Илья Садчиков - Стальной прилив

– Хендрис отчасти прав. Мы не можем перебить торпедистов, не имея прямых доказательств их саботажа. Нас просто не поймут.

Дэмпси повернулся на стуле и подозвал к себе офицера, отвечавшего за внутреннюю связь.

– Гамильтон, мне нужны данные телефонного перехвата. Меня интересуют все исходящие сообщения последней недели, отправленные из торпедного отсека.

– Будет сделано, сэр.

Повернувшись к комитетчикам, Дэмпси добавил:

– Гамильтон обладает доказательствами, но ему нужен доступ в командный центр.

– Пусть идет, – кивнул Хендрикс.

Гамильтон протиснулся мимо часовых и скрылся за переборкой технического отсека. В помещении воцарилась жутковатая тишина. Комитетчики подозрительно поглядывали на офицеров. Рейнольдс недоброжелательно смотрел на автоматчиков, Эмблтон молчаливо пил виски, тогда как Дэмпси думал о приближающейся развязке.

– Если парень Рейнольдса проник в двигательный отсек и правильно установил бомбу, взрыв произойдет через пять минут. Детонация взрывчатого вещества вызовет пожар силовой установки. Вал двигателя будет поврежден, субмарина резко сбросит скорость и нырнет на пару сотен футов. Часть силовых магистралей выйдет из строя, вероятны вторичные пожары и взрывы в кормовой части лодки. Ну и, само собой, звуковая изоляция во многих местах будет порушена. Неприятная перспектива на горизонте вырисовывается, очень неприятная!

Сосредоточенные размышления Гордона были прерваны резкой трелью внутреннего телефона. Рейнольдс потянулся за трубкой, но Уорвелл опередил старшего помощника. Прильнув ухом к динамику, комитетчик вкрадчиво протянул:

– Уорвелл на проводе. Что случилось, Джефф?

Выслушав ответ, уорент-офицер побледнел. По его щеке пробежала капля холодного пота.

– Кто нашел устройство? Где и когда? Как убит?

Дэмпси убрал руку с подлокотника и положил ее на бедро. Холодная рукоять револьвера уперлась в большой палец коммодора. Рейнольдсу подсказки тоже не понадобились, старпом повернулся спиной к вычислительной машине и занял удобную позицию для стрельбы.

В голове капитана пронеслась отчаянная мысль:

– Действовать надо немедленно, до взрыва. Обезвредить устройство они не смогут, зато успеют перестрелять нас, как кроликов.

Уорвелл отвернулся от капитана и рявкнул в переговорное устройство:

– Думать нечего, хватайте эту штуку и тащите на вторую палубу, подальше от реакторного… При чем тут пробоина! Вал останется целым! Черт возьми, Грэг, это приказ!

Пальцы Дэмпси охватили холодную рукоять револьвера. Капитан приподнял ствол оружия и нацелил его в ноги ближайшего комитетчика.

Первый выстрел грянул внезапно и громко. Уорвелл выронил трубку, тогда как Хендрикс удивленно посмотрел на Рейнольдса. В руках старпома свернул серебристый ствол маленького пистолета. Комитетчик удивленно изогнул бровь и получил пулю в горло. За спиной Уорвелла отрывисто затрещал «кольт-коммандо» [62]. Пули пробили матрицу плоского монитора и разнесли на куски резиновую прокладку силового кабеля.

Пружина времени растянулась, Дэмпси скользил через плотную массу сбитых секунд. Кэп видел замедленные движения людей и изумленные лица противников. Уорвелл тянулся к своему пистолету, Хендрикс заваливался набок, ножки его скособоченного стула зависли в воздухе, срывающиеся с шеи кровавые капли летели к ускользающему полу.

Дэмпси направил пистолет в ближайшего комитетчика, и события понеслись с прежней сумасшедшей скоростью. Отсек заполнился грохотом автоматического оружия и криками пораженных людей. Стреляли офицеры и комитетчики, стреляли наугад, не целясь, пытаясь поразить противника не за счет точности огня, а за счет его невообразимой плотности. Промахнувшиеся пули с надсадным воем рикошетировали от стен отсека и пробивали хрупкие платы вычислительных устройств.

Интенсивность боя достигла предела, а потом ярость сражения начала затихать. Большая часть стрелков погибла, выжившие лежали на полу и стонали в лужах собственной крови. На ногах остались немногие: Дэмпси и Рейнольдс с одной стороны, да два мексиканца – с другой.

Пуля старпома сразила первого моряка. Второй мексиканец отбросил в сторону пистолет и поднял с пола чужую штурмовую винтовку. Раздалась короткая очередь, левое плечо кэпа обожгла неистовая игла боли. Дэмпси прицелился в уцелевшего врага и всадил в него последнюю револьверную пулю. Голова моряка дернулась в сторону, его пальцы рефлекторно надавили на спусковой крючок, вражеская винтовка высадила в потолок оставшиеся в магазине патроны.

Грохот выстрелов стих, в отсеке воцарилась могильная тишина, прерываемая жуткими стонами раненых и попискиванием уцелевших электронных приборов. Тусклый свет тревожных ламп прорывался через призрачные облачка ружейного дыма. У дальней стены отсека виднелись темные силуэты упавших людей. Окровавленные тела были иссечены пулями. Хендрикс лежал на диване, из его полуоткрытого рта текла струйка кровь. Криксби забрался в угол и тихо постанывал, стараясь не попадаться на глаза офицерам.

Дэмпси глянул на ошалелого, белого от ужаса Рейнольдса, а потом перевел взгляд на Эмблтона. Доктор вжался в угол между электронными блоками поисковых станций. Руки его были сжаты в кулаки и окровавлены. Осколки сдавленного стакана мерцали на полу в рубиновых лужах крови.

Коммодор обвел взглядом комнату и содрогнулся от сильной боли:

«Действовать надо, а не стонать», – подумал про себя кэп.

Рейнольдс отобрал у подстреленного мексиканца легкую штурмовую винтовку и уверенно нырнул в круглый проем отсека. В коридоре послышались выстрелы, на стальное покрытие палубы рухнуло человеческое тело.

Дэмпси схватил Эмблтона за плечи и решительно вытащил медика из темного межкомпьютерного пространства. Осмотрев врача, Гордон произнес:

– Из отсека не высовывайся. Займись ранеными, теми, кого можешь спасти. Я быстро!

Кэп хлопнул медика по плечу, выскочил из отсека и помчался по коридору, соединяющему носовую часть лодки с ее контрольным постом.

На середине пути «Лос-Анджелес» крепко тряхнуло, Гордон ударился о стену отсека и едва удержался на ногах. Прочный корпус «Провиденса» отозвался унылой дрожью, лампы внутреннего освещения потухли, яркими красными точками вспыхнули сигналы общей тревоги. Крен субмарины увеличился, всего на несколько градусов, но капитан сделал правильные выводы о случившемся:

– Бомба – это была бомба. Где же она взорвалась? Смогли ли комитетчики оттащить ее от валов? А если и оттащили, то куда? Каковы повреждения субмарины? Почему увеличился крен?

Вопросов было много, но ответы на них находились в отсеке управления. Гордон сломя голову устремился к контрольному посту.