Ник Перумов - Гибель Богов - 2. Книга первая. Память пламени

— Да, Неназываемый, — кивнул я. В груди вновь собирался холод. — Сколь бы медленно ни отступала сейчас граница, она отступает. Да, мы сможем спасать миры, к которым подбирается Неназываемый, мы можем отражать его козлоногих то там, то здесь. Но в конце этой дороги…

Она кивнула.

— Я понимаю, милый. Сама мысль о конечности Упорядоченного, о том, что всё вокруг обратится в ничто, будет проглочено Неназываемым…

— Именно, — мрачно сказал я. — Оборотная сторона бессмертия. Этот мир, то же Упорядоченное держит нас с Ракотом — а теперь и с тобой — не просто так.

— Вы с братом — не сторожевые псы, — покачала головой Сигрлинн. — Всё это вместе — нечто большее. Нечто большее, и даже наши враги — тоже необходимая часть.

— Знаю. Знаю, баланс, равновесие, сдерживание…

— Раньше я тоже так думала, — она вздохнула, обхватив себя за плечи, словно от холода. — Пока не очутилась в Западной Тьме. Частью Западной Тьмы. Быть может — даже и главной её частью. Бррр… — Сигрлинн и в самом деле зябко поёжилась. — Ты помнишь, там ведь было всё. И Хаос. И Неназываемый. Их орудия, их слуги, но суть-то оставалась. Их невозможно было победить грубой силой. До поры до времени мне приходилось идти их путём, подчиняться нашим… брандейцам, — она быстро поправилась. — И эта система… эти связки… — Волшебница поморщилась, даже прищёлкнула пальцами, словно пытаясь отыскать единственно верное слово, — они вплавлялись в мир. Мир становился от них зависим. Знаешь, как лоза. Она разрушает старое здание, вокруг которого оплелась, но её собственные плети деревенеют, утолщаются, замирают — и в конце концов уже они начинают поддерживать готовые рухнуть колонны. Понимаешь, Хедин?

Я понимал.

— Когда я поняла это, — продолжала она тихо, со сдавленным отчаянием в голосе, — я сперва едва не… хотелось наложить на себя руки, но в тогдашнем моём положении это б никак не получилось. Зло и смерть, оказывается, порой нужны не для «баланса», порой они становятся опорой…

— Си, — я остановился, взял её руки в свои. — Зло и смерть не становятся опорой. Лоза, тобой помянутая, — не подобна Неназываемому. Не подобна его козлоногим. Лоза вырастет, состарится, её корни отомрут, стебли сгниют, удобряя землю, куда упадут новые семена. А Неназываемый не оставляет за собой ничего, ведомого нам, где разумные или неразумные смогли бы жить и радоваться. Я не вижу, где и как…

Она остановила меня, коснувшись кончиками прохладных пальцев моего лба.

— Ах, Хедин, великий Хедин. Меня просто… не оставляет мысль, что даже Неназываемый, явившийся сюда «по заклятию Ракота», явился не просто так. На досуге я бы потолковала с нашим братом, как он вообще додумался до этих заклятий вызова, как отыскал их?

— Ну, это просто, — я пожал плечами. — Ещё у Древних можно найти трактаты, повествующие об иных континуумах, где нет даже Хаоса, привычного нам. Помню, у меня это в голове не укладывалось — Хаос бесконечен и предсуществующ, а эти «иные континуумы» как бы пронизывали наш, но так, что заметить это мы никак не могли…

— Однако в один прекрасный день заметили, — возразила она. — Да так, что посейчас разобраться не можем.

— Заметили. И потому, быть может, у нас ещё и остаётся шанс…

Обратная дорога в Обетованное не заняла особенно много времени. Опять же, маленькие преимущества Бога Равновесия. Хотя переноситься мгновенно с места на место не дано никому, разве что Великому Орлангуру в его истинной плоти, когда он не облечён аватарами.

Мы шли, взявшись за руки, подолгу молчали, лишь изредка перебрасываясь мало что значащими для постороннего фразами. Кусочки воспоминаний, юность Поколения, Голубой Город, Джибулистан… Но нам было очень хорошо просто молчать, шагая бок о бок. Ощущение полноты, завершённости, единства. И осознание случившегося. Случившееся подле Кипящего Котла для меня лично прозвучало грозным предупреждением: если это не чья-то злая воля, то Упорядоченное посылает нам внятное предупреждение. Равновесие смещается, и его Богам предстоит попотеть, чтобы Весы вернулись к прежнему положению.

И ещё мне нужен был Ракот.

Сильвия Нагваль глубоко вздохнула и обессиленно привалилась к стволу странного дерева, похожего разом и на ель, и на сосну, привычные её миру. За её спиной угасло сияние Межреальности, странный и причудливый, пугающий свет, источаемый — для неё — неведомо чем, потому что солнца, луны или звёзд там видно не было.

Она вернулась. Не прежней девчонкой, спасённой волшебницей Кларой Хюммель и из милости взятой с собой в Долину; нет, она добралась сама, без заветного фламберга, который она для себя упорно именовала «отцовским», без золотой пайцзы — единственной вещи, над потерей которой она тихонько поплакала.

Она добралась. Спасибо великому магу Комнинусу Стразе, волшебнику этой самой Долины, обратившему в своё время свой благосклонный взгляд на Мельин и его чародеев… Спасибо деду, научившему своенравную и не шибко любящую зубрёжку девчонку, как находить дорогу в сводящей с ума Межреальности.

Но всё уже позади. Наллика, добрая душа, хозяйка Храма Океанов, как говорится, «накормила, напоила, на дорожку наделила». Сильвия больше не чудовище, не полярная сова, она человек. Пусть и лишившаяся всего чародейского арсенала, она обрела нечто куда более важное — опыт.

У левого бедра она носила недлинный и лёгкий меч, за голенищами ладных сапожек пряталась пара кинжалов с плоскими рукоятями и игольчатыми клинками. За плечами — добрый плащ, под ним — свободная кожаная куртка поверх вышитой рубахи; через Межреальность она шла, как говорится, «тёплыми тропами», избегая ледяных областей.

Пришлось подраться, не без этого, но лучше уж так, чем замерзать, дрожать от холода да без конца утирать сопли. Во всяком случае, она, Сильвия, всегда предпочтёт морозам добрую драку.

Долина… Долина Магов. Интересно всё-таки, что случилось с мессиром Архимагом. Последнее, что видела она, Сильвия, — окровавленный Игнациус, вывалившийся в обнимку со своей убийцей из бойницы каземата и рухнувший в бездну опрокинутой пирамиды на Утонувшем Крабе [5] См. роман «Война мага. Конец Игры», т. 2, стр. 340–341. . Конечно, недооценивать чародея его калибра глупо; но потом он нигде не проявился. Так что кто знает, кто знает…

Впрочем, в любом случае лучше всего явиться прямо к его дому. Если мессир жив — состроить невинные глазки, мол, старалась, старалась, но не получилось.

Не вышло у меня, неумелой. Вот если б у вас, высокочтимый, ещё подучиться бы мне удалось…

Потому что Игнациус был действительно очень, очень сильным магом. Наверное, сильнейшим из всех, кто попадался Сильвии на её пути. Как она там подумывала? «Я согласна на ежедневную порку или на постель; или на порку в постели; или вообще на всё, что вам нравится». И что ж, неужто он так там и сгинул? Обидно бы вышло. Впрочем, если вспомнить, о чём она думала там, на Утонувшем Крабе, в облике полярной совы с чёрным фламбергом в когтях…