Игорь Михалков - Восход

– Не надо, – взмолился он, поднимая руки. – Не убивайте меня.

Встретился взглядом с темно-карими глазами нахмуренного небритого парня. Тот смотрел на него поверх мушки еще дымящегося «Хеклер & Коха».

– У меня жена бере…

Пуля угодила в бок. Охранник непроизвольно дернулся, взвыв от боли. Под крепко прижатыми к животу пальцами мелкими толчками пульсировала кровь.

Над ним переговаривались на незнакомом языке. Кажется, на русском.

Русские террористы?.. Они не могли забраться так далеко в Европу, не могли. Больно! Ужасно больно!

Что же будет с Агнессой?.. Как же она там без меня? Как маленький?..

Несколько брошенных фраз, затем удаляющийся бег. Хрипя и стараясь не дышать – каждый вдох причинял невыносимые страдания, охранник медленно приподнялся. Парень как раз сворачивал за угол, его широкая спина выглядела соблазнительной мишенью. Впрочем, пистолет охранника лежал далеко, а совсем рядом, поглаживая ствол потрепанного автомата неизвестной модели, вполоборота стоял какой-то сгорбленный дед в зимнем армейском комбинезоне. Он что-то говорил молоденькой девушке – охранник видел только часть ее лица, поле зрения закрывал старик.

Парень без разговоров выстрелил в него. Следовательно, в живых остаться шансов мало. Был очень маленький шанс отлежаться – вдруг не заметят, что он шевелился?

Охранник затих, уставившись в угол между полом и стеной.

Отчаянно хотелось убраться отсюда, но подняться и побежать, даже если бы позволила дырка в боку, означало бы немедленно схватить еще одну пулю. Оставалось только играть мертвеца.

Несмотря на боль, в голове роились вопросы. Почему захватчики не ворвались в деньгохранилище, а свернули сюда – к этажу администрации? Неужели решили захватить кого-нибудь из директоров? Раз так, то и не жалко. По большинству из них либо гроб, либо пожизненная тюряга плачет…

Это была последняя осознанная мысль, промелькнувшая в голове охранника.

Из-за поворота, где располагалась тяжелая двустворчатая дверь в приемную правления, послышались взрывы и шум перестрелки. Следом воздух всколыхнула звуковая волна, будто лопнул гигантский воздушный шар. Мгновением позже прокатилось тихое шипение, долгое и рассерженное, точно разворошили гнездо королевских кобр. Едва звук добрался до ушей охранника, что-то случилось…

Вдруг стало жарко изнутри, словно вместо крови по венам потекло спиртное. Глаза обожгло, горло стянуло от спазма. Мышцы окаменели настолько, что даже с посторонней помощью охранник не сумел бы согнуть руку. Наверное, так должна была выглядеть смерть. Или что-то другое. Впрочем, охранник уже не обладал возможностью мыслить. Его сознание выключили, оставив только тело, подчиненное не мозгу, а…

Не испытывая никаких эмоций, он чувствовал, что губы расплылись в широкой улыбке. Ноги сами согнулись, подталкивая тело поближе к повороту, где скрылась троица террористов. Рана не дала подняться, пришлось очень медленно ползти. Пальцы сомкнулись на рукояти пистолета. Полметра, еще полметра…

В двигающемся помимо воли хозяина теле не осталось ничего человеческого. Безмолвный и лишенный чувств человек безропотно наблюдал, как приближается к кабинетам правления, куда раньше никогда не осмеливался зайти.

За ним тянулся длинный кровавый след. Колени постоянно скользили, но это не волновало охранника и не причиняло неудобств. Он прополз через приемный покой, перелез через тело секретарши и еще одного дежурного. Протиснулся в дверь зала для конференций, тут трупы лежали несколькими группами – служащие, несколько референтов и младший партнер в правлении; последнему отрубили голову.

Охранник обогнул исполинский стол для переговоров и углубился в узкий проход между небольшой трибуной и презентационной доской в золотой раме. Пришлось миновать еще двоих убитых.

За резной панелью оказался пологий спуск. Бетон сменила древняя кирпичная кладка, затем тесаный камень и снова бетон вперемешку с почерневшими от времени деревянными подпорками.

Если бы охранник еще мог удивляться, он обязательно задался бы вопросом, зачем в одном из самых престижных банков Европы столь грязное, узкое и вонючее помещение, ведущее под землю.

Впереди ярко вспыхивали огни перестрелки. Из овального прохода в пещеру, расположенную примерно на пятидесятиметровой глубине под деньгохранилищем, тянулся едкий дым.

Время для охранника имело значение. Требовалось поспешить. Иначе враг доберется до самого…

Купол центральной пещеры был совершенно черным, но одновременно и ярко освещен тысячами мелких огоньков. Справа, почти у самого пола, прятался гигантский молочно-белый полумесяц. Искорками двигались какие-то объекты поменьше. Каждая точка была подписана простенькими символами, которые, впрочем, ничего не сказали бы охраннику, будь его сознание способно анализировать.

Тот, кто управлял им, заставил тело подползти поближе к центру зала. Там, повернувшись спинами ко входу, замерли трое – широкоплечий парень в бронежилете под костюмом, сгорбленный дед и светловолосая девушка. Они в ужасе смотрели наверх, не замечая подползающего к ним человека. Прямо на них из глубокого космоса, необычайно отчетливая на фоне ночного неба, падала исполинская сфера.

Охранник безмолвно приподнялся, наставил пистолет. Мушка выискала голову парня в пиджаке. С улыбкой человека, выполнившего долг, охранник нажал на спусковой крючок.

22 марта 2012

Сначала Антон особенно и не понял, что произошло. Он до того увлекся разглядыванием иероглифов, выбитых на гранитном обелиске, что забыл обо всем на свете. О том, что они с Павлом Геннадиевичем находятся глубоко под землей, в таинственной пещере; о том, что где-то там, в большом мире, за ними сейчас охотятся украинские спецслужбы, а помимо них еще некто неведомый. Находка захватила все внимание ученого.

Тот, кто никогда не занимался научными изысканиями, никогда не поймет азарта человека, стоящего на пороге открытия. Для этого нужно годами сидеть в библиотеках и архивах, перебирая сотни, а порой и тысячи пыльных документов, рассматривая десятки артефактов, на первый взгляд, вовсе несопоставимых. Калейдоскоп, или нет, лучше мозаика. Да, именно мозаика, головоломка, состоящая из разрозненных кусочков, которые должны сложиться в цельную картинку, однако упорно не хотят повиноваться гению исследователя. И вдруг подсказка, недостающий фрагмент. В голове начинает что-то брезжить, какой-то свет. Вот сейчас все станет на свои места…

– Антон, беги! – донеслось до сознания Аркудова, как сквозь плотную пелену.