Дмитрий Манасыпов - За нами – Россия!

При всем том, инстинктивное чувство самосохранения в народах Европы сильно подмочило порох еврейских агитаторов. Им было необходимо другое, более решительное средство: им была необходима затяжная война, всеобщее обнищание, уничтожение лучших людей и молодых поколений.

Об этом и говорит А. Розенберг.

«В Москве, к 1938 г., ясно убедились, что лозунга Мировой революции было мало для победы. Надо было повторить 1918 г.»

Для этой цели были выбраны вечно готовые взорваться Балканы и Испания, находившаяся в неустойчивом положении вследствие интриг Ватикана, шедшего рука об руку с мировым масонством. Повторилась русская история, но за счет обнищавшего и обескровленного населения Советского Союза, что и подчеркивает с солидарным состраданием А. Розенберг.

«Все это стоило жителям Советского Союза много миллиардов, привело к невыразимой беде, но цели не достигло. Противоборствующая сила культурной нации была достаточно велика, чтобы даже под гнетом большевизма не привести к самоубийству».

К этому надо прибавить, что и пугающий пример ужасов, царящих в СССР, был у всех перед глазами и действовал несмотря на грандиозную рекламу, устроенную либералами Старого и Нового Света в пользу большевизма.

А. Розенберг указывает на то, что Москва оценивала свои военные силы как слишком малые для такого гигантского предприятия, как революционизирующая война с Германией.

Цели Германии и СССР были противоположны. Германия, заключая пакт с СССР, имела мирные перспективы и хотела полного устранения войны, а если бы это оказалось невозможным, то ее локализации. Москва хотела обратного. Она рассчитывала, скрываясь за буквой пакта, вызвать мировую войну и истощить все воюющие страны и, прежде всего, Германию как основную антикоммунистическую и антимарксистскую твердыню. Поэтому теперь, как и тогда, «свобода и величие Германии совпадают со свободой и величием Европейского континента».

Так как одним из крупнейших народов Европейского континента является народ русский, с великой историей и великой культурой, то впереди сияет радостная перспектива мирного сотрудничества обоих народов ко взаимному их благополучию и как залог замирения и благоденствия не только Европы, но и всего мира.

Главными врагами «мира всего мира» являются биржевики и демократы, состоящие в тесном союзе с советчиками.

Подобно тому, как либерально-плутократический «Февраль» 1917 г. совершенно логично перешел в «Октябрь» того же года, так и теперь коммунистическая Чека совершила обратный ход, перейдя в лагерь либеральной плутократии, в свою очередь объединившейся с консервативной реакцией. У них всех та общая черта, что они люто ненавидят русский народ и его культуру.

Поистине, стало трудным положение право-левых англо-иудофилов, настолько трудным, что во веки веков им не выйти из этого, ими же самими созданного, тупика.

Либерально-радикальная интеллигенция соединила свои судьбы с реакционным капитало-коммунизмом и стала идеологическим возглавителем самого отвратительного, самого уродливого ублюдка из когда-либо появлявшихся на земле.

Иудей – плутократ в цилиндре и с моноклем, и иудей в кепи с пятиконечной звездой слились в гнусных объятиях.

Но над омерзительным уродством капитало-коммунистических близнецов ныне занесен меч истории, меч праведного суда Божия».

– Вот урод… – Голос Юли, раздавшийся прямо над ухом, заставил его вздрогнуть. – Таких, как этот, расстреливать надо, без суда и следствия. Предать Родину…

Куминов молча кивнул. В этом он был полностью согласен с чекисткой. Среди белоэмигрантов было много тех, кто с самого начала войны, как мог, боролся с фашистами. Переводили средства, возвращались через линию фронта, чтобы воевать с врагом, топтавшим общую с бывшими противниками Родину. Каждый, любящий Россию, делал все возможное. В захваченной немцами Франции до сих пор действовало Сопротивление, в сороковых поднятое бывшими офицерами, юнкерами и кадетами российской императорской армии. Но были и свои Ивановы, в озлоблении плевавшие на все доброе и хорошее, связанное с Родиной и мечтавшие лишь вернуться на правах хозяев.

– Готовы ехать, капитан. – Девушка устало провела рукой по вспотевшему лицу, перемазанному маслом. – Пять минут, и вперед… труба зовет.

– Замечательно. – Куминов бережно сложил газетные листы поперек, превратив их в аккуратный прямоугольник. Убрал в один из боковых карманов рюкзака. – Юля?

– Что?

– Как ты нас заметила тогда, в деревне?

– Тьфу ты, капитан, удивил. Думала, что-то умное спросишь… – чекистка усмехнулась. – По запаху, хочешь – верь, хочешь – нет.

– По запаху, значит… – Куминов посмотрел на нее. – Ну-ну.

– Ну, а чего? – Гречишина усмехнулась. – Умеючи легко.

– Да уж…

Юля настояла на том, чтобы перед самим крепышом-локомотивчиком была прицеплена одна платформа. На станции пути шли параллельно, система перевода стрелки работала несмотря на время. Вручную подкатив не такую уж и большую «телегу» перед новообретенным стальным «конем», разведчики недолго провозились с креплением. Буферные замки встали мягко, добротно смазанные Воронковым солидолом, найденным в подсобке.

Сейчас там, впереди, расположились Хрусталев и Пчелкин. Платформа оказалась по-настоящему боевой, прикрытой бронеколпаком. В «носу», под выпирающей округлой сферой обнаружился станок для пулемета. Сначала Куминов не мог понять, для чего он предназначен, слишком уж массивной оказалась ложа для крепления. Но разом встрепенувшийся от одного только вида хитрой системы шкивов и воротков Эйхвальд время зря не тратил. Покопавшись в закромах оружейной, лязгнув несколько раз особенно громко и что-то уронив, лейтенант скоро выбрался наружу. Разглядев на весьма страшноватом, измазанном пылью и с зацепившейся паутиной лице подчиненного довольную улыбку, Куминов насторожился. Потом, приглядевшись к чему-то в руках, повод для негаданной радости раскусил. Сквозь плотный сероватый брезент, чуть отражая неяркий свет всеми своими выступами, в больших ладонях Эйхвальда красовался КПВ [25] К(рупнокалиберный) П(улемет) В(ладимирова) – ужасная, страшная и мощная убийственная машинерия. Калибр у данной военной игрушки соответствующий: 14,5 мм. Был создан в годы Великой Отечественной войны, применялся в пехоте, зенитной артиллерии. В наше время и в нашей реальности состоит на вооружении до сих пор (к примеру – устанавливается в башнях БТР). ( Прим. автора. ) .