Туллио Аволедо - Корни небес

Это просто удивительно — слышать холодный вежливый женский голос, дающий инструкции и ведущий нас по не видимым глазом улицам. Еще удивительнее то, что на орбите, оказывается, остались спутники и что некоторые из них все еще доставляют данные для нашего маршрута. С другой стороны, в юности я читал в какой-то газете, что GPS, как и интернет — изначально военная технология. Только вот интернет катастрофы не пережил, a GPS — да.

Возможно, не везде. Как знать? Но здесь он работает.

« На следующем перекрестке прямо ».

Однажды, до того, как мир перевернулся, я ехал на ватиканской «ауди» — шикарном автомобиле с кожаными сиденьями. Я помню голос навигатора этой «ауди». Женский, невероятно теплый и чувственный, показавшийся мне неподходящим для принадлежащего Церкви автомобиля. Когда мы подъезжали, голос не сказал грубым и простым тоном обычных навигаторов: « Пункт назначения через сто метров ». Нет! Голос сказал: « Менее чем через сто метров вы достигнете своей цели ». «Вот это прямо-таки ласковая машина», — подумал я тогда.

Но и теперешний голос тоже чудо: « На следующем перекрестке поверните направо ».

Перекрестка, о котором говорит голос, не наблюдается. В мощном свете фар виден только небольшой холмик, покрытый снегом. Но GPS видит под этим снегом дорогу и ведет нас, давая указания, запрограммированные и зачитанные людьми, умершими по меньшей мере двадцать лет назад.

Быть может, чудеса уже не те, что раньше, но все еще случаются.

Голос навигатора — это тоже в некотором смысле голос призрака. Как знать, жива ли, или как умерла женщина, чей голос ведет нас через ночь?

Шесть часов спустя, в три часа ночи, Венцель передает руль Дюрану. Они поменялись, не выходя из машины, и движения, которые они производили, чтобы совершить перемену мест, были так неуклюжи, что я не смог сдержать смех.

Капитан ведет совсем не так, как Венцель. Он более осторожен, как человек, только что купивший новый автомобиль. Или как тот, кто знает, что запасных деталей нет, или что они, по меньшей мере, сняты с производства.

Наши времена не прощают ошибок. Жизнь хрупка, и Земля превратилась в необъятное поле боя. Это то, чему нас учат, или то, что мы сами узнаем за свой счет каждый день, в ужасе и в крови.

И все же…

И все же, отдавшись фантазии, убаюканный теплом машины, закрыв глаза, я могу представить себя еще ребенком, на заднем сиденье родительской машины. Папа ведет, напевая старую песенку «Lemonheads», [54] «The Lemonheads» (1986–1991; 2005- ) — американская панк- и альтернатив- рок-группа. — Прим. ред. а мама говорит по мобильному с бабушкой, рассказывая ей о нашем путешествии. Мы едем в Сагапонак, в Хэмптоне, на летние каникулы. Меня ждут долгие недели купания, солнца, прогулок на паруснике, друзей…

Друзья стали пеплом на ветру.

Мой отец теперь пепел, моя мать пепел. И мой Бог для всех — тоже обломок прошлого. Старый лишенный власти царь, бродящий по радиоактивной равнине, по пальцам считая души.

— О чем ты думаешь, Джон? — спрашивает меня Адель.

У нее свежее дыхание, пахнущее травой. Это почти невероятно в мире, больше не производящем ни единого тюбика зубной пасты.

— Я думал о прошлом.

— А.

— Это были неплохие воспоминания.

Она качает головой:

— Прошлое опасно. Оно убивает. Многие покончили с собой после того, как им приснился сон, вернувший их в прошлое.

Я выглядываю в окно, но ничего не вижу. Только свое слабое отражение и еще более слабое отражение Адель.

— Прошлое — это все, что у нас есть, — отвечаю я. — Древние греки полагали, что человек двигается по жизни назад. Считалось, что будущее за спиной, невидимое. Единственное, что видел человек, двигаясь во времени, — это свое прошлое.

— Красиво. И в то же время нет. Это подходит для таких, как ты, — для тех, кто успел пожить в старом мире. Но для рожденного после апокалипсиса юноши прошлое — это место, от которого нужно как можно быстрее отдалиться. Будущее — это все, что у нас есть. Мы должны верить в будущее.

— Аминь, — язвительно комментирует Дюран с переднего сиденья.

С грохотом и скрипом амортизаторов «джип» подскакивает на тридцать сантиметров и неожиданно оказывается на твердой поверхности. Дюран открывает окно и поворачивает в разные стороны фары на крыше «хаммера».

Сержант Венцель издает ликующий вопль:

— Нашли!

На зеленой табличке, потрепанной временем и атмосферными агентами, стоит символ А1.

Автострада А1, когда-то известная как «Автострада Солнца», была самой длинной итальянской автомобильной магистралью. Открытая в 1964-м, она соединяла Неаполь и Милан. Очень скоро она стала символом экономического бума Италии 60-х.

Теперь она выглядит не особо впечатляюще. Более того, вообще никак. Как и все остальное, она покрыта десятисантиметровым слоем снега, разрушена во многих местах и завалена обломками машин и деревьев. Только сохранившиеся ограждения свидетельствуют о том, что до Страдания это была автострада, по которой ежедневно мчали миллионы автомобилей.

Мне кажется, что я почти слышу гул: грузовики, изрыгающие черные выхлопные газы, выстроившиеся в ряды изящные итальянские легковушки, шум сигналящих нетерпеливых водителей…

Голос Дюрана резко возвращает меня к реальности:

— По идее, начиная с этого момента все должно пойти быстро. Мы проедем по автостраде около тридцати километров. Потом, здесь… — указательный палец капитана утыкается в точку в середине карты, — здесь мы свернем на дорогу Рим — Чезена.

— Зачем?

— Чтобы объехать Флоренцию.

— Почему это?

— Это опасный город.

И не прибавляет ни слова.

Второй «хаммер» следует за нами. Нам неплохо удается держать скорость около тридцати километров в час на этом слаломе, проходящем среди каркасов машин и дыр в асфальте. Мы вынуждены остановиться только один раз, когда в свет фар попадают находящиеся метрах в двадцати от нас копошащиеся черные тени. На мгновение они застывают в позах дантовых демонов, сидящих на капоте автомобиля. Затем, прежде чем мозг успевает запечатлеть ужас этих блестящих черных тел, видение рассеивается неистовым рывком. Водоворот крыльев, извивание длинных темных хвостов — и чудовищные существа исчезают из поля зрения. В сиянии фар остается только красная машина с откидным верхом и чем-то, находящимся на месте водителя.

«Хаммеры» быстро обмениваются сигналами габаритов и задних фар. Мы слышим, как двери второго автомобиля открываются и итальянцы, Гуиди и Марко, выходят из машины в противогазах и с автоматами в руках. Дюран тоже выбирается. И Бун — тот выскакивает на дорогу в косо натянутом противогазе.

Они медленно приближаются к красному автомобилю, блестящему, как видение посередине дороги. Я не выдерживаю. Прежде чем кто-нибудь успевает меня остановить, я натягиваю противогаз, надеваю защитный плащ и тоже выхожу из машины. Дюран недовольно оборачивается, но ничего не говорит. Зато для Адель он делает знак не покидать салон.