Александр Золотько - Игры над бездной

Начальник Службы Безопасности перевернул страницу и покачал головой.

– Не принимал… А вот со среды выполняет обязанности охранника. Вооруженного охранника.

– Я просто люблю стриптиз и выпивку, – сказал Стас и мысленно пообещал себе послать Сандру подальше, даже если придется сменить место обитания.

Можно уйти в «Веселый дом». Или к Питеру в «Фонарь». Правда, и там от него потребуют услуг вполне определенного свойства. «А пристрели-ка злодея, Стасик!»

Жизнь осложняется. И это не есть хорошо.

– Тут в чем закавыка… – Максимка снова улыбнулся, зубы у него белые, крупные, а клыки…

Нет, что-то есть в этих слухах о каннибализме.

– Закавыка в том, что оружие тебе оставили как дипломату. В целях самообороны. И защиты имущества Российской Федерации на Свободной Экономической Территории Харьков. А не для защиты шлюх мадам Новак. Какой бы шикарной любовницей она ни была. Ты уже один раз применял оружие. И только по личному ходатайству иногда излишне гуманного Шрайера тебя не пристрелили в позапрошлом феврале. Он тебе поверил, оружие тех, кого ты убил, украл кто-то из зевак. Так значится в протоколе.

– Так и было.

– Может быть, может быть… Но если ты еще раз применишь этот свой пистолет в такой ситуации, то… – Максимка щелкнул пальцами так звонко, что Стас непроизвольно вздрогнул. – Ты понимаешь?

– Я не применю его…

– Ты постараешься, я понимаю. Ты ведешь очень осторожный образ жизни. Осторожный до странности. Ты извлек свою «балалайку». Ты за два года ни разу не покинул территории Гуляй-города. Ты и на улице вне «Парадиза» почти не бываешь. Вот лично у меня, будь я чуть более подозрительным, возникло бы ощущение, что ты от кого-то или от чего-то скрываешься. Но я, как человек доверчивый, согласен с точкой зрения Шрайера, который искренне полагает, что ты просто пережидаешь тот самый форс-мажор.

Ты ждешь, что завтра-послезавтра приедет из Москвы новый консул, и тебя отправят назад. Или переместят по служебной лестнице вниз, в охранники, где ты снова будешь чувствовать себя более или менее комфортно. Так?

«На дурацкие вопросы не отвечаем, – подумал Стас. – Пошел ты в задницу. Кому какое дело до того, что у меня в голове. Я никому не мешаю. Я договорюсь с Сандрой. Я пошлю подальше Маринку с ее предложением. Я жру засохшую слизь и пью ту гадость, которую из нее гонят. Я даже на улицу перестану выходить из «Парадиза».

– А вместе с тем… – продолжил Максимка, – работа консульства не выполняется. Жалобы и обращения граждан Российской Федерации не рассматриваются, меры по ним не принимаются.

– Какие жалобы? – вскинул голову Стас. – Что еще за жалобы?

– Первого августа сего года, – Максимка достал из папки лист бумаги. – Заявление от гражданки РФ о пропаже другой гражданки РФ. Расследование Службы Безопасности результатов не дало, гражданка потребовала повторного следствия и заявила, что требует участия в этом деле консула.

– Ко мне никто не обращался…

– Уже обращаются. – Максимка уронил лист бумаги, тот спланировал и опустился на стол перед Стасом. – Вот.

– И что я с этим должен делать? – поинтересовался Стас.

– Одно из двух, – черная ладонь тяжело ударила по крышке стола, – либо начинаешь расследование вместе с моей Службой, либо отказываешься и становишься дезертиром. В отставку, сам понимаешь, ты уйти не можешь, заявление некому подать. В случае отказа ты лишаешься дипломатической неприкосновенности и права владеть оружием…

«Жилья, питания, перспектив и, наверное, самой жизни, – мысленно закончил перечень Стас. – Сандра, конечно, человек благодарный, но рациональный. Мужика она себе еще найдет, без проблем. То, что у него есть деньги, ничего не значит. В лучшем случае они когда-нибудь закончатся, а в худшем – с такой суммой на руках и без оружия он умрет быстрой и не очень приятной смертью. Так себе перспектива…»

Максимка молча рассматривал Стаса, не скрывая насмешки.

– Что мне с этим делать? – спросил Стас, указав на заявление.

– Брать и расследовать. Вот выйдешь из здания и отправляйся искать. Шрайер, раз уж он такой добренький, будет с тобой в паре. Ты ведь не возражаешь?

– Нет. Не возражаю.

– Ты «балалайку» свою не выбросил? Я могу тебе выдать новую. Сейчас это большая ценность, из-за них начали убивать. Ты не слышал?

– Служба новостей ничего такого не сообщала.

– Служба новостей… Разве ты не интересуешься слухами?

– Сегодня мне рассказали об отрезанных головах. Еще удивлялись, что головы отрезают, а мясо не едят. Это о «балалайках»?

– О них. И мясо действительно не едят. Я тоже удивляюсь. Обрати внимание – конец света, Катастрофа и все такое – и никакого каннибализма, погромов, борьбы за выживание… Тебя это не удивляет?

– Но у вас ведь прекрасно работает Служба Безопасности! – Стас изобразил восторг и восхищение. – Нет?

– Прекрасно работает. В Москве тоже прекрасно работала. И конца света тогда еще не было, и землетрясения еще не начались, а как грянуло… Ты ведь сам все видел. – Максимка встал из-за стола и, обойдя стол, остановился возле Стаса. – Ты, я знаю, участие принимал во всем этом. Принимал ведь?

Стас продолжал смотреть на опустевшее кресло перед собой. Смотреть сейчас на Максимку – унижать себя. Неловко задрать голову, до боли в затылке, чтобы глядеть не на его брюхо, а в глаза? И еще Стас не хочет вспоминать то, что было в Москве. Он уже почти забыл это.

– Ты, кажется, отправил на тот свет трех сотрудников СБА, – пророкотало где-то вверху, высоко над головой Стаса. – Ты не в курсе, наверное, что информация о таких эксцессах немедленно рассылается во все отделения СБА. У нас не принято прощать такие поступки в отношении наших коллег…

– Я слышал об этом, – стараясь говорить твердо, произнес Стас. – Что ж два года тянули? Прямо сейчас мне глотку перегрызешь?.. – Стас сделал над собой усилие и добавил: – Максимка.

– Не перегрызу. Перекушу. Одним движением челюсти перекушу.

– Большая практика?

Открылась дверь кабинета, и на пороге появилась секретарша с подносом в руках. Запахло кофе. А юбка у девушки оказалась точно такой, как себе представлял Стас: не короткая, но аппетитно облегающая.

– Ваш кофе, – сказала девушка, прошла к столу и поставила поднос перед Стасом. Чашка кофе, сахарница, небольшой кувшинчик с чем-то белым – сливок-то ведь не может быть, их ведь просто не существует в мире после Катастрофы, есть только засохшие сопли искусственной пищи. Еще на подносе стояли два блюдца – с печеньем и с бутербродами.

– Приятного аппетита, – сказала девушка и вышла.

Стас медленно всыпал в чашку три ложки сахару, размешал. Влил сливок. Потом взял с блюдца бутерброд с сыром. С твердым сыром, с дырочками. Сыр лежал на масле. На сливочном масле.