Андрэ Нортон - Операция Поиск во времени

– Все готово. Грозный! Начнем?

Внешне он держался почтительно, но злобная улыбка искривила его губы. Кронос неохотно повернулся.

Пальцы его, окровавленные в тех местах, где вместе с ногтями он грыз плоть, были прижаты к выпирающему животу. Как будто он испытывал боль в нем. Но он собрался с силами и рассмеялся, глядя на Ураноса.

– Ха! Истинная кровь умирает. Атлантида гибнет. Разве не так говорили все эти годы? Ну, те, кто так говорил, не знакомы с Любящим! – И он взглянул на Рея.

– Сидик из Уйгура.., а может, и еще кое-кто, как сказал мне Магос. Если тебя призвали наакалы из другого мира, сейчас время проверить, кто призвал большую силу. Я думаю, что меньшая – ты. Ведь Тедор сумел призвать тебя, колдуя на том, что было когда-то на тебе. Такое колдовство действует на слабых. Подчинившись ему, ты доказал, что не из тех страшных существ, которых мы призываем из потустороннего мира. И ты станешь их пищей и поможешь вызвать новых...

Кое-что из сказанного имело смысл, кое-что нет. Очевидно, атланты догадались о его происхождении и считали, что он представитель какой-то новой неизвестной силы – но так ли это на самом деле? Рей попытался обратиться к скрывающейся в нем воле. Она по-прежнему в нем, но его призыв остался без ответа.

– Видят ли те, кто за стеной? – спросил Кронос.

– Да. У них видящие стекла, и они все направлены на нас.

– Тогда начинайте, начинайте! Чего вы ждете? Или это опасно для нас? Посейдон отступил на шаг-два, направляясь к лестнице.

– Нет, Грозный. Любящий не обратится против своих хозяев. Подготовьте их к его объятиям...

К Рею подошли стражники, разрезали одежду, обнажив его по пояс. Один из них достал кинжал и сделал надрез на груди американца. Мелкий порез в форме креста, но из него обильно полилась кровь. Этот порез не опасен, и Рей не догадывался, зачем он сделан. Он заметил, что с Ураносом проделали то же самое.

– Идите! – Получив разрешение Магоса, стражники быстро удалились с этого злополучного места. Кронос отступил к самому краю площадки. Очевидно, несмотря на уверения Магоса, он не решался приблизиться к своему абсолютному оружию.

Магос поднял грубую коричневую чашу. Ее словно слепили когда-то из речной грязи. Он бросил в нее тускло тлеющие уголья, которые взял из жаровни. Установив чашу на равном расстоянии от столбов с пленниками, он принялся раздувать угли, а потом бросил на них горсть черного порошка.

Поднялся вьющийся коричневый дым, а с ним такая вонь, что Рей закашлялся и слезы потекли у него по щекам. Как будто нечистоты всего города сжались в единую пригоршню и вспыхнули.

Дым разошелся, но тошнотворный запах не рассеивался. Кронос еще дальше отступил к лестнице. Но Магос улыбался, и всю оставшуюся жизнь – если еще останется что-то, подумал Рей, – он будет помнить эту улыбку.

– Ваше зло не отвечает на призыв? – спросил Уранос. – Ты произвел только дым и вонь. А что дальше, Магос?

– Смотри, Уранос. Тот, Кто Ползет, идет принимать наши подношения, чтобы стать сильным и распахнуть дверь для своих родичей! – ответил жрец.

Рей посмотрел на камень, указанный жрецом. На нем появилась странная тень. И она росла! У него на глазах она приобретала форму, словно вытягивала материю из того места, на котором лежит. Она не только увеличивалась, но и становилась осязаемой. Теперь это уже не тень.

Для Рея весь мир сузился до этой тени, которая больше не была тенью. Раздутые бока стали еще больше; выдвинулась голова, слепая, без следа глаз. Но она раскачивалась, как будто обладала и зрением, и слухом. Появились черно-зеленые рога, они, как черви, выдвинулись из головы.

Ног нет, но внизу зияющая пасть, она сжимается и расслабляется ритмично, дрожит, утолщается, растет. Два щупальца, и на них присоски. Цвет в основном черный, но местами отвратительные зеленые пятна, и от них исходит тошнотворный запах. Гигантская улитка без раковины, слизняк... В сознании Рея возникали сравнения, но ни одно не было таким выворачивающим желудок, как это существо.

Магос прошел вперед, и то ли по звуку его шагов, то ли по вибрации от них существо повернуло голову. Его длинная шея еще больше вытянулась, рога энергично зашевелились.

– Ищи добычу, житель Тьмы, – приказал жрец. – Кровь привлечет тебя, ищи добычу!

Существо высоко подняло голову. Рей хотел закрыть глаза, но не смог. Еще мгновение, и порезы на теле его и Ураноса привлекут эту тварь.

Рога продолжали гибко извиваться, словно искали что-то в воздухе. Потом неожиданно существо опустило голову и согнуло спину, как слизняк при движении. Гладко, как поток грязной воды, оно скользнуло к пленникам.

Рей видел, что оно сделало выбор. И его парализовало от ужаса: оно выбрало его. Проползло немного и снова собралось. Снова поднялась голова, размахивая рогами, словно проверяя запах. Зловоние стояло ужасное. Рею хотелось, чтобы все кончилось быстрее. Пусть оно набросится на него. Но оно ждало, словно наслаждалось в предвкушении пиршества, поглощало отвращение и ужас жертвы, сознательно не торопилось.

Потом поплыло снова – ближе. И от него не спастись. Не спастись? Или спасение есть? Сам Рей Осборн подумал это, или ожила пославшая его воля? Предположим... Что предположим, он не знал, но ухватился отчаянно – так человек, попавший в зыбучие пески, хватается за любую свисающую ветвь, ухватился за что-то внутри себя, чем можно сражаться.

Черное.., черное.., ползущее существо из Тьмы.., чернота. Но что сражается с чернотой? Белое – свет! Белизна храмовых стен в My; белизна мантий наакалов; белизна – Пламени! Но огонь красный.., желтый... Нет! Пламя бело, белизна ослепительной чистоты! Белое! Воля в нем, все в нем, что боится смерти, как человечество страшится уничтожения, все напряглось для защиты. Белое пламя...

А это существо из ямы – оно боится Пламени. Рей почувствовал, как оно остановилось, ощутил его колебание. Голова его стала быстрее поворачиваться из стороны в сторону. И оно больше не молчало. От низкого воющего звука резало уши. А звук ли это?

Пламя.., устремляющееся вверх Пламя... Пламя, которое движется и образует стену перед тварью. Оно здесь.., он видит его.., белое пламя, которое могло бы своей яркостью сжечь ему глаза, но не делает это. А пламя растет и расцветает.., но только благодаря ему, через него. Так вот в чем дело... Он инструмент, через который... И тут воля перекрыла все его собственные мысли; он должен целиком участвовать в битве.

Тварь еще немного отступила, вой ее стал выше и резче. Страх.., ее страх растет! Он должен использовать его, как дрессировщик дикого зверя использует хлыст, чтобы предотвратить нападение. И, словно хлыст, ударила его мысль:

– Назад, безымянное зло, назад в тот мир, который тебе отведен! Не смей приходить в этот! Назад в грязь, принадлежащую тебе!