Андрей Фролов - Бинарная плащаница

Длинноволосый надолго задумался.

Затем пожал плечами, подвергая услышанное законному сомнению.

– Если спортсмен не станет тренироваться, грош ему цена, и победить не поможет никакое чудо. Но выдержать изнурение, боль и напряжение чемпионата ему помогает вера, ты задумывался об этом? В себя, в высшие силы, в упорство. Без веры нет человека.

– Именно так! – поддержал Искатель, словно нейкист наконец-то дал ему отличный пас. – И у каждого она своя, со своими покровителями и молитвами. У смертельно больного это вера в изобретение нового лекарства. У осужденного на пожизненное заключение – во внезапную амнистию. У попавшего в беду – в долгожданное спасение, труднообъяснимое с рациональной точки зрения. Моим чудом должен стать ты. И твоя картина. Прими же мою руку, и двинемся вместе?

– До чего же ты закостенел! – вспылил Иосиф, опуская руку на карман с п-вирусом. – До чего же глуп, будь оно неладно!

Нахохлившаяся цапля вдруг стала выше, угловатее, злее, заставив «священника» усомниться в верности выбранной стратегии диалога.

– Я верил , мои братья тоже, и нам было даровано чудо. Увы, немногие из нас уцелели или не стали минусами, но мы узрели… Теперь я знаю, что по ту сторону Цифры есть нечто . Нечто феноменально-сильное, пробивное, как росток бамбука во влажной почве. Или зарождение жизни на Земле, если верить дарвинистам. И это не просто артефакт системы или программный сбой. Это начало чего-то нового…

– Я хочу видеть картину, – проигнорировав оскорбительную и злобную вспышку, твердо ответил Искатель. – Хочу обратить ее на пользу тебе, нейкистам и себе самому. Позволь вкусить твоей непоколебимой веры? Имея ее в руках, мы способны сами стать богами! Оглянись, последователи Поэтессы так близко подошли к порогу. Быть может, именно тебе предопределено сделать последний шаг?

И снова Иосиф замотал головой, сокрушаясь над неразумностью собеседника. Вздохнул, проверив светящиеся часы, вытатуированные на запястье виртуала.

– Ты говоришь так же, как Сорок Два. И я в третий раз указываю на это опасное сходство. Но Пророк брел вслепую, спотыкаясь и наступая на собственные шнурки, а я увидел свет… – Он встал с кресла, чуть не заставив «священника» броситься вперед, чтобы попытаться удержать. – Ты изначально боишься поверить. Отрицаешь, наделяя нечто, неподвластное твоему пониманию, функционалом удобного тостера. Ты замкнут на себе, «всесильном человеке». Ты эгоист, отче… или кто ты там на самом деле есть…

– Постой, прошу! – Человек в черном сложил ладони, умоляя не прерывать разговора. – Ты не хуже меня знаешь, что изредка, еще сильнее распаляя атеистов и скептиков, чудеса случаются и с теми, кто не расстилал коврик по пять раз в день. Знаешь, что время от времени чудеса посещают самых недоверчивых, твердолобых, зашоренных. И от этого становятся еще более желанными и ценными. Как джекпот! Как шанс на то, что среди миллиардов жителей планеты некто огромный и сильный, попирающий небеса, заметит именно тебя… Яви мне такое чудо?

– Ты слеп, – с грустью отрезал Иосиф. – И совсем не готов. Никто в мире не готов…

– И все же я продолжаю просить. – Теперь «священник» тоже поднялся на ноги, машинально оправляя края одеяния и глядя декомпилятору прямо в виртуальные глаза. – И когда я приду, умоляю – не гони. Дай шанс. Уверен, это может стать началом великой дружбы…

Несколько секунд нейкист не отводил взгляда. Но затем веки его сомкнулись, а голова на тощей шее замоталась в разные стороны.

– Ты не придешь, – тихо ответил он, завершая беседу. – Прости, отче, но этот выбор ты сделал сам. Всего доброго, Искатель, и я надеюсь, что больше мы никогда не увидимся…

Сначала в проведении регулярных «молебнов», как называл их Кончар, существовала острая необходимость. После бегства от Пророка своего рода импровизированные проповеди, читаемые лидером собравшихся на острове людей, поддерживали боевой дух и не давали окончательно поверить в собственное предательство общего дела, бурно кипевшего на цивилизованной половине планеты.

Затем, когда на русской Станции что-то пошло наперекосяк, проникновенные измышления Плотника не позволяли декомпиляторам окончательно раскиснуть, стискивая души и людские сердца коваными ободами искренних слов и веры в общее дело.

Когда море перестало штурмовать побережье, проснувшийся на юге вулкан замучился плеваться огнем, закурил долгоиграющую трубку, а над убежищем впервые за четырнадцать месяцев пролетел первый самолет, беседы о Цифре стали настолько привычными, что выжившие уже не представляли себя без общих сходок.

Тем не менее, как четыре с половиной года назад, так и сейчас, выходя к двум десяткам единомышленников и раздумывая, с чего бы начать, Бифорд волновался, будто впервые…

Под прицелами взглядов Орландо опустился на единственный свободный в помещении стул. Заметил Муджалида, сидящего справа во втором ряду, кивнул товарищу.

Декомпиляторы, населявшие старинный горный бункер, в своем ожидании казались похожими на пехотинцев имперской армии, сотни лет назад толпившихся в этом же зале перед речью любимого генерала.

По бетонному полу шаркали подошвы, время от времени раздавалось легкое покашливание или шепоток. От копящейся поверх голов духоты не спасали даже кондиционеры, ради такого случая включенные на полную мощь. На собрании не хватало только семерых dd, недавно прибывших на остров по распоряжению Бифорда и сейчас несших дежурство на отведенных постах вокруг укрепрайона…

Прочистив горло, Плотник обвел взглядом низкое помещение, постаравшись встретиться взглядом с каждым из сидящих перед ним восемнадцати мужчин и женщин. Подметил слезящиеся глаза, бледную кожу, ранние морщины вокруг ртов – несмотря на регулярные прогулки и прием витаминов, жизнь в бетонном лабиринте не шла на пользу даже самым крепким.

И начал, не стремясь красиво увязывать слова, но стараясь говорить от сердца и накипевших в нем страстей:

– Сегодня, если не возражаете, мы побеседуем о поклонении и вере…

Едва приступив, Бифорд успокоил подрагивающие от волнения пальцы. Откинулся на спинку и оглядел первый ряд слушателей с любопытством дотошного ведущего ток-шоу.

– Для начала давайте сравним несколько верований. Вот, например, ортодоксальные христиане… Молятся своему жестокому божеству, с покорностью и трепетом взирая на свершения его. Его воле присуждают наводнения, мор и трясения тверди земной. Благодарят за уроки и почитают выживших праведниками. Занятная картина. Кого рассмотрим далее? Вудуистов, хорошо. Свернув с ватиканской тропы, они ушли недалече – веруя в духов, переменчивость высших сил и правящую миром доброту. Доброту к своим, разумеется…