Александр Золотько - Игры над бездной

Сейчас было бы неплохо надраться до свинского состояния. Завтра проснуться к полудню и снова надраться. И еще раз. Девок зазвать в номер, наплевать на угрозы Сандры и зазвать ее девок…

Стас подошел к окну – тело Мальчика раскачивалось на веревке под информационным экраном. На экране что-то вещал корреспондент на фоне горящего дома, а под экраном ветер раскачивал мертвое тело придурка-пушера, отчего-то решившего гадить в месте своего обитания.

Люди проходили мимо повешенного, кто-то останавливался, рассматривая, кто-то ускорял шаги… Стас лег на кровать, не расстилая постели.

Стены вокруг него качнулись, потолок стремительно улетел куда-то вверх, Стас, закрывая глаза, подумал, что сейчас вырубится и будет спать долго-долго…

Но вместо сна ему сегодня подсунули какую-то дрянь. Пушер, каждую ночь втюхивающий ему сонную наркоту, тоже сошел с ума и вместо забытья или хотя бы кошмара всучил ему пустышку.

Свистел ветер, врываясь в номер, на улице гремела музыка, разговаривали люди, под потолком гудела муха…

«…тебе – удачи… она тебе понадобится… вот прямо сейчас и понадобится…»

Голос Шрайера прозвучал так явственно, что Стас вздрогнул и сел на постели. Сердце колотилось, как там, в заполненной смрадом и темнотой комнате на восьмом этаже.

– Зачем? – спросил Стас у Шрайера и только потом сообразил, что не у Шрайера спрашивает, а у того, кто им притворялся. Ведь настоящий Шрайер в это время уже лежал в морге Службы Безопасности.

Получалось, что спрашивать было нужно не «Зачем?», а «Кто ты?».

Кто натянул на себя личину безопасника с одной только целью – заманить Стаса в трущобы и бросить там на верную смерть?

Или все-таки не на верную? Он ведь пистолет оставил и мобиль. Не забрал, не уехал, просто исчез, оставив транспорт и оружие.

Стас встал с постели и прошелся по комнате, пытаясь успокоиться. Кто-то играл с ним. Зачем кому-то мог понадобиться бывший оперативник ОКР? Два года был не нужен, и вдруг…

Вдруг…

Сначала проснулся Максимка и потребовал от Стаса выполнения обязанностей консула. Нелепое требование. Нелепое, что бы там ни говорил этот черномазый. Что бы он там ни плел про будущее города. Совпало его требование с мистическим раздвоением Шрайера. Совпало?

Или Максимка врет?

Зачем-то все это придумал… Завтра с утра нужно потребовать, чтобы предъявили тело Шрайера, убедиться… В чем убедиться? В том, что тело сейчас действительно лежит в холодильнике? Так оно и вправду сейчас там может лежать. Шрайера могли грохнуть уже после того, как он, выполнив приказ Максимки припугнуть Стаса, вернулся с докладом в офис СБ. Сам Максимка мог ему шею свернуть.

Мог, вот только зачем?

Ничего эта глыба черного мяса не выигрывала и не получала от убийства беза. Во всяком случае, Стас ничего такого придумать не мог. На него даже и не попытались повесить это убийство. Свидетели? Те самые патрульные? Чушь, им бы приказали, и они не вспомнили бы никакого Шрайера и никакого Стаса. Записи камер наблюдения? Вот, пожалуйста, ничего такого. Если бы они захотели, то смогли бы сварганить видеозапись того, как Стас своими руками лишает Шрайера жизни…

Но ничего подобного не произошло.

И Максимка, как показалось Стасу, был почти напуган произошедшим. Или оказался очень неплохим актером…

Значит, Шрайера действительно подменили.

Стас не мог понять ни того, как это могло быть сделано, ни того – зачем.

– Чушь. Бред. Бред. Чушь.

Стас заставил себя замолчать.

Ничего тут придумать не получится. Бежать – некуда. Попытаться спрятаться? Даже и не смешно. Условия Максимка еще утром изложил четкие и недвусмысленные. Если Стас их не выполнит – будет плохо. Если выполнит… Если Стас их выполнит, то вовсе не факт, что и Максимка сдержит свое обещание. Но других вариантов все равно нет.

Есть кем-то построенный коридор, по которому предстоит бежать. И ничего от самого Стаса уже не зависит. Ни вправо, ни влево, только вперед, между заботливо установленными стеночками.

Самое странное, что именно эта мысль внезапно его успокоила. Если ничего от него не зависит, то какого лешего дергаться? Смысл сучить ножками, потеть и мучить себя предположениями и догадками?

Дыхание успокоилось, сердце перестало колотиться.

Вот так, похвалил его Стас. Четко, спокойно, без спешки. Стук-стук. Стук-стук.

Он лег на кровать.

Укрылся покрывалом и закрыл глаза.

Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук…

И вот тут начали болеть пальцы на правой руке. Суставы, выбитые об челюсть Марата. И с каждой минутой они болели все сильнее и сильнее.

Стас сжал их левой рукой и застонал.

Он так и не уснул до самого утра.

Взошло солнце. Стас посмотрел на распухшие суставы и выругался. Все у него не так. Даже кому-то морду толком разбить уже не может…

Кто-то когда-то сказал совершенно правильно – никогда не бей человека рукой, если есть возможность ударить чем-нибудь другим…

Как обычно бывает в таких случаях, с восходом солнца боль уменьшилась. И как обычно бывает, едва Стас подумал, что неплохо было бы лечь и поспать, в дверь постучали.

– Кто? – спросил Стас.

– Стасик, ты уже не спишь? Я подумал, а вдруг ты спишь, а я тебя разбудил… А ты не спишь?

– Не сплю…

– Вот и славно, – обрадовался Болтун. – А то вдруг ты спишь, а я приперся и спрашиваю – ты не спишь, Стасик? А ты спишь… как бы ты мне ответил? А так – ты не спишь, и хорошо…

– Что тебе нужно? – спросил Стас, осторожно, чтобы не побеспокоить ушибленные пальцы, натягивая трусы и брюки.

– А мне – ничего, – радостно сообщил Болтун из-за двери. – Мне если что нужно, то я и потерпеть могу… Мне ведь гражданство не нужно, Стасик, я и так гражданин Федерации… честно-честно… так что ты имей в виду – я, как гражданин, всегда на помощь… Ты только позови… или это, призови. И я сразу… Там у нас, на родине…

Болтун осекся, подумав, что произнес это самое «родина» недостаточно торжественно, и повторил с нажимом и явно с большой буквы:

– На Родине. У нас на Родине там сейчас, наверное, какое-нибудь положение. Военное или еще какое… И все должны выполнять приказы властей… А ты ведь у нас тут власть? Можешь потребовать и призвать…

Стас отодвинул засов и открыл дверь.

– Привет! – Болтун помахал рукой прямо у него перед лицом. – Ты не спишь…

Стас левой рукой осторожно взял Болтуна за ворот его засаленной куртки и легонько встряхнул:

– Я спросил – зачем ты приперся?

– Так Сандра сказала… Сама пришла, меня разбудила и сказала… иди, говорит, к Стасу, позови… Скажи, чтобы он побыстрее это… шел сюда.

– Иди и скажи, что я сейчас приду… – Стас закрыл дверь и вернулся в комнату.

Брюки еще более-менее, а вот вчерашнюю рубашку надевать никак нельзя, она провоняла потом и еще всякой дрянью. А еще Максимка ее вчера таки порвал, сволочь.