Виталий Романов - Вариант «Зомби»

Видимо, оттого, что список «мероприятий» был подчеркнуто кратким, выглядел он еще страшнее. Клоков пробежал листинг глазами меньше чем за минуту, захлебнулся горячим воздухом. Отдышался, стал читать заново. Нет, он не ошибся. В случае получения сигнала «Вариант „Зомби“» лагерь на Кольском полуострове ликвидировался за сутки. Смердину и его головорезам предписывалось уничтожить всех пленников. Тела отправить на дно одного из озер. Следы пребывания в Мурманской области команды ликвидаторов — убрать.

— Обалдеть… — прошептал Клоков трясущимися губами.

Все было гораздо хуже, чем он думал. Холодный пот заструился по спине. И вдруг за стеной прозвучала трель вызова. Чем-то сигнал напоминал звонок древнего мобильника. Дима припомнил — когда-то у отца была смешная огромная труба, и она трезвонила примерно так же. Парень тихонько подобрался к занавеске, разделявшей барак на две части, прислушался.

— Спутниковый, ядрена мать! — прогундосил кто-то. — Смердина вызывают.

— Он в сопках, фотомодельку хоронит, — сонно зевнув, отозвался другой человек.

«Фотомодельку хоронит», — повторил Клоков и сразу же вспомнил страшные фотографии. Он, чуть дыша, одним пальцем отодвинул занавеску. Выглянул в другую «комнату». Дима понимал: охранникам трудно разглядеть движение — в дальнем помещении, где работал выпускник питерского вуза, темнее. Глаза стражей привыкли к более яркому свету.

— Ладно, я отвечу! — человек подошел к небольшому столику, взял в руки трубу.

Дима замер, перестал дышать.

— Да, Бросов! — негромко произнес «камуфляжный». — Бросов у аппарата.

Труба тут же отозвалась, видимо, человек на другом конце справлялся, где Смердин. Подручный начальника лагеря, назвавшийся Бросовым, стал нести какую-то чушь про инспекцию периметра лагеря, которую проводил подполковник. Труба в ответ что-то опять прохрюкала.

— Есть! — коротко отозвался «камуфляжный» и дал отбой.

— Что там? — лениво поинтересовался громила, лежавший на нарах.

— Смердина на линию требовали, — глянув на занавеску, сообщил Бросов. — Приказали передать ему сигнал «Вариант „Зомби“». И еще — чтоб связался с Куроводом, как только появится.

— А кто такой Куровод? И что за зомби такие?

— Это не нашего ума дело, браток.

Бросов резко шагнул к занавеске, отдернул ее в сторону. Дмитрий Клоков сидел возле мини-компьютера, склонившись над столом. Подручный Смердина не догадывался, что рыжеволосый парень рухнул на скамью в тот момент, когда у него подогнулись ноги. «Вариант „Зомби“»! Клоков услышал главное…

— Работаешь?

Дима испуганно посмотрел на громилу, с трудом нашел в себе силы, чтоб кивнуть.

— Молоток! Работай!

Бросов задернул занавеску. Скрипнул деревянный настил. Наступила тишина.

— Далеко там до смены? — поинтересовался кто-то.

— Около часа еще, — отозвался другой голос.

Опять все стихло. Больше подручные Смердина ни о чем больше не говорили. Быть может, они не знали, что «Вариант „Зомби“» подводил черту под Диминой жизнью. Да и не только Диминой. Всем пленникам предстояло умереть через десяток-другой часов.

Об этом еще не знали ликвидаторы. О том, что получен условный сигнал, пока не догадывался командир группы. Однако Дмитрий Клоков, сидевший возле миникомпьютера, отлично понимал: Смердину доложат о звонке. Очень скоро.

А значит, идут последние сутки его, Диминой, жизни.

Люба и Зина молча сидели на полу «женского» барака, когда в помещение с хохотом ворвались трое подручных Смердина. Им потребовалось несколько мгновений, чтобы разглядеть в полутьме женщин, которые отползли назад, со страхом прижались к дальней стене.

— Врача мне! Срочно! — захохотал первый.

Двое солдат бросились вперед, повалили «докторшу» на пол. Принялись срывать с нее свитер. Любаня закричала, бросилась вперед. Попала в объятия третьего охранника.

За спиной рыдала Зинаида. Любаня каким-то чудом извернулась. Оттолкнула потерявшего равновесие конвоира, выскочила наружу.

— Костя! — что есть мочи закричала она. — Костя! Костенька!

Женщина бежала прямо на «колючку», разделявшую лагерь на две половины.

— Стой! — заорал караульный с вышки. — Стоять! Убью, стерва!

— Стой! — вторил ему выскочивший из «мужского» барака Лишнев. — Люба, стой! Нельзя на колючку! Убьет! Ток!!!

— Костенька!!!

Люба с рыданием упала на колени возле колючей проволоки. По другую сторону от преграды находились Лишнев, Доценко, Мезенцев. И ничего не могли сделать. Охранник настиг жертву. Радостно оскалившись, схватил Любаню за волосы.

— А-а-а! — заорал Леха-Гестапо, бросаясь к колючке.

И остановился, в сантиметрах от преграды. Подручный Смердина потащил пленницу в барак. Любаня зарыдала. Потом, видимо, собрав последние силы, ударила мучителя по лицу. Вырвалась из захвата, вновь бросилась к своим.

— Стой! Люба! — успел крикнуть Лишнев.

«Ой! Ой! Ааааа!» — вернуло эхо. Тело женщины выгнулось на колючей проволоке, несколько раз дернулось. Сработал автомат защиты, завыла сирена. Донеслись громкие крики, к месту трагедии бежали Смердин и несколько его бойцов. Конвоир, преследовавший Любаню, замер в метре от колючки. Стоял, глядя на то, как умиравшая сползает вниз.

— Отомсти… — прошептали губы женщины.

Любаня так и осталась висеть на проволоке, глядя в глаза Константину Лишневу.

— Назад! — заорал Смердин. — Быстро назад! Всем в барак!

— Ссуки! — Лишнев рванулся к проводам высокого напряжения, презрев опасность.

Он с размаху упал грудью на колючку. Та прогнулась, и Константин, вытянув руки, сумел достать охранника, у ног которого полусидела-полулежала Любаня. Резко притянул солдата к проводам, глянул в лицо.

— Умри! — дикий крик бывшего спецназовца услышал даже Дмитрий Клоков, все еще сидевший в бараке Смердина.

Человек в камуфляже захрипел, дернулся, но Лишнев не дал ему опомниться. Резким движением сломал шею. Тело обмякло, поползло вниз, на упавшую Любаню.

— Ну уж нет! — тяжело дыша, спецназовец дернул врага в сторону, оттаскивая его от мертвой женщины. — Тебе здесь не мес…

В следующее мгновение никто не понял, что произошло. Константина отбросило от колючки. Лишнев упал на спину, будто его парализовало. И только тогда люди догадались: электрозащита включилась вновь.

— Назад, вашу мать! — орал Смердин. — В барак! Всем в барак!

Доценко и Фокин попытались добежать до Константина, поднять его. Грохот автоматных очередей, визг пуль возле ног заставил их отступить.

— Всем — в барак!

Автоматы загрохотали вновь. Пленников загнали в барак. Уже оттуда, под дулами, они наблюдали, как избивают ногами Лишнева. Сначала Костя пытался защищаться, закрывал лицо руками, а потом, видимо, потерял сознание. Озверевшие конвоиры продолжали наносить страшные удары по неподвижному телу.