переулка.

Направились к стеклянным дверям, фрагменты которых были заколочены фанерой. Шли кучно и нарочито не по прямой, приближаясь к зданию хитрым зигзагом, держась в «слепых зонах» камер внешнего наблюдения и обходя сканеры СБА. Внутри спешить не стали, немного покрутились в просторном светлом холле, спрятавшись за колоннами и якобы осматривая информационные табло.

Наконец, к выходу устремился шумный поток усталых птенцов инкубатора, волнами огибающих рамки наноскопов. Еще во время первого визита, столь же скрытного, Фарахани выяснила, что ни металлодетекторы, ни сканеры на входе не работают. Выделяемой производственному комплексу энергии и без того едва хватало, чтобы поддерживать жизнь в системе канализации и водоснабжения, а также давать свет на этажи, заполненные сотнями швей.

До Инцидента в здании располагалось много предприятий. Небольшие частные конторы, набирающие вес; фирмы-однодневки, аффилированные с корпорациями, но выведенные из их рядов для получения инкубаторских льгот; офисы компаний, делающих первые шаги в бизнесе. Сейчас в «Джадве-4» не осталось почти никого. Только швейная мастерская, обменявшая мощь станков на дешевую рабочую силу, да прессовальный цех переработки сухого мусора…

Единственный охранник за длинным изогнутым столом, где когда-то умещался многоголосый батальон секретарей и стражей порядка, провожал уходящих рабочих ленивым взглядом. Изредка помахивал на прощание кому-то из знакомых, зевал и немного завидовал. В районе, где СБА еще сохранила остатки силы, он вообще не понимал, зачем занимает свой пост. Но за сохранность свежепошитых трусов и курток пожилому сторожу платили, пусть и немного, и тот был готов скучать, проводя ночи за чтением.

Хуго уточнил текущее время.

Совсем скоро электричество выключат и на нижних этажах, оставив освещенными только холл, и тогда «Джадву» окутает настоящая темень. А две минуты назад, если машинист продолжал в точности следовать плану, Даниэль должен был широко размахнуться, забрасывая воображаемую сеть в глубины местного электронного моря…

Приманка была весьма бесхитростной и не рассчитанной на вдумчивый анализ. Просто слух, не более. Сплетня, запущенная в сеть Анклава по цепочке виртуальных личностей, детальная проверка каждой из которых сразу раскроет надувательство.

Но слухи и сплетни на протяжении веков по праву считаются главными врагами здравого смысла. Заставляют верить, искренне поражаться и передавать информацию все дальше и дальше, словно вирусную инфекцию.

Сетевые сплетни, о чем прекрасно знали и Энквист, и Невроз, значительно сильнее. Они единовременно втягивают в обсуждение не двух-трех кухонных болтунов, а сотни и даже тысячи «экспертов», считающих своим долгом прокомментировать, оценить, указать на несоответствия и привести ряд сравнений. С момента появления на планете первого IRC-протокола люди всерьез полагали, что их мнение важно другим, бесконечно уникально, абсолютно незаменимо и представляет немыслимую ценность.

Привлекая внимание должного числа таких «экспертов», цифровой слух быстро набирает новый вес, переходит в иную категорию. Пусть на предельно короткий промежуток времени угодив в центр сетевого внимания, даже самая отъявленная выдумка способна стать вещью в себе, ловко подменяя понятия и лишая повода к подозрительности, поиску истоков и первопричин…

И вот пару дней назад кто-то из завсегдатаев центровых дискуссионных площадок прослышал, что некая таинственная группа ищет во Франкфурте уцелевшие лаборатории Сорок Два. Мнение тут же погребли под толщью критики, насмешек и параноидального бреда.

Но еще через несколько часов совсем другой виртуал Жицкого подтвердил, что в прошлом месяце в Анклаве Монреаль нашлись сразу две заброшенные лабы, причем при обыске одной пролилась кровь. Ремарка, в свою очередь, всколыхнула новое кратковременное цунами конспирологических теорий, обвинений верхушки СБА в укрывательстве всей правды о противостоянии цифровому террору Пророка и издевательств над источником информации…

Этого в принципе было бы достаточно, но Хуго решил действовать наверняка. Потому сконструированные Даниэлем виртуалы забросили в сетевые массы еще несколько «маяков», так или иначе связанных с новостями про секретные электролабы. Маяками стали: «Кромлех», Колорадо и живопись.

Если из глубин ледяных, неприветливо-свинцовых и неспокойных вод анклавной сети за «горностаями» до сих пор наблюдал кто-то незримый, умеющий свиваться в кольца и уходить ко дну, он обязательно заметит наживку…

Заглотит ли? Это людям Энквиста предстояло узнать совсем скоро, когда по местным серверам расползется финальный слух: бесконечно ценное мнение занюханного безымянного таксиста, опубликованное для всеобщего обозрения. Мнение недоверчивого циника, скептика и сквернослова, только что доставившего очень странных пассажиров к полупустому бизнес-центру «Джадва-4», закрывающемуся на ночь.

В этом сообщении не будет почти ничего любопытного и достойного критики – сеть ежедневно терпит и хоронит миллионы подобных «новостей», суждений, точек зрения, «приватных» дневниковых записей и умных комментариев. Но в последующем сетевом диалоге с коллегами извозчик обязательно упомянет клады Сорок Два, о которых только и болтали пассажиры во время поездки…

Выходившие на улицу работники инкубатора позволили остаться незамеченными.

Без лишней суеты обогнув пост «охранника» за колоннами холла, Назанин, Гордон и Хуго прошагали к одной из аварийных лестниц. Не той, что после отключения лифтов использовалась ежедневно, а запасной, почти заброшенной.

– А если никто не придет? – шепотом поинтересовалась Наза, опускаясь на корточки и отмычкой вскрывая механический замок.

– Придет, – убежденно ответил швед, вспоминая слежку, спешно устроенную за ними во время прошлого посещения Анклава. – Иначе просто осмотрим лабу и уйдем по резервному плану. Вперед.

Едва приоткрыв скрипучую дверь, группа ручейком проскользнула в темноту лестничной клетки. Прежде чем отпустить створку, замыкавший троицу Гордон протянул ручищу, прилепив над дверной коробкой первую микрокамеру на липкой основе.

Затем замок глухо щелкнул, и «горностаи» остались во тьме, где только усиленное электроникой зрение Энквиста позволяло видеть остальных не хуже, чем днем.