Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 2

Видимо Эуотоосик был реально в большом авторитете среди аиотееков. Я и раньше видел что он крут, и возле костра оуоо обычно занимает место где-то рядом с нашим Большим Боссом. Но истинную степень его крутости оценил, когда после нашей прогулки в степи, меня поставили на совершенно особый режим.

...И опять нет! - Тройную пайку харчей и личный паланкин никто мне не выделил. И даже тренировочную нагрузку не снизили. ...Как только спина начала более менее подживать, - строевые упражнения пошли чуть ли не с удвоенной силой. Реально удвоенной, - никто кроме нас столько не занимался. И что было тому причиной, - мое ли присутствие, суровость нашего оикияоо, или то что мы, побережно-степной сброд, считались слабым звеном, - я так и не выяснил, поскольку не знал языка.

Ах да. - язык. - Видимо Эуотоосик отдал приказ научить меня языку как можно скорее. Сразу резко появилось ощущение, что для всей оикия это теперь первоочередная задача, и все, не жалея сил бросились ее выполнять. ...Обидно только, что на вооружении у моих полудобровольных учителей стояли лишь три извечных приема первобытной педагогики, - пинки, подзатыльники и оплеухи, а вот со всякими там методиками обучения, было плоховато.

...Нет, я не обижался. Я понимал что ребята по другому не умеют. Их самих так учили. Но и позволять себя пинать, тоже нельзя. Слабый мозг дикаря с трудом очерчивает границы между уроками иностранного языка и очередностью подхода к котлу с кашей. - Позволишь пнуть себя на уроке, - будешь довольствоваться объедками, а там уж и до полного загнобления до уровня отрядного полудурка, рукой подать.

Произошла парочка драк, в которых я почти победил..., ну или по крайней мере, точно не проиграл. Правда исключительно благодаря своей подлости, да маленькому, заранее заготовленному, после драк в прежней оикия, колышку. Если зажать его в кулаке, он способен наносить очень болезненные тычки по телу, а еще лучше, - по бьющим конечностям твоего противника. Даже если в твоем ударе нет настоящей силы, то и скользящее касание бьющей руки этим предметом под грамотным углом, способно отсушить ее напрочь. Мне про эту методу, еще в Той жизни, сенсей рассказывал.

...Это было оружием чисто для подлянских разборок городской сволоты, типа кастета, розочки, или обломка бритвы вставленного в подошву ботинка. Настоящим воинам, каковыми тут были все практически с рождения, подобный гаджет даже в голову придти не мог. Как не пришло бы в голову современному командующему армией, пропив артиллерию-пулеметы-автоматы, - вооружать своих солдат обрезками арматуры и велосипедными цепями перемотанными изолентой. ...Тут даже кинжалы, дубины и топоры считались лишь подсобным оружием. А настоящим, боевым и реально работающим в битве, - было копье, как минимум метров трех длинной. Так что хоть все прекрасно видели эту палочку у меня в руках, но обзаводиться подобной же, не торопились. считая ее не более чем колдовской штучкой-талисманом. ...А таких у каждого было дофига. (С меня например, никто не осмелился снять мои цепочки и висюльки, а ведь это могло бы стать неплохой добычей. Но зачем связываться с враждебными духами?). Так что пока палочка меня выручала.

...Пока за дело не взялся Асииаак, мой непосредственный оикияоо. Когда я затеял очередную драку, а он оказался рядом, - огребли оба участника.

Но не надо думать что Асииаак влез в драку и расшвырял нас в стороны, попутно наваляв тумаков, как это бы сделал Нра*тху.

Хренушки. Он, сочетая удивительную мелодичность своего языка со свирепым рявканьем разозленного льва, построил всю оикия, вывел нас двоих драчунов из строю, поставил по стойке смирно, и начал поочередно бить по морде с пофигизмом гильотины или электрического стула. Причем бил так, чтобы не калеча и не уродуя, - исключительно наказать болью, не портя материал. У меня потом даже зубы не шатались, а только в голове жутко звенело, ...чувствовалось что работал специалист.

...Как-то сразу стало понятно, - это не драка, это наказание. И если в драке у любого участника есть хоть какие-то шансы. То наказание неизбежно и неотвратимо, как непоколебим и бесстрастен Закон. Лицо оикияоо не отражало каких-то личных эмоций и чувств. Ни злости, ни раздражении, ни садистского удовольствия. Это было лицо дрессировщика, наказывающего зверушек за непослушание. Не более и не менее. И от этого наваливалась такая дикая тоска.... После такой экзекуции, как-то сразу пропадало желание, нарушать правила аиотееков, или как-то сопротивляться этой махине под названием Закон и Порядок.

...Вот думаю, такими людьми как мой центурион-сержант-оикияоо и строятся Империи. Этакая хладнокровная машина по обузданию и дрессировки варваров. Без всяких эмоций загоняющая дикаря в жесткие рамки армейской дисциплины и имперского порядка, либо уничтожающая его. Опять же, - уничтожающая без всякой злобы и эмоций, а лишь потому что так велит Имперский Закон..., или Религия..., или власть Монарха. - Подходит любой символ, который этот, в общем не самого большого ума или величайших моральных качеств человек, выбирает для себя в качестве морального императива. Свято веря в этот императив, Асииаак без страха войдет в клетку с тиграми, и даже будет жить в ней подвергая свою ежедневной жизнь опасности, во имя того чтобы научить тигров вести себя как овечки..., и все во имя Империи, или там монарха. ...Потому-то, эти спокойные и равнодушные глаза наказывающего тебя оикияоо, внушали куда больше страха и покорности, чем сами удары.

Впрочем, - мои драки не прошли зря. Я заработал себе авторитет и уважение сослуживцев, а это уже не мало. ...Что еще более ценно, - я поднялся в собственных глазах. Выдержать драку с настоящим дикарем, пусть даже у тебя и есть подлянская приспособа, - это немалый шаг.

Впрочем, я ведь тоже не самый большой дебил в этом коллективе. Великий Дебил, - Да. Но не самый большой. ...В том плане, что если даже такие дубы как мой добрый приятель Мнау*гхо, в свое время умудрились понимать и изъясняться на аиотеекском, - то уж мне-то стыд и позор не усвоить его в совершенстве. Я подошел к оикияоо, выбрав момент когда он выглядел спокойными и расслабленным, и кое-как объяснился с ним, что дескать и сам рад бы усвоить язык столь великого народа как аиотееки. Но хаотичное желание всех подряд меня учить, и особенно пинками, не слишком сильно способствует процессу. У нас тут есть два степняка Грат*ху и Трив*као, чью мову я вполни разумию. Так что пусть он в поддержку этим двум, выделит мне человека-двух, которые хорошо понимают аиотеекский, (степняки-то, как я понял не особо блистали). И мы дружными усилиями, без истерик и разборок, как-нибудь да покорим эту высоту.

Асииаак возражать не стал. И даже взялся сам быть одним из моих учителей. ...Вряд ли из-за особой симпатии ко мне, - скорее из почтения к оуоо Эуотоосику.