Олег Кулагин - Русские сумерки

Колонна уже удалялась. «Труповозка» освобождала дорогу.

Но у меня перед глазами до сих пор была та усмешка…

Конечно, это другой. Не он убил моего отца.

Хотя… какая разница? Тот, кто убил, сейчас ухмыляется где-то в другом месте.

Ненависть – смешное слово. Они давно не боятся нашей ненависти…

Наглый. Бронированное стекло опустил. Угу… Не так-то легко его прикончить – даже если снесёшь пулей кусок головы. Да и кто осмелится?

А взгляды…

Что ж, взгляды не убивают.

Мы выехали на шоссе. Водитель что-то рассказывал о том, как недавно его тормознули гибэдэдэшники.

Я рассеянно кивал. И чувствовал внутри пустоту.

Всё так просто. Очевидно.

Я знал это и раньше. Но сейчас ощутил удивительно ясно – остро, до физической боли…

Какой бы роскошный товар я ни добывал в Зоне, с какой бы злостью ни провожал взглядом колонны с «мигалками» – все равно я останусь частью системы. Частью подлого порядка. Винтиком механизма, управляют которым они – высшие …

Можно сдохнуть. Или опуститься на самое дно – как беженцы из Нагулинского лагеря.

Вырваться нельзя.

На станции Игумново я сел во владимирскую электричку. Во Владимире – умылся и побрился в вокзальном туалете. Надел чистую футболку, новенькую кепку и успел на ближайшую электричку до Москвы.

Около четырёх часов дня я уже был на Казанском вокзале.

В толпе не заметно чёрной формы ОКАМа. Только привычные рожи полицаев высматривают добычу.

Меня они проигнорировали. В обновлённом прикиде я выглядел вполне цивилизованно.

Сколько же я не был в Москве? Года два…

Здание вокзала снаружи и изнутри смотрится идеально. Капитальный ремонт завершён – нигде никаких следов от пуль и осколков.

Я помню, как всё выглядело раньше – после ноябрьских событий десятилетней давности. Отметин хватало и на фасаде, и в главном зале. Вон там, на каменном полу, раньше была выбоина от взрыва мины…

А сейчас всё гладенько.

Строители – молодцы.

Вместе с толпой я спустился в переход метро. Но, чуть поколебавшись, поднялся наверх у Ленинградского вокзала. Прошёл мимо здания таможни, пересёк Каланчёвскую улицу и пешком двинулся в сторону Садового кольца.

Апрельская, залитая солнцем Москва выглядела празднично.

Много хорошо одетых людей. Долетающая из машин и кафе музыка – почти как в моём детстве.

Даже лучше – больше стало электромобилей. Воздух чище, и шума меньше. Легче улавливать мелодии – особенно тренированным трикстерским ухом.

Вот бодрый, хотя слегка одряхлевший Дима Билан. А через пару кварталов – молодая, но строго-холодная Вампирелла. Ещё женские голоса – только этих трудно вспомнить…

Я улыбнулся.

Когда всё так дерьмово – остаётся радоваться жизни. Здесь, в центре, это легко. Можно хоть целый день гулять и не думать о том, что несколько районов столицы эвакуированы из-за аномальной активности…

Большой экран на Садово-Спасской улице транслировал новости.

Я даже притормозил на минутку.

О Нижнем – ничего нового. В основном – привычная ежедневная туфта.

Если смотреть новости главных телеканалов, в России мало что изменилось с досумеречных времен. Тогда «гнали пургу» о пожарах и техногенных катастрофах. Сейчас – больше об аномалиях. Но с теми же интонациями дикторов, выступлениями бизнес-аналитиков, заседаниями Госдумы. Разве что слегка поменялись названия основных партий, другие рожи чаще мелькают в экране.

Да и то не все.

Ракетчик говорит – от некоторых его тошнило ещё двадцать лет назад.

Я дошёл до Чистопрудненского бульвара. Выбрал в парке свободную скамейку. Присел, глотнул минералки. Полюбовался на девушек, вероятно ещё с первой оттепелью перешедших на «мини».

Достал телефон. Пару минут задумчиво рассматривал список номеров.

В сущности, я решил всё ещё во владимирской электричке… Успел обдумать.

Только куда спешить?

Чирикают воробьи. Хорошо на скамейке. Так бы и сидел до самого вечера…

Но я всё же вдавил кнопку вызова.

– Алло! – долетел из трубки вкрадчивый голосок.

– Здравствуй, Паук!

– С кем говорю?

– Это Тень.

– Рад тебя слышать! – кажется, он усмехнулся.

– Надо встретиться.

– Сегодня вечером подойдёт?

– Вполне…

Общались недолго – максимум полминуты. Но ещё целых пять минут я сидел, хмуро уставившись перед собой.

На душе – гадко.

Такое же чувство было, когда, уходя от «негров», пришлось нырять в зловонный пруд возле Новопокровского.

Макнулся с головой в тёмную жижу…

Тогда хоть было оправдание – ОКАМ на хвосте.

А сейчас?

До чего ж я дошёл – готов иметь дело с Пауком!

Если кто из наших узнает – пропала репутация. Честные трикстеры здороваться перестанут. Даже друзья, даже Ракетчик и Локки, начнут шарахаться, как от зачумлённого.

Это одно. А самое худшее – мне реально придётся подписаться на что-то, чего любой нормальный ловкач избегает, словно огня. На что-то крайне опасное.

Или очень грязное.

А может, и то и другое вместе…

Солнышко припекало совсем по-майски.

Я встал со скамейки, добрался до ближайшего магазинчика и купил бутылку минералки. Отвинтил крышечку, жадно глотнул.

«Что, Тень, сушняк после вчерашнего?»

Придурок!

А кто тебя заставлял столько пить? Голова до сих пор тяжёлая…

Одно к другому!

Я стиснул зубы. Да, можно ещё отыграть назад. Выкинуть телефон вместе с симкой и убраться из Москвы. Податься в Пензенскую или Белгородскую Зону и там взять нормальный товар …

Только кого я обманываю? Освоиться в чужой Зоне, найти покупателей – это отнимет кучу времени. А деньги нужны через неделю.

ОКАМ лютует, так что аванса в сто тысяч никто не даст – даже мне.

Никто, кроме Паука…

Я медленно двинулся вдоль бульвара в сторону пруда.

Знать бы ещё, какой дохлый заказ он собирается мне подсунуть?

Первый раз вышел на меня месяц назад. Прислал видеописьмо по «электронке». Отвечать я не стал. Так, пробил, на всякий случай, по своим каналам – убедился, что это не окамовская подстава, а настоящий Паук с реального адреса.

Тогда он прислал второе письмо – через две недели. Именно там была названа конкретная сумма.

Сегодня, из владимирской электрички, я ответил ему одной фразой: «Хочу знать детали».

Через полчаса он прислал мне в письме номер своей мобилы. И больше ничего.

Что ж, это правильно – когда речь идёт о такой сумме.

Подробности мне предстоит узнать вечером…

Возле пруда я остановился и долго смотрел на мутноватую гладь. Посреди плавала одинокая утка. Мальчик пытался кормить её хлебными крошками. Мама его фотографировала.

Идиллическая картинка успокаивала мои нервы…