Ник Перумов - Гибель Богов - 2. Книга первая. Память пламени

— Они говорят, брат, что у них есть дар для тебя.

— Дар? — удивился я. — Мне они сказали, что не желают никак втягиваться в наши войны.

— Они и не втянутся, если я верно их понял. Однако они просили — покорнейше просили, очень вежливые! — передать, что ты можешь при нужде почерпнуть силы в их пламени.

— Очень любезно с их стороны, — хмыкнул я. — А вот почерпнуть сил… Пока не требуется, брат.

— Лучше б и не потребовалось, — буркнул Ракот. — Слишком уж памятен тот день. Ведь если б не то пламя…

Брат щадил мои чувства. «Если б не Сигрлинн, указавшая нам дорогу к нему», — следовало б ему сказать.

— Я обдумаю. — Ничего не переделаешь, Хедин, Познавший Тьму, и боль, что всегда с тобой, не должна помешать исполнить главный долг.

И я обдумал. Пламя Неуничтожимое, первый дар Творца новорождённому Упорядоченному, что мне пришлось вырывать с мясом и кровью, лежало у ног, словно прося — возьми меня, используй!

Прошло ещё долгое время, пока я не додумался, пока не выстроилась система заклинаний, больших и малых, и пока великое Пламя, свирепое и неукротимое, замерцало мириадами мелких искорок-звёзд, складываясь в лёгкий, почти невесомый меч.

Я всегда любил оружие. Я с гордостью носил Чёрный меч, подарок Ракота, пока не вернул заветный клинок названому брату после нашего бегства со Дна Миров; до сих пор памятно, как мы с Хагеном добывали ему Голубой Меч у Бога Горы. Но своего меча так и не сотворил, может, потому, что главным для меня всё равно оставались заклятия, а мечи, копья, шпаги и прочее — не более чем красивое дополнение к настоящему оружию.

Но на сей раз всё вышло по-иному. Сотканный из множества крошечных звёздочек, в каждой из которых пылала частичка Пламени Неуничтожимого, он получился на славу. Я редко горжусь созданным, но на сей раз испытал нечто похожее. Раздробить и разъять, казалось бы, неразнимаемое и вновь соединить, уже по-другому. Извечный принцип, однако, далеко не всегда справедлив для высшей магии. Разъятое, подобное живому телу, умирает. Некромант может заставить части трупа и даже целый труп обрести отвратительное подобие жизни, но не воссоздаст её исходность.

Звёздный меч лежал передо мной, неярко перемигиваясь бесчисленными огоньками. Я вытирал честный трудовой пот, чувствуя себя каким-нибудь гномом из Подгорного племени, только что отошедшим от горна и наковальни.

И, сотворив его, я не мог не отправиться обратно, на самый край Упорядоченного, к огненной купели и её неведомым хозяевам, не пожалев ни времени, ни безжалостно брошенных дел.

Они появились. Незримые, но присутствие их я ощутил тотчас.

«Носи наш дар, повелитель Хедин. Он привычного тебе вида — клинок, или меч, как вы его называете. Пусть это станет знаком нашего почитания Новых Богов и символом нашей верности. Мы не покидаем нашу Купель, мы не сражаемся ни на чьей стороне, но наш дар, хочется верить, поможет тебе».

«Благодарю».

Я не стал спорить. Если хотят считать созданный мною звёздный клинок своим «даром» — пусть считают. Лишь бы не стали подручными у Дальних.

«Мы знаем — Новый Бог недоверчив. Будучи вынужден сражаться во многих битвах, он богат врагами. Подвергни наш дар испытанию, какому возжелаешь. Но помни о нём»

Не могу сказать, чтобы это мне особенно понравилось. Таинственные обитатели пламенной купели не имели никакого отношения к моему клинку. Каким ещё «испытаниям» я должен его подвергать?

Но спрашивать, разумеется, несовместимо с достоинством Бога.

Больше я не приходил к огненной бездне, к исполинской пламенной чаше. Пусть её обитатели пребудут в покое; а мы, Боги Равновесия, постараемся, чтобы она таковой и осталась.

О той встрече остался напоминать лишь звёздный клинок на стене моего оружейного покоя.

…Ракот, осмотрев меч, одобрительно-хмыкнул.

— Хорош, спору нет. Но мне как-то уж мой старый роднее. — Он подбросил и ловко поймал Чёрный меч за эфес, словно тот ровным счётом ничего не весил.

Я промолчал. Смотрел на своё создание и невольно думал об испытаниях, упомянутых хозяевами пламенной купели.

Что-то подсказывало мне, что проверить новое оружие в деле мне доведётся уже совсем скоро.

Так бывает всегда. Предчувствие, предвидение, прозрение. Дрожания незримых струек, тончайших нитей пронзающей всё Упорядоченное животворной силы — и мы, Новые Боги, обязаны почувствовать боль, или страх, или гнев, или тревогу. Упорядоченное выбрало нас, выбрало нас — что это значит? Выбрало, просто потому, что иначе Оно могло закончить своё существование в утробе Неназываемого? У созданного Творцом обитаемого космоса не осталось иного выхода?

На что способен этот клинок, сотканный из частиц Пламени Неуничтожимого? И какую цену потребует заплатить за это безжалостный Закон Равновесия? Я не «не верю в случайности», я знаю, что никаких случайностей не бывает. А уж стоит ли за каждой из них чья-то воля или слепые законы — другой вопрос.

Хедин, Сигрлинн, Ракот

Подброшенный сильной рукой булыжник взлетел вверх, под самый потолок, к пересекавшим его тёмным балкам, покрытым причудливой резьбой, острыми арками, маленькими шпилями и головами высунувших языки горгулий.

Дзинь!

Чёрный клинок пронёсся сквозь подброшенный камень, рассёк его надвое с такой быстротой, что две половинки так и летели вместе, словно и не случилось стремительного удара.

— Не злись, брат.

Ракот резко повернулся, проделав мечом сложную восьмёрку.

— Как же тут не злиться? — Клинок мелькнул ещё раз и ещё, обратив падающий вниз разрубленный булыжник в пригоршню каменной пыли.

— Мы победили, — напомнил Хедин, Познавший Тьму. Напомнил в бессчётный раз.

Сквозь стрельчатые окна пробивался свет, свет не какой-то отдельной звезды, но самого Упорядоченного. Цитадель Хедина, так же как и погибший от рук Дальних замок, возвели на огромной скале, плавающей в бескрайнем океане Межреальности. Новый Бог всем прочим жилищам предпочитал именно такие — если не считать его скромного дома в Обетованном, неподалёку от источника Урд, но там Познавший Тьму останавливался, лишь когда требовалось какое-то вмешательство в дела подмастерьев.

Многоцветный витраж изображал сошедшихся в смертельной битве дракона и единорога. Казалось бы, могучее крылатое создание, изрыгающее потоки истребительного пламени, легко возьмёт верх над белым тонконогим конём с золотистым витым рогом в середине лба, однако единорог держался молодцом. Придавив одним копытом чёрное драконье крыло к земле, он направлял свой рог прямо в разверстую пасть чудовища, и вокруг золотых извивов уже вспыхнуло радужное сияние, предвестник последнего смертельного удара.