Михаил Луговой - Игра на понижение

Полковник почувствовал, что ситуацию пора брать в свои руки.

– Не переживайте, господин губернатор, – сказал он, извлек из-под погона пилотку и водрузил ее на голову. – Вы не военный. Можете не знать всего. Существуют непреложные тактические законы. Хотим мы или нет, но структура армии, в конце концов, вырождается в два элемента. Это сенсоры на переднем крае и огневые средства в его глубине.

– А сенсоры и средства поражения связаны распределенной сетью передачи данных, – перебил его генерал. – Полковник, нам все это известно.

– Не торопитесь, генерал. Что такое сенсоры? Это, как правило, разведывательные группы и малые пехотные подразделения, так? И что же происходит, когда наши сенсоры сталкиваются с вражескими?

– Они вступают в бой.

– Правильно. Они вступают в бой с оружием, находящимся у них в руках, уже без поддержки артиллерии и ракет, которым давали указания ранее. Русские будут использовать для этих целей свою бронепехоту. Противопоставить ей было почти нечего, до тех пор, пока сюда не прибыл я со своими железными парнями. Мы не сможем остановить русских, но мы сделаем так, что вместо стремительных бросков подвижных частей в промежутки между узлами обороны они будут еле тащиться, постоянно подвергаясь ударам. В общем, на вашем месте я бы не слишком беспокоился. Не забывайте – их задача сложнее, так как наступать придется именно им.

– Признай мы угрозу реальной, цена контракта была бы выше, – поддержал его директор. – Тем более что у роботизированных подразделений есть свои сильные стороны, которых нет у оппонентов. Хосе, продемонстрируешь своих ребят заказчикам?

Полковник кивнул и извлек из внутреннего кармана плоский пульт, похожий на древний калькулятор. Несколько уверенных движений, и над полем аэродрома раздался металлический грохот – откинулась стенка одного из контейнеров. Воздух наполнился тонким гудением, и наружу выбрался один из роботов. Низкий, двухметровой длины корпус, стоящий на восьми трехсуставчатых ногах и закрытый сверху продолговатым обтекателем, делал его похожим на гигантское насекомое. Спереди из щели обтекателя высовывался увенчанный дульным тормозом ствол крупнокалиберного полуавтомата. Над стволом возвышался нарост многоспектральной прицельной системы, круглые глазки амбразур, в глубине которых прятались объективы, были защищены металлическими шторками.

На спине робота находилась похожая на гриб башенка обзорных сенсоров, а позади нее торчали скошенные назад металлические шипы антенной системы. Машина, ловко перебирая ногами, словно танцуя, сделала оборот на триста шестьдесят градусов и, подогнув под себя ноги, опустилась на бетон. Створки на спине распахнулись, обзорная башенка на толстой телескопической штанге поднялась метра на полтора вверх и застыла. Гудение смолкло.

– Перед вами, – торжественным голосом провозгласил директор, – самый лучший из бойцов, когда-либо созданных человечеством. Это квазиживой организм, созданный специально для войны, великолепно вооруженный, защищенный и обученный!

Полковник, не удержавшись, хмыкнул. Директор наизусть цитировал рекламный проспект.

– Это позиционное положение, – сказал он генералу и губернатору. – Сейчас робот представляет собой неподвижную огневую точку. Главный калибр машины здесь, – он попинал ногой торчащий впереди ствол. – Полудюймовый. Пробьет все, что угодно, кроме танка, быть может. Современный прицельный комплекс позволил отказаться от стрельбы очередями, поражение цели осуществляется одним-двумя выстрелами.

О том, что попытка вооружить робота полноценным крупнокалиберным пулеметом оказалась неудачной из-за весовых ограничений, Уилкинс предпочел умолчать.

– Угу, – заинтересовался генерал, – а это что?

– Это штанга прицельно-обзорной системы, глаза нашего робота. А там, куда вы показываете, расположено дополнительное вооружение. Спаренная установка противотанковых ракет, легкий пулемет или автоматический гранатомет с боезапасом.

– А почему сейчас тут ничего нет? – поинтересовался губернатор.

– Требование компании-перевозчика, – развел руками директор. – Реактивное вооружение с роботов демонтируется, но хранится в тех же контейнерах. Это ведь головной робот юнита, так, полковник?

– Именно, – подтвердил Уилкинс. – Основным подразделением роботизированных частей является юнит. В него входят, как правило, шесть элементов, отдельных роботов. В каждом контейнере отдельный юнит. Юниты объединяются в тактические группы, группы – в киберсоединения. Платформы всех роботов унифицированные, они различаются только вооружением. Головной робот, как правило, вооружен ракетами, вооружение остальных смешанное.

– А как эти роботы узнают, кто противник? – вдруг спросил губернатор. – Из ваших слов я понял, что роботы не управляются дистанционно, а содержат элементы искусственного интеллекта. Не примут ли они за врагов, к примеру, нас?

– Не элементы, а полноценный искусственный интеллект, – поправил его директор. – Можно было бы воспитать в каждом из этих железных ребят полноценную личность, но для войны это лишнее. Роботы обладают интеллектом, просто у них отсутствует сознание. И нам не приходится засовывать в каждую бронированную скорлупу человека, как это делают русские со своей бронепехотой! Лучше потерять в бою машину, чем человека, ведь машина… Ну, в общем, вы поняли.

Мысленно директор прикусил себе язык. Разумеется, в бою терять роботов лучше, чем людей, их не жалко. Но победы при этом можно достигнуть, только если заводы постоянно гонят пополнение и на место уничтоженных постоянно встают новые машины. Умме подобное, что называется, «не светило». Контрактом предусматривалась аренда на правах ленд-лиза строго оговоренного количества железных бойцов, да и те поставлялись из состава армии Североамериканского союза, так что новых поставок ожидать не приходилось, даже найдись у этих мусульманских варваров деньги. Но знать об этом заказчикам вовсе не следовало, и нужно было срочно сменить тему.

– Так вот, о противнике. Чтобы робот получил право применить оружие, его нужно перевести в боевой режим. Это происходит после прибытия в исходный район и не занимает много времени. Одновременно навешиваются контейнеры с ракетами, снимаются механические блокираторы оружейных систем. Информацию о сложившейся обстановке подразделения получают из интегрированных сетей управления на театре военных действий, куда целиком встраиваются как отдельные самодостаточные модули. В армии Североамериканского союза интеграция происходит на уровне юнитов и даже отдельных элементов, в нашем контракте она предусмотрена на уровне тактических групп. Вышестоящему штабу необходимо указать лишь конечный результат, тактику действий машины выбирают сами. – Директор перевел дух. – Окружающую обстановку роботы анализируют по трем сотням параметров, причем постоянно обмениваются информаций. Они способны отличить вооруженного человека от безоружного, солдата союзной армии от солдата противника и так далее. При этом учитывают и массу других вещей – манеру поведения своих и чужих, вероятность появления противника в данном районе в данном количестве и составе, вероятность присутствия в этом районе своих, возможность и силу противодействия и защищенность противника. Обмануть их почти невозможно.