Виктор Тюрин - Сэр Евгений

В пятницу утром восьмого сентября наш корабль 'Святая троица' после утомительного плавания по Жиронде и Гаронне, наконец, бросил якорь против города Бордо. Перегнувшись через фальшборт, я с изумлением и восторгом любовался лесом мачт, стаями лодок, сновавших по широкому изгибу реки, но больше всего городом, раскинувшегося со всеми своими колокольнями и башнями на западном берегу. Я еще не встречал такого большого города, поэтому мне не терпелось сойти на берег и пройтись по его улицам. Я еще не знал, что только столица Англии, Лондон, могла сравниться с ним размерами и богатством. Сюда прибывали товары из всей Англии: олово из Корнуэла, железо из Сусекса, шерсть из Бритберри. Именно сюда свозились французские товары, чтобы отправиться дальше - в Англию: сукна с юга Франции, кожи из Гиени, вина из Медока. Здесь жили и работали знаменитые плавильщики и кузнецы, благодаря которым бордоская сталь прославилась как самая надежная в мире: она была непробиваема ни для копья, ни для меча, тем самым, сберегая драгоценную жизнь ее владельцам. Мне, даже на таком расстоянии, был виден дым их кузниц, поднимавшийся в чистый утренний воздух.

- Джеффри, а что это за серая башенка слева? - я знал, у кого спрашивать, ведь мой телохранитель уже дважды успел побывать в этом городе.

- Это храм архангела Михаила, вон тот, справа - храм святого Реми. Лучше, господин, посмотри на крепость! Обрати внимание на мощные стены и башни! А сколь многочисленны часовые! Их шлемы блестят, словно начищенные подсвечники в деревенской церкви перед большим праздником! О, смотри! От этого корабля отходят лодки! Этот герб мне знаком! Медведь, вставший на дыбы на зелено - серебряном поле! Сэр Уорслей из Хампшира! Мы с ним были в Бретани! Вы, помните, господин…?! Извините, господин. Снова забыл. А вон идут лодки к нашему кораблю! Вы готовы?!

Я кивнул. Затем оглядел себя. Пышные рукава, камзол, куртка, двухцветные штаны. Помесь шапки с капюшоном, ниспадающий на плечи - последний писк моды, мне не нравилась, поэтому я надел свой неизменный берет со страусиным пером. Серебряная цепь на шее, расшитый серебром кожаный пояс и кинжал с резной рукояткой довершали мой наряд.

Сойдя на берег, мы подверглись тщательной проверке отряда городской стражи, после чего нам разрешили въехать в городские ворота. Бордо поражал своими размерами. Все города, что я видел до этого, в лучшем случае, представляли собой его десятую часть. Джеффри, повел нашу группу к гостинице, в которой раньше любил останавливаться мой 'отец', наиболее кратчайшим путем. Я ехал, с любопытством смотря по сторонам. Китайцы тоже не отставали от меня, то и дело, хватая друг друга за рукав и громко восклицая, когда их внимание привлекало что-то для них непривычnbsp;ное. Проезжая торговые ряды, я удивлялся тому количеству изделий из драгоценных металлов, выставленных в лавках. Столько золота, собранного в одном месте, я еще никогда в жизни не видел! Оружие, посуда, драгоценности. Затем мы проехали улицу, где стоял ряд лавок, в которых сидели писцы, а так же торговали письменными принадлежностями: бумагой, перьями, чернилами. Город даже с первого взгляда выглядел намного богаче и роскошней, чем все то, что я видел раньше. Причем это касалось не только лавок и церквей; даже жилые дома, расположенные довольно далеко от центра, выглядели привлекательно и не казались лачугами из трущоб, как в других городах, где я бывал. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Даже мне человеку далекому от истории было ясно, то, что война, разорившая половину Франции, принесла, в свою очередь, неисчислимые богатства городам - портам побережья. Мало того, что через город потоком шли товары, таким же потоком шли солдаты с добычей, стекались разбойники и отряды вольных стрелков, чтобы спустить награбленное и растратить выкупы.

Выехав рядом с собором и аббатством Святого Андрея, мы пересекли широкую площадь, бурлившую народом: солдатами, женщинами, монахами и горожанами, после чего проехали еще две улицы и только затем оказались у дверей гостиницы 'Вороной конь'.

Несколько дней я отдыхал и изучал город, а потом стал собирать сведения о тех местах, через которые мне придется ехать, чтобы добраться до моей цели, замка Ле- Бонапьер. Говорили много разного, но один вывод из сказанного уже можно было сделать: ехать по разоренной территории, наводненной бандитами и авантюристами всех мастей, лучше всего в составе большого отряда. После этого, поразмыслив, я решил присоединиться к какому-нибудь вольному отряду, потому что только они, имея свободу действий, забирались настолько далеко вглубь французских владений, насколько это вообще возможно. И тут, к своему великому сожалению, узнал, что те, в своем большинстве, уже ушли в дальние рейды, чтобы успеть вернуться назад до наступления осенней распутицы. Неожиданно хорошую весть принес Джеффри: формируется вольный отряд, который должен скоро отправиться в путь. Он же устроил мне встречу с его командиром. С первого взгляда мне не понравился этот человек, а наш дальнейший разговор только подтвердил мое предварительное мнение. Своим напыщенным видом он пытался мне внушить, что я имею дело с благородным человеком. Представился, он, как Джеральд Кингсли, дворянин, но руки бывшего крестьянина и манеры - жалкое подражание придворным - говорили о том, что этот человек так же пропитан насквозь ложью, как его грязная и неопрятная борода жиром. Я и сам был не силен в тонких манерах и цветистых речах, но этот человек явно относился к типу людей, которых можно смело называть 'разбойник с большой дороги', да и то, что он мне предложил, больше напоминало грабеж на большой дороге. В городе еще находилось два подобных отряда. Для очистки совести я встретился с еще одним таким командиром, но, получив второе 'грязное' предложение, плюнул и отыскал Роберта Манфрея. Благодаря его рекомендации спустя сутки я был записан в отряд, в котором тот служил. Так я стал полноценным участником войны между Англией и Францией, которую потом назовут Столетней войной.

Колонна возов с продовольствием, сопровождаемая сотней солдат и всадников медленно тащилась по размокшей дороге мимо скошенных полей. С самого утра моросил мелкий противный дождь, хотя и не проливной, но и его хватило, чтобы вымокнуть до последней нитки. Я сильно устал за свой первый поход в составе английской армии. Последние три ночи приходилось спать на холодной земле, закутавшись в плащ. По утрам мне казалось, что ночевка не только не прибавляют сил, а наоборот, высасывают их из меня. К тому же постоянно хотелось есть, наверно, поэтому работа моей головы сводилась к одной - единственной мысли: когда вернусь в лагерь, больше ничем заниматься не буду, а только буду сидеть у горящего камина и есть горячий мясной суп. От моих вкусных мыслей меня неожиданно оторвали крики солдат арьергарда. Повернул голову, я увидел, не более чем в фарлонге, конную группу легковооруженных французов, порядка двадцати - двадцати пяти человек, которые двигались вслед за нами, следя за нашим продвижением.