Дмитрий Манасыпов - За нами – Россия!

Локомотив, несмотря на возраст, был хорош. Скорость, потерянная было совсем недавно, набиралась им быстро. Ветер снова начал резать даже сквозь плотную ткань маски, но Куминов был этому только рад. Бой с какими-то блохастыми шавками, пусть и страшными, ему не был нужен. Абсолютно, силы и боеприпасы стоило приберечь для другого. Стало понятно, что бойцы думали так же, как и их командир. Во всяком случае, не было больше очередей, лишь несколько одиночных, прицельных выстрелов. Тем более что сейчас можно было уже и целиться. Оборотни успели на свою беду подобраться именно на его расстояние, пускай и ночью.

В замыкающей платформе этому сейчас очень сильно радовался Эйхвальд со своим КПВ. Ему пришлось стрелять больше остальных, когда темные фигуры начали все-таки сокращать расстояние до состава. Пулемет дробно и оглушительно застучал, выбрасывая хорошо заметные вспышки пламени. Ближайшие фигуры упали, подняв вверх белые хлопья недавно выпавшего снега. Куминов вздрогнул. Несмотря на скорость, с которой состав удалялся, он успел заметить, как темные силуэты поднялись, бросившись в погоню. Капитан вгляделся, стараясь лучше рассмотреть преследователей. Стрелять смысла не было, кто бы ни были те, кто гнался за составом, они уже не успевали. Тягаться в скорости с локомотивом было тяжело.

Длинные тела, покрытые густыми черными шубами, свалявшимися в сосульки. Рассмотреть что-то в темноте было практически невозможно. В какой-то момент Куминову показалось, что блеснули у самого ближнего через густую завесу шерсти глаза. Но только показалось. Тени неслись, не успевая, не издавая больше ни звука, не сбивая дыхания. Последний из догоняющих, видимо, самый упорный и настырный, пролетел еще около сотни метров. Притормозил, лапами подняв снежную волну, после чего постепенно пропал с глаз капитана. А ветер, поднимающийся в ночи, донес до слуха отрывистый хриплый вой. И все, ничего страшного.

– Мда… – Куминов опустил автомат. – Хорошо-то как вышло, без сучка без задоринки. А говорили-то, говорили…

– Угу… – Гречишина не опускала оружия. – Не говори гоп, товарищ капитан. Что-то не нравится мне, ой не нравится.

– Не нравится… – Куминов посмотрел на нее. – Мне тоже, представь себе. Я не знаю, что там будет впереди, но если там есть такие твари – мне это очень не нравится. Удрать на паровозе – одно, а когда на своих двоих – другое. Какая скорость у них, видели? И после попадания с «дегтяря» вскочить? Мать честная, товарищи девушки, не нравится…

– А что делать? – Венцлав дернула щекой. – Назад поворачивать? Да и неизвестно, есть они там или нет.

– Угу. – Куминов не приободрился. – Ладно, черт с ним. Сколько нам еще ехать, Юля?

– Не так уж и долго, по открытой местности около получаса, потом снова тоннель, по нему часа полтора и все, на месте.

– Это уже хорошо. – Куминов посмотрел на небо. – А то не верится мне во всякие хорошие случайности на заданиях.

– Ты про что? – Саша повернулась к нему. – Где они у нас были?

– Ты прав, капитан. – Гречишина тоже смотрела в небо. – Так не бывает. Ты абсолютно прав.

– Вы про что вообще? – Саша явно не понимала очевидного факта для обоих нахмурившихся и уставившихся вверх.

– Вертолеты, Саша. – Куминов покрутил головой. – Вдруг все же пронесет…

– Не пронесет. – Гречишина матюгнулась. – На три часа, вроде один… [26] Т. е. с востока. Если быть точным, то с северо-востока к составу на данный момент приближается немецкий геликоптер. В данном случае применяется принцип, при котором картушка компаса разбивается по секторам циферблата. За север берется двенадцать, за юг – шесть часов. (Прим. автора.)

– Твою-то мать… – протянул капитан. – А так хотелось верить.

– Снайпера надо оставить здесь. – Гречишина встала ногой на борт платформы, собираясь запрыгнуть в локомотив. – Слышишь, капитан?

– Не маленький, да? – на лице Куминова отчетливо выступили напряженные желваки на скулах. – Скажи Хрусталеву, чтобы короба с лентами поменял, пусть ставит бронебойные… на всякий случай.

Развернулся, одним прыжком оказался на противоположном от Гречишиной борту и скакнул к Эйхвальду.

Саша осталась стоять, как была, ничего так и не поняв. Не объяснять же было сейчас прописные истины, не на уроке. Что вертолет, скорее всего, идет именно за ними, обнаружив состав с помощью аппаратуры. Что если им повезет, то они успеют уйти, практически завалив операцию, ведь их путь станет ясен. Что сбить вертолет так, чтобы он ничего не передал с помощью радиопереговоров, – тоже не удастся. Да и как сбить с помощью пусть и мощного, но одного ствола КПВ подвижную и защищенную цель? Которая вдобавок еще и вооружена так, что только завидовать остается. Но не попробовать сделать это и задержать вертолет…

На каждой платформе были предусмотрены места для аккумуляторов. Они наверняка зарядились, на что Куминов очень надеялся. Если нет… то… просто погибнуть РДГ не должна. Не должна, и точка. Лишь бы аккумуляторы зарядились, лишь бы зарядились. А парни… это ведь война.

– Андрей. – Капитан тронул Шабанова за плечо.

– Да, командир? – Снайпер был спокоен. Баюкал на руках винтовку, уже все поняв.

– На локомотив, к Воронкову.

– Есть. – Шабанов закинул лямки рюкзака на плечи. Повернулся к Сафину, быстро приобнял его. Эйхвальд просто пожал ему руку, хлопнул по плечу. – Бывайте, ребята. Победа будет за нами.

– Давай. – Лейтенант погладил рукой пулемет. – Ты там за нас, если что, напиши в Берлине, хорошо?

– Конечно. – Снайпер кивнул им и перепрыгнул на платформу Куминова.

Капитан проводил его глазами, повернулся к двум оставшимся бойцам. Посмотрел на них внимательно, стараясь запомнить каждого. Объяснять ничего не было нужно, в его группе каждый понимал – что необходимо иногда сделать.

– Вы, самое главное, сделайте что нужно. – Сафин кашлянул. – А мы не подведем.

Эйхвальд молча пожал руку Куминова и повернулся к КПВ.

Капитан перепрыгнул назад, на свою платформу. Наклонился над замком, провернул рычаг, освобождая ее от соседки. Подсоединение бронепровода, по которому подзаряжались аккумуляторы, отошло свободно. Куминов выпрямился, повернувшись к локомотиву, и махнул фигурке Гречишиной. Состав начал удаляться от двух разведчиков, взваливших на себя смертельную ношу прикрытия. Капитан внимательно всмотрелся в темноту. Увидел, как мигнули красные огоньки в тех местах, где были закреплены фонари световой сигнализации. Все работало.

Воздух стал свежее. Хотя ветер и сносил запах сгоревшего топлива, но мазутная вонь все равно ощущалась весь путь. Сейчас в локомотиве Воронков включил аккумуляторы, погасив форсунки. Ни один из огней тоже не горел. Состав шел вперед тихо, лишь чуть лязгая металлом и стуча катками. Платформа с Эйхвальдом и Сафиным, превратившаяся в дрезину, отставала, специально притормаживая. Локомотив побежал вперед заметно быстрее, торопясь скрыться от приближающейся винтокрылой машины врага. Могло и пронести, хотя Куминов в это абсолютно не верил. Спустя пару мгновений после этой мысли все опасения подтвердились. В темноту неба там, позади, ударили красные вспышки, отмечая первые дорожки выстрелов пулемета. Чуть позже пришел звук.