Евгений Плотников - Инопланетное вторжение: Битва за Россию (сборник)

База в районе Култука, возле крайне удобно расположенных железнодорожных тоннелей, позволяет, накопив силы, водой, по Байкалу, или по трассе М55 наступать на промышленный район Иркутска. Конечно, довольно длинное плечо снабжения от станции приема с орбиты — 77 километров и два проблемных места по хорошей дороге (горы, чего б вы хотели) немного осложняют ситуацию, но именно что немного — хорошая, на большинстве участков асфальтированная дорога окупает все. Плюсом, с точки зрения снабжения, являлось и то, что войска вторжения довольно долго могли существовать на местных ресурсах — на 26 000 населения приграничного района приходилось 48 000 голов крупного рогатого скота, не считая овец, коз и прочей мелочи. А местное население… что ж, еще кто-то древний и римский сказал про Vae Victum.В смысле — горе побежденным.

На первый этап этой локальной, но вне сомнения важной операции Войны Испытания командованием сил вторжения был выделен усиленный штурмовой батальон. И танковая рота — для закрепления успеха на федеральной трассе…

Михалыч (В. М. Воронков, 1951 г. р., егерь Национального Парка «Тункинский», женат, трое детей, в партиях и движениях не состоит, по работе характеризуется положительно) вышел на тропу войны. В смысле, проснулся. Утро, как всегда, не радовало — болела нога, поврежденная в давней аварии, ныло простреленное злобными браконьерами плечо… до кучи еще и телевизор не работал, выдавая на экран ровный серый фон.

— Эх, сейчас точно кого-нибудь пришибу! — крикнул он в пространство и пошел ставить чайник.

— Пришиби, пришиби, чо тебе… — сонно пробормотала в постели жена Зинаида и повернулась на другой бок. — Корову выгнать не забудь.

— Алька выгонит. — Включив чайник, Михалыч открыл заслонку печки, присел перед ней с сигаретой, закурил. — На хера мы таких лосей с тобой рОстили, пусть работают.

«Блин, что за жизнь пошла! — думалось Михалычу. — Зарплаты уж второй месяц не плотют, стволы заставили в оружейку сдать к ментам, если б не свой — хер бы я кого гонял на участке, бензина не дают… уволиться бы на хрен, дак до пенсии год всего доработать надо. Ничо, до зимы дотяну, а там как Димка Павлов — сначала в отпуск, потом на больничный, потом всех на хер отправлю и на заслуженный отдых. Ага, отдых. Скота семь штук, лошадь, эти оглоеды Алька с Гошкой совсем оборзели со своими девками, одна Светка молодец, все при ей. Сейчас внуки будут, Сухой поди привезет…»

На лавочке с другой стороны забора терли друг другу уши вечно не спящие бабки Валя и Дарима. Михалыч, вышедший на крыльцо, прислушался.

— Ой, е, Валя, у тебя телевизер работат?

— Не. Чо к чему? Опеть, что-ли, станцию отключили?

— Не, хаишта, [12] Т. к. действие рассказа происходит в Бурятии, без местного диалекта не обойтись: — хаишта, хае, хаилда — хватит. Обычно используется в значении «не ври!»; — угыштэ, угэ — нет, употребляется как отрицание; — яба, ябяб, ябья, ябадтэ — идти, двигаться; — арся — водка, спиртное; — авад, авадтэ — взять, забрать; — унтыхы, унтыхыму — спать, употребляется и в значении «умереть», но редко. Спишем на то, что бабка Дарима ни одного языка не знает хорошо; — бухулдэ (боохолдой) — черт, нечистая сила; — брызгать — совершать обряд приношения духам с целью очищения либо опознания. дед тарелку включил — тоже угыштэ все. А в Туране, говорят, бухулдэшки появились.

— Да ты чо! Однако совсем они там допились-то спирту, али чо?

— Не, Амбаевский Баирка он арся вообще не пьет. Утром гудело-гудело, потом приехали на машинха, корову забрали, овец забрали, собаку убили — тоже авад. Сами как эти, по телевизеру, обезьяны.

— И чо?

— Баирка к дедушке Абгалдаеву брызгать яба, тот говорит, что это бухулдэшки с Монголии пришли и нам всем унтыхы, помрем однако, и водку жрет.

— Не знай, Даримка, ты как хошь а я в магазин за солью. И ишо муки прикупить надо.

А к вечеру они пришли. Те самые бухулдэшки. К дому Серебренниковых, самому солидному на улице, подъехал бронетранспортер (чего-чего, а уж по этой части старший сержант Воронков, в/ч 61452, ошибиться не мог. Три года в сапогах, мотопехота), из него вылезли пять рыл… ну, точно обезьяны в форме. Высокие, под два метра, все в ремнях, при оружии — что-то вроде СКС, к которым, не входя во двор, они примкнули длинные ножевые штыки… Так, забеспокоился Михалыч, у деда Степаныча даром что дом самый красивый и большой, скотины-то он не держит, все у детей-внуков. Значит, ко мне пойдут следом. Вон какие морды, явно жрать хочут. И побежал в дом за ружьем.

Во дворе дома ветерана Великой Отечественной, инвалида войны и просто очень авторитетного в отдельно взятом сибирском районе человека Серебренникова Павла Степановича стоял весь из себя черный джип «Тойота Ландкрузер» — не деда Степаныча, конечно, тот с одной рукой машину сроду не водил, а зятя Василия, который приехал в гости на выходные. Бухулдэшки обошли машину, вошли в открытые сени…

Дверь дома распахнулась и в сени на стук вышла женщина лет 50-ти… нет, Инна Павловна Серебренникова, Бумажникова по мужу, много чего повидала в жизни, горилла в форме и каске ее особо не удивила. Но тянуть к ней волосатые лапы не стоило. С криком «Вася!!!» Инна Павловна захлопнула дверь, вбежала в кухню…

Вася (Бумажников Василий Григорьевич, 1949 г. р., рост 195 см, вес 120 кг, полковник в отставке, спецназ ВВ) отреагировал на постороннюю тушку в помещении в лучших традициях школы Кадочникова, мастером которой был признан года этак с 1990-го. Связав поверженного противника его же ремнями, он сунул в руку проснувшемуся деду Степанычу свой «Удар», попросил посторожить, хапнул со стола пару кухонных ножей, схватил винтовку врага, открыл окно в задний двор, выпрыгнул. Выстрел, истошный визг… еще выстрелы, из знакомого оружия.

— Витька Воронков опеть стрелят. — Прокомментировал Павел Степанович. — И откуда такая пакость вылезла? Инна, Тольке с Санькой звони да Дмитрию, пусть придут, разбираться будем.

— Сейчас, папа!

Последний из бухулдэшек (вот сволочь, патрон перекосило, уйдет ведь — мелькнуло в голове Михалыча) убегал по улице, бросив винтовку. Видимо, такого теплого приема агрессоры не ожидали… навстречу ему выскочил из своего двора поднятый по тревоге еще один зять Степаныча, Дмитрий, прорычав нечто вроде «нно, разбегалась пропастина!» разрядил в него оба ствола тулки 12 калибра.

Пленного бухулдэшку вытащили в огород. Собрались все — Михалыч с сыновьями, Павел Степанович, зятья, внуки Толя и Саня, правнук Тема…

— Что делать-то будем? — озвучил общий вопрос Степаныч, как старший по возрасту.

— Бля, меня сейчас стошнит, — неожиданно встрял Гоша Воронков. — Ну и урод, иметь его во все дырки, ой, простите, Павел Степанович!