Дмитрий Манасыпов - Возвращение

Побелевшее от страха, с выпученными глазами и перекошенное в гримасе отвращения. И еще было видно, что тот старается удрать, уползти, скрыться подальше от этого, который рядом что-то делал с его товарищем… но он не мог. Несколько раз Измененный порывался встать, заметно напрягая мышцы рук и ног, но каждый раз падал на то же самое место. Когда фигура в дождевике откинула в сторону свою жертву и повернулась к нему, боец закричал. Тонко, пронзительно и обреченно. Смотреть дальше Танат не стал, просто вскочил на ноги и побежал, побежал как можно быстрее. С этим, который там, за спиной, насыщался, он мог и не справиться, это уже стало ему ясно.

Бег, безумный бег того, кто всегда был здесь, в Районе, практически неприкасаемым. Да уж, такие вот сюрпризы преподносит жизнь. Танат бежал к бывшему больничному городку. Почему именно туда? Он не знал, но что-то вело его, заставляя стремиться именно в городок. Тот непонятный сгусток ужаса, что был сзади? Да, он следовал за ним, это Танат увидел, когда в первый раз оглянулся. Черный размытый силуэт не догонял, нет, пока еще нет. Но преследовал неумолимо, и пусть и медленно, но приближался.

Шаг за шагом… перепрыгнуть через свалившийся столб электропередачи… ускориться. Краем глаза он видел что-то странное, очень и очень странное.

И справа и слева, пронизывая темноту, к нему тянулись едва заметные на подсознательном уровне серебристые нити, сплетающиеся в плотную сеть. Оттуда в Измененного постоянно выстреливали какие-то щупальца. Длинные, стремящиеся достать, скрутить, сжать, стреножить. И одновременно Танат понимал, что все это существует только в его голове, и на самом деле нет ничего подобного. Что все это исходит от того, кто шел за ним по пятам, не давая свернуть с пути, ведущего в сторону его бывшей работы. И он бежал, бежал, стараясь ускользнуть от этого ужаса, что сейчас накатывал сзади, неумолимо и неустанно настигая.

Танат пролетел через перекресток за Парком. В Парке вели бой те, кому он должен был помогать. Выскочил на прямую, в конце которой уже можно было видеть высокие металлические трубы ограждения больничного комплекса. Оглянулся… черная фигура, плохо различимая в сумерках, была там же, позади. Но стала ближе, и не нужно было даже прикидывать насколько. Значительно ближе, намного ближе, чем было еще полминуты назад. Танат сплюнул вязкую, тянувшуюся ниточками слюну и побежал дальше. Туда, где когда-то все только началось… для него.

Да… началось, так давно, так давно. Ночь, морг, тяжелое чувство, когда он пришел в себя, лежа голым на полу своего кабинета за прозекторской. Странный и доводящий до ужаса шум за дверью, еле прикрытой. Падающий в окно странноватый свет с зеленым оттенком, Рита, мертвая Рита, лежащая рядом с небольшим возвышением из кирпичей и кафеля, на который устанавливали гробы. И уже не-мертвые, которые сами выбрались из того зала, где он должен был ими заниматься. И то, что случилось позже, когда он смог удрать оттуда, оставшись в живых. Прыжок из окна собственной квартиры, удар грудью об острые концы досок палисадника, хруст ломающихся ребер и хлюпанье вытекающий из него темной жидкости, в полутьме светящейся серебром. Боль, невыносимая боль, уносящая вперед, в лабиринты сверкающих огненных кругов, обжигающих, лишающих разума и реальности. Полет в невесомости, постепенное прощание с самим собой, надежда, робкая вера в то, что все закончилось и…

Тогда его выдернул с того света мальчишка с черными глазами, такими же, какие стали и у него после возвращения. Остановил, вернул, объяснил и показал все, что нужно было знать ему, ставшему в этом новом Радостном проводником и попутчиком всем, кто уходил навсегда. Такое не забывается, не делает тебя прежним и дает многое. И в том числе знание о многом. И Танат знал, знал, что:

Ковчег не прилетел из-за далеких и неведомых небес. И не был инородной тюрьмой, в которой заключены те, что с другой стороны или изнанки этого мира. Все просто: мы не первые, вот и все. И термин «Ковчег», который он вновь услышал от Точинова, подходил к ситуации с ним как нельзя лучше. Ведь так и было, всего-навсего. Те, кто были заключены в нем, просто жили когда-то и сейчас хотели жить вновь. Совсем не странное желание, не правда ли? И то, что они очень хотели сделать мир вокруг таким, какой был привычен им, это тоже не странно. А то, что окружающие не хотели к нему привыкать… это мало волновало Создателей. Будет ли садовник думать о судьбе муравейника, который находится там, где он хочет разбить клумбу с розами? Наверное, нет. Района Создатели явно не замечали, считая себя садовниками.

Один из них, тот самый, что сейчас выглядел как маленький мальчик с глубокими и большими антрацитовыми глазами, был против. И именно он начал свою собственную игру, в которой на доске появлялись все новые и новые фигуры. Танат был одной из них, может быть, и не самой важной, но той, что способна в нужный момент переломить весь ход этого поединка. Наверное, поэтому сейчас за ним и шел не самый большой черный силуэт в черном, неумолимо и беспощадно. В том, что этот гончий пес был послан Создателями, Измененный ни капли не сомневался. Ему нужно было сделать что-то, что поможет в дальнейшем хотя бы не допустить, чтобы это создание отправилось по следу рейдеров. Тех, что сейчас упорно пробивались через Парк, стараясь до конца выполнить возложенную на самих себя сложнейшую задачу. И он будет делать все для того, чтобы свою задачу они выполнили. Будет, будет…

Танат уже не замечал, что последние десятки метров, отделявшие его от до сих пор настежь распахнутых железных ворот городка, он еле плелся. Воля существа, настигающего его, смогла заставить сознание Измененного внушать хозяину иллюзии. И сейчас развеваемые постоянно дующим ветром Района полы черного дождевика находились всего в паре сотен метров за спиной Таната, становясь с каждой минутой все ближе и ближе. Существо, которое сами Создатели называли Охотником, мерно и спокойно шло за покачивающимся Измененным, уже почти выпустившим из слабеющих рук винтовку. Цель становилась все более доступной. Охотник рыкнул, начиная терять интерес.

Существо, которое шло за Танатом, не было рожденным по нормальным жизненным законам. Гибрид живой плоти, механизмов и органических имплантатов, предназначенный только для выполнения поставленных Создателями задач. Но они не были глупыми и понимали, что если у Охотника будет ощущение хотя бы псевдожизни, то он будет намного более лучшим слугой. И потому сейчас ему было немного неинтересно, а незадолго перед этим ему хотелось есть. Живой организм, каковым он себя ощущал, радовался свободе и тому, что занимается тем, что любит. Охотник немного расстроился, когда увидел, как ослаб Измененный, о ком ему было известно совершенно другое. Он так надеялся на долгий и интересный поединок, в котором будет место всему: и погоне, и изворотливости, и противостоянию… а сейчас? Вон он, высокий Измененный, еле-еле бредущий впереди к провисшим на петлях воротам. И что, это разве то, чего так сильно хотелось? Охотник рыкнул еще громче.