Дмитрий Силлов - Кремль 2222. Север

Слышал я, что коллекционеры редко собирают что-то одно. Скажем, филателисты одновременно могут собирать спичечные этикетки, библиофилы — экслибрисы, а, например, фалеристы — коллекционировать крашеных солдатиков. Я б сам, глядишь, на гражданке ножи собирал или огнестрелы старинные, из которых еще пальнуть можно. Люблю я оружие, грешен…

Но почивший в бозе нейромант удивил даже меня.

На стенах пентхауса были развешены головы и части тел существ, населявших постъядерную Москву. Искусно выделанная рука нео, торчащая из искусственной трещины в штукатурке, держала на громадной ладони голову дампа. Глаза мутанта, перечеркнутые черными вертикальными зрачками, горели неистовым желтым огнем. Голова словно была готова сорваться с мохнатой подставки и впиться в посетителя почерневшими от крови зубами.

Клешня какого-то боевого робота, вмонтированная в стальной держатель, проткнула насквозь половину туловища шама, из которой вниз свешивались обрывки кишечника. Вылезающий прямо из стены руконог сжимал в клешнях копье с насаженным на острие человеческим зародышем. И так далее, и тому подобное.

Подобных композиций, развешенных по стенам, было около трех десятков, и люди занимали в них непоследнее место. С ходу я насчитал шесть трупов, живо напомнивших мне «картины» покойного Крагга, о которых рассказывал Данила. Получается, сейчас я пристрелил еще одного любителя делать из живых существ жуткие нетленные манекены. Что ж, видимо, не зря я в спальне отвернулся к автоматам и принялся отсоединять от них магазины, дав нейроманту шанс. Стрелять в безоружного — это неправильно, даже если есть за что. Получается, мое подсознание само сгенерировало тот промах, за что ему наше отдельное человеческое спасибо. Думаю, ворвавшиеся сюда кио и маркитанты недолго будут грустить о погибшем работодателе. Наверняка среди трупов найдутся их товарищи, некогда пропавшие без вести.

Тем не менее оставаться в комнате не стоило. Преследователи, как и все порядочные военные, наверняка сначала стреляют, а потом думают.

Я бросился к выходу на крышу — прозрачному балконному стеклопакету в деревянной раме. И где нейромант откопал это чудо? Вряд ли такое производят в разрушенной Москве. Хотя от маркитантов можно все ожидать — был бы заказчик, а они не только стеклопакет, а хоть шама лысого за деньги откопают, выпотрошат, сделают чучело и на стенку повесят заместо бра.

Все эти отвлеченные мысли вертелись у меня в голове, пока я, рывком распахнув прозрачную дверь, несся по крыше прямо к ее краю. Позади меня раздавались мощные удары и жалобно скрипели мощные болты, выдираемые из деревянной двери. Не иначе охрана подтянула к процессу какого-нибудь портативного тактического робота, специализирующегося на выносе преград. Человек с такой силой молотить не может. Хотя, может, и не человек, а какой-нибудь киборг с гипертрофированной мускулатурой, компенсирующей малый объем мозга…

— Сам-то больно умный, — проворчал я про себя. — Давно с крыши не прыгал, ниндзя?

Не прыгал, признаться, давно. И вообще с высоты падать не люблю. Помнится, когда в Легионе свой первый парашют укладывал, с жизнью простился спокойно и без эмоций. Контракт подписан, и, даже если сильно захочется, бежать все равно некуда. А поверить в то, что эта большая тряпка сможет удержать меня от превращения в лепешку при падении с высоты три километра, мозг отказывался напрочь. Но ничего, удержала. И потом удерживала не раз. Но парашют — это парашют, а крыша второго этажа — это шесть метров до земли. Кто думает, что это фигня, рекомендую попробовать.

Но, как и тогда в Легионе, прыгать пришлось. Только без парашюта, с приземлением на нижние конечности. Спасибо давней предпрыжковой подготовке — едва коснувшись подошвами земли, я ушел в перекат, гася инерцию. Инерцию-то я погасил, но вот плечом на какую-то торчащую из земли хрень все-таки напоролся. Камуфляж, правда, не пробило, но правое плечо онемело. Понятно, нерв ушиб, бляхамуха! Ладно, переживем. Главное, автомат цел, а остальное заживет как на крысособаке.

Я вскочил на ноги и побежал к бетонному кубу без окон без дверей, за которым находились развороченные «Спайдером» ворота. Я очень надеялся, что робот уже перестал биться в агонии и мне удастся прорваться наружу.

Увы, похоже, на сегодня лимит моей удачи был исчерпан.

Завернув за угол, я увидел душераздирающую картину маслом.

«Спайдер» действительно околел. Он валялся на спине, сильно напоминая огромное дохлое насекомое. Брюхо распорото, наружу вывалились механические кишки, стальные ноги торчат кверху словно арматурины из раскрошившейся бетонной плиты.

Но с той стороны забора над погибшим собратом возвышалась головная башня хорошо знакомого мне «Чинука В12». Как раз такого я подстрелил на Большом Москворецком мосту, всадив ему в смотровую щель пулю со стальным сердечником. Только сейчас не было у меня ни СВД, ни патронов 7Н14, пули которых пробивают десятимиллиметровую стальную пластину с расстояния в двести пятьдесят метров. Про АК-104 я, конечно, ничего плохого сказать не могу, но из него палить по боевому роботу, да еще ночью — чистой воды самоубийство. Данила рассказывал, что «Чинуку» с расстояния в пятьдесят метров ничего не стоит снести метательным диском башку с плеч взрослого нео. Мне моя башка дорога как память, потому искушать судьбу я не стал. Сзади вот-вот должны были показаться преследователи, сообразившие, что подлый враг в моем лице сумел банально сделать ноги. Потому путь оставался только один.

Вперед.

К старой водонапорной башне… вход в которую был наглухо запечатан стальной плитой.

Наплечный прожектор «Чинука» хорошо освещал древнее строение, сплошь увитое цветущим плющом-мутантом. Возможно, зрелище при свете дня экстремально красивое, да и в ночи было чем полюбоваться. Но не эстет я, когда сзади вот-вот начнут стрелять преследователи, а гора разумного металла, прекратив топтаться на месте, с интересом поворачивает в мою сторону головную башню. И не только ее…

Плечевая пушка робота была модернизирована под что-то странное, напоминающее CD-плеер с наляпанным на него металлическим тюнингом. Но я как-то сразу просёк, что это за плеер, когда он вдруг начал бешено вращаться на плече хозяина, словно взбесившийся патефон.

Дзинннь!!!

Я успел с разбегу упасть в неглубокую лужу и проехаться по ней с полметра на брюхе, как ковшом экскаватора собирая воду воротником. Приятного мало, зато со свистом пролетевший над моей головой снаряд попал не в меня, а в водонапорную башню. Отрикошетил от нее и с недовольным визгом улетел в темноту. Вот ведь, пакость импортная, дискобол хренов! Небось нейромант перед смертью все-таки ментально вызвал подкрепление, подробно описав бронированному уроду мои приметы. Ладно, гады… Остается одно — укрыться за башней и отстреливаться, пока хватит патронов. А потом… Про потом не думаем. Просто стреляем одиночными, считаем патроны, а последний оставляем. Чисто на всякий случай…