Олег Кулагин - Русские сумерки

Вздрагиваю, вслушиваясь. Это со стороны вертолёта!

Неужели объявился Лёха, напарник контуженного механика? И, думаю, уже заметил, что нет связки ключей…

А чтоб ему!

Сейчас поднимут тревогу!

Я торопливо встаю подошвами на специальные подножки. Щёлкаю крепежом, дрожащими от волнения пальцами прилаживаю на плечах широкие лямки.

Выключаю фонарик. И в кромешной тьме берусь за две удобные рукоятки управления.

Двигатели оживают ровным гулом. А кто-то уже распахивает ворота ангара.

Я до отказа жму кнопку мощности на правой рукоятке. Отрываюсь от пола. И, повернувшись чуть боком, обтекателем левого двигателя бью по створке ворот изнутри.

Крики, проклятия, зеленоватые вспышки разрядников.

Но я уже вырвался из ангара!

Сметаю ещё несколько фигур на вертолётной площадке. И резко, почти вертикально набираю высоту.

Подо мной истошно завывает сирена. Озарённая огнями тарелка дирижабля становится видна сверху как на ладони. Крохотные фигурки мечутся на вертолётной площадке. Этих я не боюсь. У них и автоматов-то нет: штатное оружие охраны – разрядники, бьющие на двадцать метров.

Плохо, что орудия в башнях уже начинают разворачиваться!

Мой джетпак почти невидим для радаров, сплошной армированный пластик. Но компьютер и с помощью оптики отлично умеет наводить. Штатный алгоритм – отслеживать всё, что идёт в сторону «Московских зорь». А теперь, похоже, дали команду бить по уходящей цели.

Я не успею уйти выше!

Клубились бы надо мной облака…

Нету!

Ночь удивительно ясная, звёздная.

Я стискиваю левую рукоять, резко ухожу вбок. Тарелка «Московских зорь» смещается в сторону.

Теперь единственный шанс – рухнуть камнем, за считаные секунды уйти из зоны обстрела. По краю тарелки тоже есть пушки – я должен проскочить между ними. И, падая, миновать зону действия электромагнитных излучателей – ту, что внизу дирижабля!

Я щёлкаю тумблером. За спиной становится непривычно тихо. Лишь ветер свистит в ушах.

И стремительно приближается край дирижабля.

В этот миг начинают работать пушки – справа и слева.

Огненные трассеры перечёркивают пустоту. Шары плазмы рвутся совсем рядом! Долю мгновения кажется, что задели…

Но я уже в мёртвой зоне у самого края тарелки. Пролетаю в считаных сантиметрах от него!

Воздух под днищем дирижабля озаряется сполохами. Это – излучатели!

Только я – ниже!

Падаю туда, где чернеет лента Москвы-реки.

Даже сквозь рёв ветра слышно, как истошно бибикает сигнал опасности. Поток воздуха бьёт в глаза.

Когда на индикаторе высотомера высвечивается число «200», я запускаю двигатели. И спиной чувствую ровный негромкий гул.

Работают!

Значит, всё-таки не задеты!

Я останавливаю падение и плавно снижаюсь. Прибавляю горизонтальной скорости и ухожу на запад. Даже если компьютеры «Московских зорь» ещё не упустили меня из виду, ни одна плазменная пушка меня уже не достанет!

Радиус действия у них – полкилометра. Но они не могут стрелять вниз – только параллельно земле. Иначе бы их просто запретили ставить на хреновину, болтающуюся над центром Москвы.

Сейчас вышлют группу захвата на джетпаках…

Я должен сбить их со следа – спуститься до уровня крыш и резко повернуть на восток. Полчаса, и выберусь за пределы города!

Что такое?

Почему двигатели как-то странно работают?

С запинкой.

А теперь и вовсе не слышу их гула!

Оживает истошный аварийный сигнал. Я гляжу на индикатор топлива. Ещё секунду назад у меня был полный бак! А сейчас – «ноль».

«Таки прожгли дырку!» – молнией вспыхивает в мозгу.

Я не успел снизиться. Остаётся аварийный парашют!

Жму кнопку рядом с рукоятью. Джетпак слегка встряхивает. Но падение лишь чуть замедляется. Мать его так! Я запрокидываю голову и вижу болтающиеся вверху обгорелые лохмотья.

Парашюта нет!

Свистит ветер. Стремительно вырастают подо мной крыши домов.

Отлетался, хренов Икар!

И до реки не дотянул. Светится впереди огнями Ростовская набережная. Въезжает на Смоленский метромост поезд…

Последние яркие впечатления в моей грёбаной жизни?

Страха нет. Только удивление – неужели так быстро всё кончилось?

А ещё глупая мысль вертится: о крыши ударюсь или всё-таки разбросает меня по асфальту? Будто не о себе думаю, а о ком-то другом. Словно это чужое тело – окровавленное, изломанное – останется лежать там, внизу.

Секунды растягиваются, как резиновые.

А в памяти оживает не детство, не лица родителей и друзей. Перед глазами как наяву – отвратная физиономия Аслана. И кривятся его тонкие губы: « Ради чего? »

Вот же подлость!

Какого дьявола лезет из подсознания эта рожа!

И опять спрашивает: «Ради чего?»

Да, я действительно не знаю ответа. Просто пытался выжить. Пытался быть честным – с другими и с собой. Не всё вышло.

Я хотел помочь. И не смог…

Только об этом жалею.

Но теперь ничего уже не исправить.

Время замедляется – будто мозг отчаянно растягивает эти последние секунды.

Тёмные пятна крыш совсем близко. А чуть ниже сереет в лучах фонарей асфальт.

«Хоть бы никого не покалечить…»

Уезжают по метромосту залитые электрическими огнями вагоны, и с ними – чужая жизнь, о которой я никогда не узнаю.

Тьма…

Странно, что не успел ощутить удара. Только водоворот искр, а потом пелена…

Забвение?

Нет!

Опять свет! И чей-то злой голос рядом:

– А можно не толкаться?

Я ошалело моргаю. Озираюсь кругом и не верю – глазам, ушам… Своему телу, зажатому в переполненном вагоне метро.

Не верю в реальность ворчливого женского голоса:

– Хулиганьё невоспитанное! Убери копыто с моей ноги!

– Простите… – шепчу, будто во сне.

А Ростовская набережная за окнами уже исчезла. Поезд опять нырнул в туннель.

Я вышел на «Арбатской».

Отыскал свободное место на скамейке. Сел. Обхватил голову ладонями. Закрыл глаза.

Вокруг шумело людское разноголосье. Долетали рингтоны мобильников…

Подошёл поезд. Электронный голос объявил станцию.

Прошаркали сотни подошв…

А я всё ещё сидел на скамейке.

Целый, невредимый. Живой!

Словно дирижабль «Московские зори», физиономии Паука и Аслана привиделись только в кошмаре…

А может, у меня вообще с головой не порядке?

Я посмотрел на свои ладони. Свежие царапины и ссадины – остались после того, как я продирался через фильтры воздуховода.

Значит, не сон. Не галлюцинация…

И кое-что ещё должно быть реальным!

Дрожащими пальцами полез во внутренний карман куртки. Вытащил белый конверт. Заглянул в него…

Сердце гулко отозвалось в висках.

Я вскочил со скамейки. Сто пятьдесят тысяч! Чего ж я, дурак, тяну? Едва они разберутся, что к чему, – сразу заблокируют счёт!