Игорь Михалков - Восход

Огня в ответ не последовало. Короткого взгляда сквозь разбитое окно хватило, чтобы понять – все мертвы.

Моряки в рубке даже не успели ничего сделать, их изрешетили с двух сторон. Пять трупов. Слабо шевелился лишь парень в тельняшке и черных штанах. Оставляя кровавый след, он пытался отползти от двери в глубину помещения, где на столе лежала М-16. Пуля остановила его, ударив в затылок.

Не успел Роман выйти на крышу пристройки, как на палубе возникла стрельба. Двое прислужников Отцов услышали звон разбиваемого стекла и пошли на звук. Впрочем, они не успели добраться даже до лестницы, на которой засели старик и девушка – Вадим заметил их первым и снял длинной очередью. Первый «рыбак» тотчас упал, а другому повезло – прикрылся телом товарища. Раненный в живот и ногу, он все же нашел в себе силы приподняться и выстрелить из тяжелой М-16. Вадим отпрыгнул за угол пристройки, спасаясь от пуль, стрелка убил Роман: перегнулся через невысокий бортик и всадил свинец матросу прямиком в макушку.

На звуки выстрелов примчались еще несколько бойцов. Они рассеялись между кормой и широкими воротами трюма, огненные вспышки полыхнули со всех сторон.

Отходя за жилую пристройку, Вадим подстрелил одного, но замешкался и сам поймал пулю в бедро. Роман бросился ему на выручку. Как и Сохан, он находился намного выше моряков, потому имел значительное преимущество. Ночной прицел модифицированного «АК» мигом обнаруживал противника – одному две пули в шею и грудь, другому целый ворох в спину. Еще один не сумел разобраться в происходящем и высунулся на освещенную фонарями палубу – его подстрелил Иван Петрович.

Оставалась всего лишь парочка охранников да еще несколько – Роман был уверен в этом – в трюме и каютах.

Не дожидаясь, пока подчиненные Отцов придут в себя, он выбил дверь в пристройку, пустил по коридору длинную очередь и бросил гранату. Чего уж соблюдать тишину, если и так нашумели, сдобрив свежий морской воздух приторным запахом оружейного пороха.

В пристройке было четыре каюты: наверняка по двое или даже четверо бойцов в каждой. Пользуясь тем, что сверху его прикрывает Сохан, Роман вихрем прокатился по коридору. Первая каюта – пусто. Вторая – никого. Третья – б…! Отскочить в сторону, вражеские пули в переборку, швырнуть гранату. Взрыв и вопль. Четвертая – пусто.

Снаружи отстреливался Вадим. Двое уцелевших мореходов зажали его в проходе между трапом к рубке и паллетами каких-то тюков. Отойти он не мог – путь преграждала полная рыбы объемистая сеть, свисавшая на креплениях над палубой. Кое-как протиснувшись под многотонным весом скользкого улова, бывший начальник охраны застрял. Ругаясь по-тихому, чтобы не сориентировать врага, Вадим пытался выбраться спиной вперед, лихорадочно водя перед собой стволом коротконосого пистолета-пулемета «Скорпион».

Роман прыгнул от двери пристройки, перекатился и тут же столкнулся с одним из защитников судна. Автомат он держал неудобно – не выстрелишь сразу, поэтому ударил бойца пламегасителем в зубы. Палец скользнул на скобу, враг не успел даже вскинуть руки, и тяжелые пули взорвали его череп изнутри.

Ветрову залило лицо и грудь горячим, но он не остановился. Оттолкнул бьющееся в судорогах тело и бросился туда, где в безвыходном положении застрял товарищ.

Опоздал. «Рыбак» выстрелил в тот миг, когда Роман, поскальзываясь в лужах, остановился у прохода. Выстрел оборвал жизнь Вадиму, изувечив его лицо. Слыша предсмертный хрип – в последнее время наслышался немало, – Ветров кинул в проход гранату. Огненная вспышка сообщила о гибели противника.

– Давай к трюму, – скомандовал с возвышения дед. – Мы с внучкой прикрываем.

– Нет! – отозвалась Людмила. – Я с Ромкой пойду.

– Сиди и не рыпайся! – рыкнул Роман, по переборке продвигаясь к воротам трюма.

На какое-то мгновение бортовые фонари осветили его окровавленное лицо. Батурина дико завизжала и, оттолкнув старика, бросилась по трапу.

– Милый! Любимый мой!.. Ранили! Убили!..

– Да стой ты! – заорал Ветров, приседая на колено у приоткрытых ворот в трюм. – Цел я, цел!

Идущая вниз широкая лестница была залита ярким апельсиновым светом. На ступеньках лежало скорчившееся тело. Этого бойца Роман раньше не видел – наверняка работа Вадима. Спасибо, товарищ, помог!

Лежащий был ранен в живот и локтевой сустав. Американская винтовка валялась на несколько ступеней ниже – раненый изо всех сил тянулся к ней рукою.

Ветров выстрелил, но впопыхах промахнулся – прострелил несчастному ладонь. Тот взвыл, нещадно матерясь. И вдруг замер, но без судорог и предсмертного выдоха. Лицо его озарила широкая счастливая улыбка, глаза затуманились, но приобрели осмысленное выражение, когда Роман подошел ближе.

– Нарушитель, – ровным голосом, словно и не был ранен, сказал «моряк». – На судне нарушитель. Правители не обнаружены, но рекомендую задействовать систему самоликвидации.

Замолк, прислушиваясь к себе – глаза скосились в сторону левого уха.

– Данное тело не может включить программу уничтожения, – сказал после короткой паузы. – Рекомендуется дистанционная активация. Артефакт не достанется ни Слабым, ни Правителям!

Продолжая улыбаться, человек откусил себе язык. Затрясся в конвульсиях, захлебываясь кровью. Наконец, затих.

Роман в ужасе смотрел то на него, то за спину – на верхней ступеньке стояла Людмила. Слово в слово, в унисон она повторила сообщение умершего. На лице Батуриной сияла та же широкая улыбка безмятежного счастья. В вытянутой руке подрагивал пистолет Ветрова. На сей раз предохранитель был снят.

– Милочка… – прошептал Ветров.

Людмила уставилась на него слепыми глазами.

– Нарушитель должен быть уничтожен, – тем же безличным голосом, что и на атомной электростанции, сообщила Батурина. – Система самоуничтожения корабля активирована дистанционно.

– Мила! – выкрикнул Роман, бросаясь на ступени.

Пуля пролетела над головой, скрывшись в сиянии ламп, расположенных по обе стороны лестницы.

– Мила! – Он выбил пистолет из рук любимой и прижал ее к себе.

Прошла целая минута, пока Людмила вздрогнула и расплакалась на его плече.

– Кажется, – едва сдерживая дрожь в голосе, сказал Роман, – нам существенно облегчили задачу. Отцы активировали программу самоуничтожения. Знать бы, сколько у нас времени.

– Десять минут, – сквозь слезы выдавила девушка. – Этого хватит, чтобы спуститься в лодку и отплыть. Уйдем из этого страшного места!

– Нет, – не согласился Ветров. – Я должен знать, против кого воюю.

Придерживая Людмилу за руку, он начал спускаться вниз.

Трюм был практически пуст. У самой лестницы находились три длинных ящика, подписанные неизвестными Роману символами. Кажется, надпись исполнили на каком-то древнем языке. В глубине возвышался основной груз – обыкновенный камень черного цвета с бурыми жилками руды.