Антон Первушин - Отдел «Массаракш»

— Как я могу?..

— Ну вот… Притащился на наши головы! Из-за тебя на карантине куковать придется! Не заразный хоть? Нет? Язв нету?

Птицелов опять помотал головой.

— Ну пошли тогда! Раз на поселение, массаракш… — бурчали солдаты. — Прутся всякие, и всем — на поселение, массаракш! Слушай, а ты точно мутант?

— Точно, точно.

Сначала его привели к двухэтажному зданию. Им навстречу вышел третий солдат, был он чуть старше сопровождающих Птицелова и держался на порядок увереннее. Солдаты обращались к нему «господин капрал». В нескольких словах да в пяти-шести «массаракшах» они передали суть разговора с Птицеловом. В это же время в окно выглянул усатый человек в мундире с офицерской шнуровкой. Он приоткрыл раму, вопросительно поднял седые брови.

— Разрешите доложить, господин штабс-ротмистр! — обратился к нему капрал. Получив в ответ холодный кивок, он продолжил: — При пересечении государственной границы задержан мутант! Идет из долины Голубой Змеи. Называет себя Птицеловом. Говорит, что направляется на поселение, поближе к людям. С собой имел армейский карабин системы «варинару» и вещмешок с личными вещами.

Офицер смерил Птицелова презрительным взглядом.

— Зарегистрировать и сдать в санобработку! — распорядился он, а затем добавил с издевкой: — Гляди, не нахватайся от него вшей, капрал!

— Так точно, господин штабс-ротмистр!

Часовых сменили, солдаты отправились к одной из палаток, а капрал завел Птицелова внутрь одноэтажного здания.

Перед тем как перешагнуть порог, Птицелов поглядел на лес, на пасмурное небо. Дураком он не был, и солдатам не доверял ни на грош. Боязно ему было идти в застенок послушным телком, но другого выбора, похоже, не оставалось.

— Шагай, массаракш!

…На такие «хоромы» — со старой побелкой на потолке и облупившейся краской на стенах — он и в развалинах мутантов насмотрелся. Птицелова удивило, что нормальные люди живут и работают в таких же нищенских условиях. Впрочем, удивило несильно, потому как понимал, что здесь, в самой глухой из всех глухих окраин, дворцов ему не увидеть.

Капрал распахнул оббитую жестью дверь, указал рукой на железную лестницу, которая вела в полуподвальное помещение. Птицелов, скрепя сердце, ступил на ржавые ступени.

Внизу воняло плесенью, застоявшейся водой и мочой. Тепло было и парко, почти как в баньке у старого Отту, только жару чуток не хватало.

В свете тусклой лампочки — настоящей электрической! — Птицелов увидел узенькую комнату. В противоположной стене — две двери, одна была заперта, вторая приотворена. Две потертые скамьи, пустая вешалка и железный ящик — вот и вся обстановка.

Приоткрытая дверь распахнулась до конца, навстречу капралу и Птицелову вышел человек в шуршащей накидке из черной материи. Был он всклочен, небрит и глядел красноглазым упырем, которого посреди дня выдернули из логова.

— Чего забыли? — неприветливо поинтересовался он.

— Мутант из долины Голубой Змеи! — бойко отрекомендовал Птицелова капрал.

Человек в накидке поморщился, словно мучило его похмелье, поднес палец к губам, призывая громкоголосого капрала говорить тише. Вытянул из кармана резиновые перчатки, натянул на холеные руки. Из другого кармана вынул складной лорнет, развернул, оглядел Птицелова с головы до ног.

— Это никакой не мутант, — сказал утомленным голосом.

— Мутант, — возразил капрал. — Он сам так сказал.

— Темная деревенщина, — проговорил человек, не разжимая губ. — Не ведает, что мелет…

— Мутант он или нет, — капрал пожал плечами, — а первичную санобработку и карантин никто не отменял. Ты же сам знаешь, Вику, таков приказ командующего округом.

— Не Вику, а господин младший штабс-ротмистр! — с угрозой проговорил человек в накидке. — Только я отвечаю перед командующим округом и департаментом медицины за радиологическую и биологическую безопасность перемещенных лиц. И, соответственно, только мне, массаракш, судить, кто они такие — мутанты, упыри или низложенные Неизвестные Отцы! А ну, смирно, капрал! Напра-во! Нале-во! Вольно! Так-то… — он оживился. — Распустили армию! Выродки! Ваш командир — аграрий, по стечению обстоятельств напяливший на себя мундир! Солдаты — слюнтяи и ротозеи! Вы знаете, что такое первичная санобработка по-нашему? Это значит, что прямо во дворе вы должны были стащить с него штаны и окатить из водомета дезактином!

— Вику, пожарный насос год как в ремонте…

— Смирно! Кру-гом! Ать-два! Кру-гом! Ать-два!

Капрал так невольно и застыл по стойке «смирно». Птицелов же недоуменно оглядывался по сторонам да бил на себе комаров, которых оказалось в теплой и сырой комнатке, что летом на болотах. Но через миг и до него дошла очередь встречать грудью порцию словесной картечи.

— Чего крутишь головой? — бросил человек. — Чего уши развесил? Чего слушаешь то, что не полагается слушать? Раздеться! Раз-два! Одежду — в ящик!

— Как так — раздеться? — опешил Птицелов.

— Вопросов не задавать! Не озираться! Выродок! Это еще нужно уточнить, из какой это долины Голубой Змеи тебя принесло!

Птицелов стал стаскивать с себя одежду. Бросил в ящик залатанную ветровку, что верой и правдой служила ему не один год, вытащил из-за пояса тесак. Зашелестело доброе стальное лезвие, радуясь тому, что его наконец-то достали на свет.

— Куда это? — спросил у застывшего капрала.

Вику выронил лорнет и присел так, словно ему двинули ногой под дых.

— Массаракш-и-массаракш! — проговорил сдавленным голосом. — Вы куда смотрели, гельминты безглазые?

Капрал схватился за кобуру. А Птицелов улыбнулся:

— Тут сталь хорошая, имперская. Вернете мне потом, лады?

Тесак забрал капрал. Пока Птицелов раздевался, Вику ходил вокруг мутанта, делая замеры при помощи маленького приборчика, умещавшегося в ладони. Приборчик трещал и хрипел.

— Ну! Покажите мне здесь хоть какую-нибудь мутацию! — воскликнул Вику, когда вся одежда Птицелова оказалась в ящике под крышкой с нарисованным черепом на фоне поганки-мутанта. — Вы видите, капрал, хоть одну морфологическую аномалию? Где антропометрические нарушения, диспропорции и асимметрии?

Видя замешательство капрала, Птицелов пришел ему на выручку:

— У меня шесть пальцев на ногах.

— И что? — насел на него Вику. — И что, спрашиваю? У моего прадеда тоже было по шесть пальцев на ногах! У племянника — по шесть пальцев на ногах! И кем они были, и кто они есть? Прадед — начальник канцелярии Императорского Адмиралтейства; награжден тремя орденами за заслуги. Племянник — кадет бывшего военного училища имени Доблести Отцов, а ныне — защитник Отечества, младший ротмистр, гордость семьи, служит в гвардейской танковой дивизии. А вы говорите: шесть пальцев!.. Шесть пальцев — это, между прочим, признак благородства. Аристократическая кровь дает о себе знать таким образом! Вы, часом, не аристократ ли? — он сверкнул лорнетом в сторону нагого Птицелова.