Илья Садчиков - Стальной прилив

Динамики шлема ожили, в них раздался суровый мужской голос:

– Красный-лидер, как слышите? Взлет запрещен, текущие погодные условия не благоприятствуют полетам.

Сергей задумался. По всей видимости, диспетчеры отменили взлет большинства фронтовых машин. В воздух поднимались лишь морские разведчики да транспортные самолеты, использовавшие антициклон в качестве эффективного маскирующего средства.

– Разрешите взлет с Северной полосы?

– Ответ отрицательный, ее только что накрыл снежный шквал. Последний вылет состоялся пять минут назад, в воздух поднялась машина из эскадрильи «Мистраль».

Диспетчерская частота заполнилась шумами внешних помех.

Сергей раздосадованно фыркнул и положил руку на рычаг дросселя.

– Белка-1, я взлетаю. Подтвердите прием команды и включите маячок лазерного наведения.

– Красный-лидер, ты в своем уме? – изумленно воскликнул Северский. – Полоса занята, вертикальный взлет в такую погоду совершать опасно.

– Опасно и нельзя – две разные вещи, – уверенно отозвался Сергей.

В ответ на дисплее бортовой ЭВМ вспыхнула яркая точка навигационного сигнала. Полковник активировал подъемные двигатели и решительно передвинул дроссель на шесть делений вперед. Тяга парных РД-41 стремительно возросла, до ушей Соколова донесся оглушительный рев, нос «Фристайла» рывком приподнялся вверх. Сергей потянул на себя ручку управления и основные стойки «Яка» оторвались от земли. Когда рычаг дросселя добрался до отметки «60 процентов», машина вздрогнула и наклонилась на десять градусов влево.

«Сильный порыв ветра, – пронеслась в голове Соколова тревожная мысль. – Восемнадцать-двадцать метров в секунду, практически ураган».

Полковник стабилизировал машину, активно работая элеронами и хвостовым оперением. Поднявшись на десять метров вверх, Соколов активировал маршевый Р-79, рукоять дросселя уперлась в верхнюю планку ограничителя. Из адаптивных сопел машины вырвались струи ярко-рыжего пламени, и «Як» стремительно ушел в серую глубину штормового неба.

Пробив плотный слой низколетящих облаков, «Фристайл» вырвался из тисков удушающего снегопада. Перед глазами Сергея предстала величественная картина полярного несбосвода. Западная, более темная часть горизонта, была утыкана тусклыми иголками звезд. Восточная часть окрасилась розовыми лучами заходящего солнца. Свинцовая поверхность арктического океана скрывалась под мягкой периной непогоды.

Сергей оторвался от изучения небесных красот и убрал выпущенные шасси. На экранчике МФУ высветилась электронная карта архипелага. Пальцы полковника ввели в недра ЭВМ новый курс, машина обработала входные данные и самостоятельно скорректировала вектор полета.

Повинуясь приказам автоматики, «Фристайл» выпустил закрылки и завалился на правый бок. Солнце скрылось под брюхом верткой машины, в кабине потемнело. Фосфоресцирующие стрелки приборов ожили, засветились тусклыми синими огоньками.

– Красный-лидер, вы что, приказа не поняли?! – рявкнул в наушниках раздраженный голос диспетчера. – Во взлете вам было отказано!

Сергей безмятежно проигнорировал крик и проследил за очередным маневром автопилота. Бортовая ЭВМ вывела машину на боевой курс, синяя плоскость авиагоризонта плавно перетекла в верхний сектор прибора. «Фристайл» легонько качнул крыльями и понесся над далекой поверхностью облачного моря. Воспаленный глаз солнца озарил заднюю часть фонаря и исчез за левым килем истребителя.

– Красный-лидер, немедленно покиньте транспортный коридор! Поднимитесь на пять тысяч метров, под вами пройдет транспортная «Галактика».

– Спасибо, Летучая лисица, начинаю набор высоты.

Полковник потянул на себя ручку управления истребителем. Автопилот отключился, ЭВМ «Фристайла» безоговорочно доверяла пилоту, если машина работала вне критических режимов полета.

Как и предполагал Сергей, воздушное пространство архипелага оказалось пустынным. Над авиабазой висела парочка норвежских F-15E, приближающаяся с востока «Галактика» находилась на расстоянии 20 километров и держалась у самого края кучевых облаков. Северная часть горизонта фонтанировала импульсами, исходящими от дальнего воздушного патруля. Отметки сверхзвуковых «мигов» медленно ползли по темному дисплею РЛС. На юге висел одинокий Як-44, поднявшийся с авианесущего экраноплана «Юрий Андропов». Грибовидный радар турбовинтовой машины кропотливо исследовал горизонт, операторы «Яка» наблюдали за патрулями Консорциума и пытались зафиксировать возможное формирование вражеской воздушной армады. Еще дальше, на расстоянии 80 километров, мерцал «дружественный» сигнал Шоле. Француз добрался до границы военной зоны и нетерпеливо кружил над океаном, ожидая опаздывающего оппонента.

Поднявшись на пятикилометровую высоту, Сергей вновь включил автопилот и активировал контейнер лазерной подсветки. Вторичная проверка ракет неисправностей не выявила. Машина жаждала боя, и Сергей задумался над тактикой надвигающейся дуэли.

«Сражаться на низких высотах Рауль не станет, постарается подняться повыше. Я ему подобного шанса не дам, первым заберусь на высоту в десять километров. Шоле будет избегать боя на виражах, его модифицированному «Миражу» не хватает маневренности. Недостатки истребителя француз компенсирует лучшей механизацией крыла и снижением горизонтальной скорости. Во время дуэли он будет спешить, полагаться на собственные эмоции. Гоняясь за мной, Шоле неизбежно потеряет концентрацию и сорвется в штопор. Тут-то я его и подсвечу!

Определившись с планом действий, Сергей задрал нос машины и опустил рукоять дросселя до восьмой отметки. «Фристайл» медленно, но неуклонно забирался в холодную небесную высь.

Воздушное пространство острова Южный,

вне пределов боевой зоны

19 ноября 2035 года, 17.05

Воздушный бой – выкованный в металле танец вертких машин, в котором сила и ярость преклоняются перед хладнокровием и человеческим интеллектом. Воздушное сражение подобно вальсу, полному правил, закономерностей и ограничений. Люди, наблюдающие за дуэлью, считают, что музыку танца выбирают пилоты. В действительности танец выбирает машина, а человек всего лишь подстраивается под темп реактивного столкновения. Превращаясь в элемент машины, пилот чувствует ритм борьбы и контролирует важнейшие элементы стального вальса: скорость, высоту полета и боевую нагрузку истребителя. В танце нет второстепенных шагов. Победы достигает лишь тот, кто отслеживает каждый выпад реактивного напарника. Секундная забывчивость, и мозаика тактических элементов разваливается на крохотные составные части. Танцоры сбиваются с ритма, вальс обрывается, сменяясь тотальным безмолвием вечности.