Андрей Гребенщиков - Ниже ада

Та понимающе кивнула и скрылась внутри, но лишь на миг. На сей раз полог откинулся побольше, пропуская девушку, а следом высунулась сержант Инна Броня, держа наготове автомат. Еще одна «волчица» обозначилась с другой стороны, водя «Абаканом» в разные стороны. Рассмотреть что-либо в густых, схожих по своему виду с джунглями зарослях ей не удалось, но вот услышать можно было запросто. Их так учили: малейший подозрительный шум — стреляй без промедления, а уже потом можешь поинтересоваться, кто там пожаловал.

Один поворот ручки, второй. Грузовик кашлял, словно больной ангиной, но работать отказывался.

— Ему надо остыть, — подняла голову Монашка, отрываясь от работы.

— А тебе надо…. — Вольф не закончил: сзади раздался многоголосый вой, казалось пронизывающий до мозга костей и выворачивающий наизнанку внутренности.

— Принесла нелегкая! — Лена тут же нагнулась и заработала с удвоенной силой. Вниз — рывок. Вверх — снова рывок.

— Оборотни! — крикнула сержант, открывая огонь. Стрекот автомата слился с визгом и рычанием раненого зверя. И опять страшный вой вспорол воздух, как хорошо наточенный нож. Никита перелезла через холодного от ужаса Славика, открыла дверцу и, встав на ступеньку, дала длинную очередь, даже не пытаясь целиться. Треск ломаемых ветвей и мерзкий звук прикосновения когтей к асфальту возвестили, что твари подобрались совсем близко.

Стекла противогаза запотели, дыхание сбилось, но Монашка безустанно пыталась завести машину. Спиной, мокрой от пота, чувствовала, что оборотни вот-вот появятся и с этой стороны. «Ну, давай, милый. Не подведи». — Она стиснула зубы, до крови прикусив при этом губу. И «Урал», словно смилостивившись, фыркнул громче прежнего, а потом натужно взревел.

Лена, позабыв о кривом стартере, заскочила на ступеньку возле водителя. Одной рукой ухватилась за приспущенное окно, а другой достала из кобуры «Макарова» и, не мешкая, открыла огонь по тварям.

— Держитесь крепче! — скомандовал Вольф, понимая, что увлеченные схваткой бойцы могут запросто вылететь с внезапно рванувшей с места машины.

Оборотни тем временем приблизились вплотную и пошли на штурм. Их массивные тела с невероятной легкостью взмывали вверх, чтобы потом всей своей двухсоткилограммовой массой упасть на тент автомобиля. Давить. Рвать когтями. И добраться до вожделенной плоти.

Второй магазин тоже опустел, и Инна, отбросив ставший бесполезным автомат, метнулась к укрытому под слоем брезента огнемету «Шмель». Одним движеньем откинула брезент, другим — полог, прикрывавший задний борт, и, дико заорав, нажала на спуск. Первым под струю огня угодил оборотень, который как раз находился в прыжке, несясь прямо на девушку. Шерсть на животном вспыхнула, и до ноздрей сержанта донеслась отвратительнейшая вонь, пробившаяся даже сквозь фильтр противогаза. Пылающее чудовище, так и не долетев до цели, упало на дорогу.

Неожиданно, придавливая девушек, тент грузовика просел почти до пола — хищнику, выскочившему откуда-то справа, удалось прорваться сквозь заградительный огонь. И именно в этот момент грузовик наконец-то рванул с места.

Никита, рискуя свалиться с подножки, освободила руки, оттолкнулась, хватаясь за край борта, и в невероятном прыжке тоже оказалась на крыше. Чудом удерживаясь там в сидячем положении, она ухватилась за висевший на шее М-16 из терентьевских запасников.

— Получи, тварь!!!

Американская винтовка исторгла вереницу пуль прямо в рычащую пасть мутанта. Тот тут же захлебнулся и, повинуясь инерции, слетел с грузовика.

— Твари! Твари! — Девушку словно заклинило.

Магазин уже был пуст, но впавшая в амок Никита не замечала этого. На ее счастье, вместе с патронами закончилась и атака оборотней. Истерзанный грузовик, хромая на два разорванных колеса, уходил вглубь вражеской территории. Замерший в предвкушении славной кровавой охоты Центральный парк культуры и отдыха имени Маяковского терпеливо ждал своих безумно храбрых посетителей.

В проеме чердачной двери показалась голова Лехи Шкафа, благодаря огромным размерам легко узнаваемая в любом противогазе. Здоровяк обыскивал взглядом крышу, усыпанную горящими останками несчастного вертолета.

«Меня, видать, ищет. Не иначе, злобная тварь надеется напороться на труп Тевтона. — Маркус из своего укрытия наблюдал за поисками солдата, но пока оставался вне поля зрения Лехи, обладающего узким, во всех смыслах, кругозором. — Хотя вряд ли. Любит, не любит, а без меня им с Ионом долго не продержаться, да и домой ни за что не вернуться. Уж это должно быть понятно даже самому крошечному мозгу».

Маркус понятия не имел, как выбираться обратно без винтокрылой машины, но это пока интересовало его в последнюю очередь. Впереди ждало невыполненное задание, а также странная, замеченная чуть ранее парочка.

«Неужели это в самом деле они ? — Уверенность, владевшая Тевтоном минуту назад, неожиданно сменилась разумным сомнением. — Но как так может быть? Как эти двое прошли по Щорсу? Невозможно…»

Однако долгая и бессмысленная рефлексия никогда подолгу не мучила Тевтона. Цель, мнимая или реальная, была замечена, значит, пора в погоню!

— Эй, рядовой! — крикнул он, покидая укрытие.

Путь вниз сквозь десяток этажей мертвого здания занял неожиданно много времени — спуск выдался насыщенным. На самом выходе с чердака группа напоролась на стаю каменных, либо казавшихся таковыми птиц, бездвижно сидевших на задних лапах вдоль стены, плотно укутавшись в собственные крылья. Было совершенно непонятно, живы они или нет. Как можно не проснуться от оглушительного взрыва, раздавшегося тремя метрами выше и потрясшего все здание? Однако мысль «проверить пульс» у пташек, превышающих по размеру человека, не пришла даже в больную голову Иона. Зато верзила Шкаф попытался умыкнуть из кладки, обнаруженной в углу лестничной клетки, одно из яиц, за что получил от взбешенного Маркуса удар в бок.

Двумя этажами ниже горе-воздухоплаватели наткнулись на пирамиду, составленную из аккуратно сложенных в несколько рядов черепов. Основание пирамиды состояло из самых крупных «голов» невообразимой и совершенно неправильной формы, далее — смутно знакомых Маркусу то ли волколаков, то ли слепней, предпоследний ряд — целиком из человеческих черепков (именно черепков, потому как все они отличались небольшими размерами и могли принадлежать только детям или карликам). А венчала замысловатую пирамиду одна-единственная черепная коробка, внешне очень похожая на человеческую, однако ею не являющаяся. Слишком много в ней было отличий, пусть и мелких, но очевидных даже не искушенному в анатомии Тевтону.