Руслан Мельников - Купец

Насыщаться им местные завсегдатаи не мешали, хотя Виктор и ловил порой любопытные взгляды, обращенные в их сторону. А после ужина небольшой артели добытчиков даже отвели под ночлег вполне приличную комнату с травяными матрацами вдоль стен.

На всякий случай сибиряки выставили посменную охрану, однако ночь в Шахтном городе прошла спокойно. И Виктор уже догадывался почему. Складывалось такое впечатление, будто Дальнохода здесь хорошо знают и уважают, а потому на его спутников тоже не покушаются. Заключенный с добытчиком союз уже начинал себя оправдывать.

Утром отдохнувшие и бодрые путники покинули подземный город. Причем они оказались не первыми: в стойлах уже отсутствовали чужие быкони. Здесь, на границе с Большим Котлом, шла своя жизнь, и у людей были свои дела.

Утреннее солнце окончательно развеяло все вчерашние страхи. Зловещий образ пьяного незнакомца, многозначительно почесывающего горло большим пальцем, тоже рассеялся как ночной кошмар.

Узкая тропинка тянулась по невысокой заросшей насыпи. Кое-где из земли выпирали обломки изъеденных ржавчиной рельсов и сгнившие в труху шпалы. Так теперь выглядела железная дорога, по которой до Бойни ездили железные повозки на железных колесах.

Одну такую повозку, валявшуюся под насыпью, они даже видели. Правда, понять, как выглядела раньше эта бесформенная, покрытая травой и мхом куча проржавевшего металла, Виктор не смог.

Ехали долго. Подстрелили по пути пару волкопсов. Отогнали одинокого врана, судя по всему, больного и отбившегося от стаи. Ранили… кажется, ранили еще какую-то — никто даже не успел разглядеть, какую именно, — шуструю тварь, скрывшуюся в большой норе под насыпью.

Природа менялась. Жесткая и колючая трава, нет, травины, густо росшие огромными кустами по обе стороны насыпи, вымахали здесь до немыслимых размеров и запросто могли укрыть всадника с быконем. Неправильная, в общем, трава. Явно котловая.

— Если появятся птички, — прячемся в траве, — произнес Дальноход, внимательно разглядывая чистый небосвод. — Там не достанут.

— Какие птички? — не понял Виктор.

— Большие и черные.

Видимо, речь шла о вранах.

Все свидетельствовало о близости Большого Котла, но все было не так, как возле Хребта. Ни камень-деревьев, ни кроновых мхов. Здесь Котел проявлял себя иначе и от этого казался еще более зловещим.

— Мы уже в Котле? — первым не выдержал А-Ка.

Проводник только усмехнулся. Это неопределенное хмыканье можно было истолковать как угодно.

— Где начинается Котел? — решил уточнить Виктор.

— А где ему захочется, — пожал плечами Дальноход. — Вы границы не заметите. Но Котел вас заметит непременно.

Где-то далеко-далеко впереди грохнул выстрел.

— Епс-с-с! — дернулся Костоправ.

— Что это? — А-Ка потянулся к автомату.

Дальноход только пожал плечами:

— А я почем знаю? Дорога — она ж не только для нас проложена. Может, кто-то еще в Котел отправился. А может, возвращается кто.

— Оживленно тут у вас, — заметил Виктор.

— Есть такое дело, — согласился добытчик.

Условную границу Большого Котла Виктор для себя все же обозначил — там, где начали появляться камень-деревья. Сначала — одинокие, с редкими клочками кронового мха на спиралевидных ветвях, вскоре они образовали небольшие рощицы. А еще через некоторое время уже стояли сплошняком. Некоторые деревья росли прямо на железнодорожной насыпи, и их приходилось объезжать.

Степь кончилась. Начался котловой лес. Стало сумрачно и влажно. Кроновый мох нависал над головой плотной периной — толстой и тяжелой, почти не пропускающей солнечный свет.

— Птички нас здесь уже не достанут, но все равно поглядывайте наверх, — посоветовал проводник, взяв в руки заряженный обрез.

— Соболяки? — спросил Виктор.

— А? — повернулся к нему Дальноход.

— Ну, такие пушистые, зубастые, — пояснил Виктор. — Мы их шкурами торгуем… Торговали то есть.

Добытчик пожал плечами:

— Пушистых здесь мало. Они, насколько мне известно, водятся дальше к северу и на восток. А вот зубастые — да, этих хватает. В моховом тюфяке, — Дальноход указал глазами наверх, — много всяких блох водится.

И словно в подтверждение его слов вдруг шевельнулся мшистый клочок над головой проводника.

Добытчик, впрочем, был расторопным малым. Прежде чем неведомая тварь ринулась в атаку, Дальноход саданул дуплетом из обреза.

Под копыта быконей упал странный зверь с развороченной грудью.

Отдаленно мутант напоминал соболяка, только выбритого налысо. Но еще больше он походил на крупного варана. Чешуйчатая шкура под цвет кронового мха. Широкий хвост. Сильные задние лапы, приспособленные для прыжков по веткам, цепкие когтистые — передние, явно предназначенные для охоты. Пасть, полная зубов-иголок.

— М-мать! — выдохнул Костоправ. — Мерзость какая!

— Древесный ящер, — поморщился Дальноход. — Опасная тварь и бесполезная к тому же. Мясо — несъедобное, шкура — дрянь. Годится только для того, чтобы наматывать мох.

— Зачем наматывать? — удивился Виктор.

— Греться, — ответил проводник. — Посмотри на чешую.

Виктор пригляделся. Чешуйки ящера напоминали плоские загнутые крючочки.

— Когда твари замерзают — встопорщивают чешую и начинают вертеться во мху. Накручивают его на себя и вроде как одеждой обзаводятся. Это теплокровные ящеры, им, как и нам, тепло нужно. Вон видишь?

Виктор посмотрел туда, куда указывал проводник. В кроновом мху угадывался небольшой сверток-кокон, из мха же и смотанный.

— Детеныш ящера. Спит еще. Греется, гаденыш, — прокомментировал Дальноход.

Добытчик достал арабалет, взвел его. Почти не целясь пустил в мшистый кокон стрелу. Пробитый насквозь сверток дернулся несколько раз. Затих. За застрявшей во мху стрелой Дальноход не полез. Мотнул головой:

— Едем дальше.

Поляна, на которую их вывела дорога-насыпь, находилась на небольшой возвышенности в лесной чащобе. Собственно, это была и не поляна даже, а целый луг, посреди которого угадывалась неглубокая, но широкая котловина с расколотыми краями. Вряд ли такой кратер был естественного происхождения, а вот старой воронкой от мощного взрыва времен Бойни мог оказаться запросто.

Сейчас на дне воронки бил родничок.

Вода, наполнив углубление наполовину, нашла себе выход из котловины и струилась журчащей серебряной лентой между корней, теряясь где-то в лесу.

Камень-деревья опоясывали открытое пространство сплошным частоколом, в котором почти не было видно просветов. А кроновые мхи здесь были такие, каких Виктор никогда не видел прежде.

Во-первых, цвет. Гораздо темнее, чем у обычных мхов. Во-вторых… Пушистее, что ли, вернее, растрепаннее они были: во все стороны торчали неопрятные клочья. Да и сама моховая субстанция казалось какой-то более грубой и более прочной. Ну а главное…