Игорь Марченко - На краю Вселенной

— Держитесь, кэп! Сейчас поддержу огнем! — раздался голос Тэкса, водителя «Бетти».

Он, словно атакующий носорог, бесстрашно врезался в передовые укрепления, раскидывая вставшие у него на пути бронемашины. Чудовищные гусеницы «Бетти» с легкостью, недоступной остальным танкам, перемалывали брустверы и доты, сделанные из цельных железобетонных брусьев. С воплями и руганью с дороги танка в страхе бежали буро-коричневые фигуры солдат Галунина, стреляя из ручных гранатометов и пулеметов. Танк мог выдержать еще и не такие попадания, так что за его шкуру можно было не переживать. Меня больше волновало наше собственное месторасположение на вершине холма, прямо под носом окопавшихся десантников полковника. Теперь в нас не стрелял разве что ленивый. Все целились в шарнирные крепления ног и рук — самые уязвимые точки МБР. Виртуальная сетка прицела без устали корректировала каждое мое действие. Длинные очереди роторного пулемета сметали технику и людей. Меня даже замутило от вида столь щедро проливаемой крови. Так бессмысленно солдаты не должны умирать…

«Старею. Теперь не выношу даже вида крови, а ведь раньше был в ней по пояс», — подумал я с неудовольствием.

На вершине холма орудовали группы истребителей танков и огнеметчики. Последние, кстати, весьма активно пытались с помощью струй напалма из заплечных ранцев остановить «Бетти».

— Ингвар, убирайся оттуда к чертям! Мы в огненной ловушке! — крикнул Хартман.

Он должен был обеспечивать нашим МБР наземное прикрытие и вывести из окружения в случае боя. Его спецназовцы подсвечивали лазерами цели, облегчая наведение ракет. Вооруженные сорокапятимиллиметровыми базуками, они с расстояния нескольких километров избранно наносили урон людям Галунина. Их целью были старшие офицеры и командиры среднего звена, без которых армия теряла присутствие духа и впадала в панику. Также они не брезговали уничтожением коммуникационного оборудования. Выпуская одну управляемую ракету за другой, они со снайперской точностью уничтожали выбранные мишени.

— Дик! Ради всех святых, включай свои сюрпризы, пока нас здесь не перемололи в порошок! — крикнул я в рацию, мощным пинком бронированной ступни отбрасывая военный грузовик, в чьем кузове яростно стрекотал пулемет пятидесятого калибра. Солдат за пулеметом застыл в беззвучном крике, когда механическая ступня почти до середины смяла кузов — подбросив грузовик в воздух, где он красочно взорвался.

Песок был заляпан машинным маслом и органическим топливом из пробитых танковых баков. Черные облака низко стелились над ним. Со стороны мы напоминали титанов из мутно-серого стекла, искажающего лучи света. Маскировочное поле было очередным ноу-хау, которое мы впервые применяли в бою. Мы очень надеялись, что его эффективность превысит прежние показатели. Перешагивая через врытые в песок танкетки, я склонялся над ними и напрочь выдергивал строчащие пулеметы, а иногда просто сгибал башни набок. Вскоре в дело вступили и сюрпризы Хартмана. Псевдоразумные мины «Поганцы», после того как их активировали, стали под поверхностью песка преследовать всех, кто только оказывался в поле их радаров. Мины по форме напоминали полутораметровых червей, которые сами решали, когда стоит выскочить и прилипнуть к цели. Через миг после этого они превращались в огненный шар взрыва. Правда, был и минус — мы сами могли легко стать их жертвами. Оставалось надеяться, что вражеских целей будет гораздо больше наших. Выдвинувшиеся из башни стволы зенитных пушек «Бетти» устроили такое буйство огня, что все летательные машины в радиусе двух километров стали боязливо облетать нас стороной. Тонкие росчерки плазменных сгустков легко прожигали дырки в стомиллиметровой стали, уничтожая цели еще на подлете.

С боями пробиваясь сквозь запруженное техникой и людьми пространство, наша пятерка чаще действовала механической силой, нежели оружием. Во-первых, ракеты мы растратили еще в первые минуты сражения. Во-вторых, грубая сила оказалась намного эффективней, чем роторные пулеметы.

— Джим, сними у меня с хвоста этого сукина сына!

— Атон! Гляди вперед! Куда прешь, парень? — кричала рация в шлемофоне.

Машина Атона с глухим стуком столкнулась с роботом Бастера. Не удержавшись на ногах, тридцать тонн стали и композитных материалов рухнули прямо на сгрудившиеся грузовики с вражеским продовольствием. Тысячи банок с консервами рассыпались блестящим ковром по песку, а свистящие пули и гранаты разрывались в их гуще. Ошметки консервированного мяса еще долго летали по воздуху от прямых попаданий…

— Хватит валять дурака! Убирайте оттуда свои задницы, пока их не нашпиговали свинцом! — закричал я по рации, с трудом увернувшись от ракеты, прилетевшей откуда-то сбоку, где чадили сожженные грузовики с топливом.

— Кэп, мы всего в полукилометре от крупного склада боеприпасов, — воскликнул Атон.

— Если мы прорвемся к нему, устроим еще тот фейерверк… — поддержал его Бастер.

— Отставить! Мы возвращаемся к группе Хартмана…

— Но ведь это три километра по открытой местности! — возмущенно воскликнул Атон. — Мы окажемся как на ладони! Я не желаю быть мишенью в тире…

— Атон, я отдал прямой приказ! Мы не можем и дальше уповать на везение. Если одного из нас подобьют в тылу вражеской группировки, спасти его будет проблематич…

Договорить я не успел — моя машина, сигнализируя о критических попаданиях, начала валиться на спину. Я и не заметил, как вынырнувший из огня пятнистый танк на полном ходу протаранил ее коленный сустав и тут же расстрелял в упор вторую ногу. Ударившись головой о переборку, я на миг потерял сознание, а когда очнулся, то уже задыхался от невыносимого жара.

— Капитан… Ты жив? — кричала рация. — Отзовись…

Выплюнув сгусток крови, я отер разбитые губы тыльной стороной синаптической перчатки и начал думать, как выбраться из раскаляющегося стального гроба. Системы жизнеобеспечения отказывали одна за другой. Оранжевая ртуть — начинка вольфрамового снаряда — быстро прожигала внешнюю оболочку. Грудная пластина, в которой находился выход, была изуродована прямым попаданием снаряда. Обездвиженный МБР упал навзничь, а значит, аварийный выход на спине накрылся медным тазом. Оставался слабый шанс на катапульту, еще ни разу не прошедшую испытаний без каких-нибудь недоразумений и происшествий. Прибегнуть к ней — значило полностью отдаться на волю судьбы. Но выбор был невелик: или сгореть заживо, или рискнуть в надежде на чудо. Помянув нелестным словом всех демонов космоса, я решительно потянул ручку отстрела кабины. В замкнутом пространстве раздался резкий свист пробитой гидравлики. Искры жгучим душем окатили меня с потолка и… ничего. Чуда не случилось. Я по-прежнему был заперт в кабине. Над головой продолжало расти алое пятно раскалившегося металла. Еще минута, и поток ртути выльется мне прямо на голову — перспектива, не располагающая к оптимизму.