Андрей Максимушкин - Синий реванш

– Я чувствую себя грязной свиньей, – признался Шнитке. – Этот был третий.

– Всего пять кураторов, – вздохнул Шумилов. – Я понимаю, что надо. Каждый должен думать, что он единственный, тогда у нас будет шанс. Тяжело с ними разговаривать. Не люблю врать в лицо.

– Еще двое. Сабурова привезут через час. Кто будет раскрывать карты от ученых?

– По очереди. Минаев уже готовится. Потом опять очередь Артема Михайловича. – Шумилов тяжело плюхнулся в кресло и подпер голову кулаком.

– Система, – злобно ощерился Владимир Строгов, – она будет убивать. Она обороняется. Я уже вижу сопротивление Системы. Из пяти кандидатов четверо погибнут в случайных разборках, будут вынуждены бежать за границу, их смешают с дерьмом и дискредитируют, они могут надолго приземлиться на нарах.

– А если пройдут двое или четверо?

– Эрвин Теодорович, мы все сто раз обговорили. Выберем наиболее подходящего, а остальных уберем в резерв.

– Двое очень амбициозны, их разрабатывают втемную, – напомнил Шнитке. – Эти люди не согласятся уйти на вторые роли.

– Рычаги и финансирование у кураторов. Надавим, не впервой.

– Пока время есть, пойду курну. – Строгов демонстративно распечатал новую пачку «Кэмела».

– Кури здесь, – предложил Шнитке, подтолкнув к товарищу пепельницу.

– А остальные?

– Курите, – разрешил Павел Николаевич.

Тяжело принимать такие решения, но приходится. Советские граждане уже не могут бросить жителей Мира-01 на произвол судьбы. Отказ в первую очередь ударит по СССР. Нельзя бросать своих. Просто нельзя, и все тут. Шумилов это понимал, именно он настоял на дублировании кандидатов, но понимать и знать – это одно, а принимать – совсем другое. Сложно врать рядовым, посылая их на невыполнимое задание.

– Нельзя было иначе, – выдохнул Шнитке, похоже, генерал уговаривал самого себя. – Люди должны знать, что они ведут единственного кандидата, единственный шанс на спасение. Это первая и последняя попытка взять власть. Тогда они выложатся на все сто.

– Мы это уже обговаривали, Эрвин Теодорович. – Строгов положил руку на плечо генерала.

– Меня один раз уже предали. Мою страну предали и сдали. Моих камрадов судили как преступников. – Лицо генерала исказила горькая усмешка. – Я не могу проиграть на этой войне.

– Война?

– Это моя личная война, товарищ Шумилов, – получилось слишком официально, но все присутствующие поняли генерала.

Собиравшийся покинуть кабинет Артем Гуларян остановился у двери.

– Я проиграл в ГДР, но я должен отомстить, должен вернуть долг врагам моей страны. Как говорят русские, сочтемся.

– Мы все деремся с одним врагом, – напомнил Строгов.

Наблюдая за старыми товарищами, Шумилов вспомнил, что именно Владимир Строгов с самого начала выдвигал идею выращивания у соседей новой политической элиты, отбора нужных людей. Генерал Шнитке и помыслить не мог, что мы можем отступить, оставить соседей один на один со своими проблемами. Немец из ГДР исповедовал рыцарский принцип: «Защищать и оберегать». Да, Эрвину в свое время пришлось нелегко, он один мог сказать, что понимает соседей, людей, на чьих глазах рушилась их страна, кого объявили безрукими совками и обвинили в преступлениях, которые они не совершали. Всех скопом.

Грустно. Умеренная фракция во главе с Шумиловым проиграла. Он был вынужден шаг за шагом сдавать свои позиции, отступая под градом железобетонных аргументов товарищей. В конце концов пришлось признать, что без активного вмешательства не обойтись, надо лезть в драку и помогать соседям. Этическая сторона вопроса отодвинута в сторону. Не до угрызений совести и интеллигентских размусоливаний о свободе выбора, когда на кону стоят жизни десятков миллионов человек.

Уже поздно вечером, когда все пятеро кураторов получили задачу и уверились в своей исключительности, Павел Шумилов собрал последнее совещание за этот день. Руководство проекта. Люди, владеющие всей информацией, люди, принимающие решения и имеющие право распоряжаться жизнями миллионов. С недавних пор эта фраза перестала быть пафосной. «Глубокий океан» перешел в активную фазу. На кону стояли судьбы цивилизаций.

– Начнем, у меня только один вопрос. – Товарищ Шумилов обвел взглядом присутствующих. – Где мы ошиблись?

– Павел Николаевич?

– У нас еще есть время выявить и исправить наши ошибки. Неизбежные ошибки планирования. Я хочу знать, где мы ошиблись.

– Слишком мало или слишком много кандидатов, – предположил Вячеслав Трубачев.

– Столько, сколько смогли найти и взять на контроль, – парировал Эрвин Шнитке, – будущие президенты не растут в теплице.

– Резистентность Системы определяется только опытным путем, – поддержал коллегу Владимир Строгов, – мы не можем рассчитать минимальное допустимое воздействие, не можем сказать, где тот порог, за которым Голем обратит на нас внимание.

– Идея не лишена смысла. Красивое не может не быть жизнеспособным, – это уже вступает в разговор Анютин.

– Ошибка в неправильной мотивации кандидатов.

– Поясните, Вячеслав Иванович.

– Мы делали упор на патриотизм. Это правильно, это грамотное решение. Оно будет работать на первом этапе, пока кандидат не наберет вес и не поймет, что может идти дальше уже без нас. Потом начнутся проблемы. Ведь что для него на первом месте, мы или свои?

– Это не проблемы, – улыбнулся Шумилов.

– Потеря контроля не проблема?

– Павел Николаевич прав! – громыхнул Эрвин Шнитке. – Пусть делают дело, а под нашим контролем и без, неважно. Мы этого добиваемся?

– Старею, – покачал головой Строгов.

– У нас пять кандидатов. Пять попыток сломать Систему. Пять вариантов выращивания Президента, – продолжил генерал Шнитке, – будем работать. Много – это тоже плохо. Пять человек достаточно.

– Напоминает бега, – заметил Сергей Костачев. Сидел он в конце стола, спрятавшись за Владимиром Никитиным, всем своим видом выражая снисходительное отношение к происходящему, дескать, пусть генералы играются, последнее слово все равно остается за финансистами.

– Гонка, – согласился Шумилов. – Больше пяти кандидатов не нужно, они будут мешать друг другу. Я вначале хотел ограничиться тремя вариантами.

– Три мало, я рассчитываю, что минимум двое сойдут с дистанции в первый же год.

– Каковы затраты? – Костачев опять напомнил о себе.

– Не беспокойтесь, на первом этапе нам надо три миллиарда рублей. Большей частью на нашу структуру в нашем мире. – Шнитке отмахнулся от финансиста, как от назойливого комара. – Прогрессоры переходят на самообеспечение.

– Коммерческие структуры?

– В том числе, – отозвался Строгов. – Нам надо объяснять местным, откуда деньги. Лучше всего их зарабатывать под официальными крышами.